Вот и пообщались. Подставлять шею под руку серого кошкиного сына, который может выстрелить бритвенно острым клинком из ладони — высший акт доверия, как я его понимаю.

Кабан приволок показать мне труп Дёмыча. Хороший труп. Безнадёжно мёртвый. Я кивнул, Кабан подхватил второй рукой дохлого фарга и вышвырнул обоих в коридор.

— Кабан, там дальше по коридору спорт комплекс. Отправь команду за копьями и прочим, что найдёте путёвого.

— Да мой лорд.

Казаки установили шкаф с Гошей дверками к стене. Точно так, как я его поставил в мед центре. Он сильно вонял и потому я приземлился под стену в самом дальнем от него углу. Бекка же ушла по стене на кухню. Кушать, наверное.

Лютик присел рядом. Мы оба всё понимали, но надо было это проговорить. Начну первым:

— Устал что-то.

— Спи.

— А ты?

— Не суетись, Ра. Я сильнее тебя, но это не значит, что я должен тебя убить.

От него несло покоем, как от скалы за тонкой железной стенкой.

— А мне хотелось тебя убить. Несколько раз.

— Я чуял.

— Это серая кожа на голову давит.

— А то.

— Мы проснёмся с тобой под нейропломбой. Ты в замке, а я в походе. Ты говорил, что теперь лорд?

— Да. У меня есть тело. Кошка поставила мне нейропломбу. Я такой же как ты.

— Хочу чтобы ты дал имена всем крестьянам в округе. Сможешь провести именины?

— Если Дёмыч не будет против, и если твой колодец меня послушается.

— Вот и узнаем. А Дёмычу скажи, что я велел. Мы его сюда вытащим завтра. И еще есть мысль…

Лютик честно подождал, но не дождался и договорил мою мысль за меня.

— Женщин сюда поднять?

— Ага. Никаких огородов, зато когти и доспех. И хвост. Казачки вообще боевые дамы.

— Не боишься?

— Хорошо. Завтра достаём только мужиков. И если вестей сверху никаких так и не будет — открываем Гошей уровень и наверх.

— Принято. А еще ты мне кузницу обещал.

— Обещал. Но вначале нужно выбраться на волю.

— Какая она?

— Больше, чем здешний коридор.

Лютик весело хмыкнул, вскочил и отправился на кухню. Жрать хотелось и мне. Но не так сильно, как в прошлый раз. Это подземелье давило на сердце. Хочу небо и Тару. Но как же это сложно теперь. И небо, и Тара.

Кабан справится с руководством. Покормит людей и посторожит лорда. С этой мыслью я и уснул. Или сменил мир? Не важно.

Светало. Орали птицы. Мирно сопели рассёдланные кяхты. Они спали кучей, положив друг на друга длинные шеи. Я встал. Интересно, если Кабан не спит там, вне аквариума, значит ли это, что он крепко спит здесь?

Нет. Не спит. Стоит и рассматривает свои серые руки и ноги. Как синяя кошка сшивает эти два мира по времени? И он теперь «лорд Кабан 21 ур». Я в походе с пятнадцатью лордами. Казак заметил меня, поднял руки, выпустил и вобрал когти:

— Смотрите, мой лорд, я и тут в кошака превратился.

Казаки, рассматривая себя и товарищей, собирались вокруг нас. Один Виссарионыч мирно сопел (спал) у погасшего костра. Пусть пока посопит.

Самое смешное, что у меня теперь четыре меча. Пожалуй этот пояс я сниму. Пусть на Будугаве грузом едет.

— Ну что, братцы, вы теперь все лорды и все серые бронированные кошкины дети. Что жёны-то ваши скажут?

— Моя захочет себе коготки точно.

Высказался Семён. Судя по всеобщему смеху, коготки себе захочет не только она.

— Жен и детей вытаскиваем из аквариума после того, как из подземелья выберемся. Что там с похлёбкой? Я сейчас кяхта могу сожрать.

Кабан очнулся и принялся раздавать распоряжения. То, что они все лорды никого особо не смущало. Прежде лордов и кошкиных детей, они — казаки.

Проснувшемуся магу я в трёх словах разжевал, почему мы серые, хвостатые и можем из кожи оружие и броню выпускать. И почему не может этого он. Известие о бесполезности магов вне аквариума, его сильно огорчило.

— Но я тебя вытащу. И тебя и эльфа. Не как бойцов, а как свой научный отдел. Там наверху много чего необычного.

— Сделайте это скорее, пожалуйста, мой лорд.

Его сжигало любопытство. Ни капли иудиной вони я не учуял в нём, как не принюхивался. Вот еще горшок бесполезных светляков надо куда-то девать. Для нас теперь нет непроглядной темноты. Выпустить на волю? Подумаю.

Выступили после завтрака. Все врубили свои светящиеся пояса и поливали благословениями кяхтов. Как и я своего Будугава. Отчего наша скорость утроилась.

Хищные рептилии читались как букварь. Будугав был непомерно горд тем, что несёт Ра. Мой образ в его башке — дикая хтонь какая-то. А кяхты, оказывается, были преданы своему вожаку больше, чем всадникам. Кяхты социальнее лошадей. И злее.

Короче, медведи разбегались как мыши. Наверное. Чтобы вытаскивать чужих лордов, я должен знать их имена. Сколько комнат выходящих в аквариум по внешнему ободу коридора? В каждой должен сидеть лорд и вытаскивать своих людей. И зверей, и мышей.

Сдохнут ли сучьи рыбы, когда опустеет аквариум? Будут ли зачинать детей новые серые тела наших женщин? Что там за бойня органиков с неорганиками наверху? И где брать трупы, когда мы подвесим на штангу все, что сейчас валяются в коридоре?

Где брать трупы — офигительный вопрос, который вызвал во мне непроизвольную вспышку белой ярости. Трупы — не проблема. Это мы, серые кошкины дети, проблема. Большая и не наша проблема.

К вечеру встретились первые беженцы. Это было крошечное стойбище гоблинов, голов двести. Основную массу составляли женщины и дети. Воинов совсем немного и те сильно битые. На лесистой равнине, даже со своими льволками, эти горные жители не выживут.

Кяхты вслед за Будугавом пронеслись мимо стойбища ураганом. Зелёные малыши успели только испугаться. Гоблинов на равнину гнали огры. На равнине гоблинов убивали люди. Не позавидуешь.

Помнится одному старому шаману я обещал огров уничтожить. Но уже темнеет и невыносимо хочется жрать. Я скомандовал привал. Спешились у мелкой речки, что выбегала из густого леса. Казаки расседлали кяхтов.

Будугав рыкнул, и кяхты, даже водички не попив, растаяли в сумерках. Сегодня их отпустили охотиться без всадников. Через 15 минут первый кяхт притащил еще живого оленя. Вода в котле уже парила и булькала.

Кабан разделал тушу когтями. Что не поместилось в котёл с солёной водой разложили румяниться вокруг огня. Интересно было смотреть, как казаки непроизвольно порыкивают от голода и бьют хвостами от необходимости ждать.

Меня самого накрывало время от времени. Может не ужинать и не завтракать? В смысле — заняться самодрессировкой? Не в этот раз. Кяхты таскали кабанчиков и коз Будугаву. Он не ел, а жалобно смотрел на меня. Страдает.

Ладно. Я выхватил из котла полусырой кусок и начал его культурно жрать. Казаки моментально присоединились к трапезе. Иерархия серых тел. Разум и хищная суть во мне, да и в каждом из них, договаривались с большим трудом.

Мне не нравилось горячее мясо. Мне нравилось тёплое, но тёплое от еще живой крови в нём. Я остановил себя и внимательно потрогал-изучил все свои зубы. Да. Синяя кошка превратила нас в хищников.

И мы от этого стремительно дичаем. Или просто избавляемся от привычки питаться падалью? А заодно от необходимости в огне, от страха темноты, от нужды в замках и стенах, от необходимости в инструментах выживания. Теряем моторчик прогресса — мучительный страх перед чудовищами, что взирают на нас с вершины пищевой цепочки.

В любом случае, оставаться в холодном рассудке хищнику много труднее чем падальщику. Спасительный страх, порождающий долгие размышления в тихих норах, замещается белой яростью постоянного голода, постоянной охоты. Значит ли это, что во вселенной нет разумных хищных рас?

И как отреагирует Ксю на изменение моих вкусов? Я встал и кинул недоргызок обратно в котёл.

— Все, кроме рептилий, оторвали себя от еды. Быстро!

Казаки натурально зарычали.

— Жен и детей вспомнили и зверька своего на цепь. Быстро!

Народ вроде образумился. Я видел чуть не погасшие огоньки разума, что опять, тихо и трудно, разгорались в этих людях. Значит нам нужен самоконтроль гораздо выше среднего. Всем. С детства.