— Лютик, цел?

— Обожгло, но не сильно.

Что же там наверху? Неорганики задавили органиков, или наоборот?

— Заканчиваем обход.

— Да.

И мы побежали дальше, замыкая круг. Может где-то в недрах спорт комплекса или в каморке за актовым залом несколько выродков эльфов и осталось. Основная их масса отправилась в эльфийский ад.

Кабан, пока нас не было, развил бурную сержантскую деятельность. Казаки отрабатывали действия в строю с пиками. В интонациях их тренера я узнавал интонации Дёмыча. Моего Дёмыча, когда он на полигоне.

Боже! Кабан разобрал на запчасти Меда. Точнее, из стоек, рам и прочих прямых железок, казаки понаделали себе копий (пик) и метали их в дальнюю стену.

Там было крошево из стекла, пластика и металла. Какое оборудование они под этой стеной угробили своими тренировками, уже никто не узнает.

Копий хватило не всем, но у нас есть спорт комплекс, если что. Там должно быть много разного железа. А еще, скоро в нашем холодильнике кончится еда. Если уже не кончилась. Где спрятался Корви младший? Я учуял аналитика в самом дальнем углу. Он пах ужасом.

Я чувствую чужой ужас, как приманку. Дурная черта характера. Однако она теперь расовая. Такие дела. Если подумать, ужас — это чистосердечное признание «я — жертва». Ищите, отлавливайте, кушайте меня, дорогие хищники.

Постараюсь его не пугать. Хотя здесь, как и везде, каждый пугает себя сам.

— Корви младший, теперь ты старший над органиками уровня. Над всеми, кроме моих людей.

— А они люди?

— Не особо важно. Сюда из столовой тебе доставят одного фарга, двух людей и двух ящеров. Отвечаешь за их сохранность и состояние духа.

— Я не лидер, я аналитик…

— Ещё раз перебьёшь и голову оторву, болтливый кролик!

Ничего себе рык. Вот это вырвалась суть натуры из папы Ра. Контроль, сука. Контроль! А чей контроль, господин шизофреник? Только Жругниля сейчас и не хватало. Мой контроль. Мой контроль над серым зверем. Точка.

Корви младший, которого я собирался «не пугать», затравленно молчал.

— Короче. Шкаф с Гошей и Ребекку мы забираем в столовую. Жрут мои люди много. А там склады. Те же, кого мы нашли в столовой, переходят сюда к тебе. Особенно присмотрись к Дёмычу. Он скотина. Вопросы?

— Нет вопросов…

— Необходимую воду и еду, когда она у вас закончится, будешь получать у меня по запросу. Разъяснишь им, что Ра разговаривает только с тобой. Будут выёживаться — зови. Лапки повыдёргиваю всем, кто тебе дерзил. Ясно?

— Ясно.

Если я начну убивать ненужных, то уж лучше бы я из аквариума не вылазил. Поэтому ненужные будут жить. Но отдельно. Подтирать им слюни ни я, ни мои казаки не станут. Единственное, что я вправе сделать — это попросить.

— Корви, ты один знаешь, что на самом деле происходит рождение расы. Очень непростой расы. Моей. Убить тебя и всех оставшихся мордеров очень легко и главное — это будет разумное, правильное для выживания действие. Согласен?

— Как мы мешаем вашему выживанию?

— Сейчас никак. Но чем дольше о существе дела не будут знать в этой галактике — тем больше у нас шансов на выживание. Потому я тебя прошу. Пожалуйста молчи. Оставь свою аналитику только себе. Даже когда отсюда выберешься.

— И ты поверишь моему обещанию?

— Поверю. Ты же веришь в то, что я позволю вам выжить и вернуться к семьям?

— Знаешь, Ра, вы конечно страшные ребята, но пока и сами отсюда не выбрались…

— Выберемся. И ты выберешься. И даже карьеру сделаешь на переговорах, потому что «Ра разговаривает только с тобой». Не забыл?

— Не забыл…

— Я тебя попросил.

— Хорошо.

Что «хорошо»? Хорошо, что попросил, или «хорошо, обещаю»? Да какое мне дело? Я — попросил. Он просьбу услышал. Дальше все свободны. В этом принцип. Только в этом. Что-то я устал за сегодня.

— Кабан!

Казак перепрыгнул через половину мед центра и замер в метре от меня.

— Берёте этот шкаф и всё железо, которое здесь наломали. Мы меняем дислокацию. В шкафу бесценный груз. Живой праведник Гоша.

— Вонючий дюжа.

— Какой есть. Уходим в столовую.

Кабан грамотно выслал троих вперёд и только потом пошли остальные, гружёные шкафом и железом. Лютик, совершенно неожиданно, вернул мультитул Корви младшему и легонько хлопнул его по плечу.

Ну, для Лютика легонько. Корви же бедный присел и попятился. Я бережно поднял Ребекку. Она опять была в себе и сама взобралась мне за спину. Хвостом вокруг пояса оплела, а передними лапами на плечи встала.

— Тепло тебе, Бекка?

Надежды услышать голос ящерицы не оправдались. Молчишь, да и ладно. Я ушёл в коридор. Лютик же отстал чуть-чуть. Работал замыкающим, прикрывал наш тыл. Стая это, или воинское подразделение было не очень ясно. Пока не ясно.

По дороге я учился управлять хвостом. Вокруг ноги его завивал, шкрёб по стене выпущенным жалом, убрал жало и щекотал кончиком хвоста Бекку за ушами. Та терпела.

Мы вошли в столовую очень вовремя. Кабан держал за шею фарга охранника, причём на весу, на вытянутой руке, и синяя львиная морда уже почернела.

— Отставить!

Успел крикнуть я. Офицер Кин упал на пол и засучил ножками. Жив еще, слава Богу.

Кабан доложил:

— Мой лорд, это уродище пульнуло в меня из своего оружия. Хорошо в доспехе был.

— Он офицер охраны. Единственный воин здесь.

Уточнил я.

Казаки свалили свои самодельные копья под стенку и стояли вокруг фарга, которого пыталась привести в себя рыдающая Нина. Запах её доброты остался, а вот страх из букета исчез.

Доброта задавила его. Точнее превратила в какое-то безбашенное отчаянье. Слабая как пух самочка сейчас ничего, вообще ничего не боялась. Она просто хотела, чтобы фарг жил. Силу этого её желания я чувствовал физически. И все казаки чувствовали.

Офицер Кин с хрипами, но дышать начал. Одна из его рук была вывернута неестественным образом. Наверное в ней он держал оружие «пульнувшее в Кабана». И поплатился.

И офицер Кин пах смертью. Он сейчас холодно и терпеливо перебирал варианты действий ведущие к нашей окончательной гибели. Молодец.

— Ты зачем напал на моего человека?

— Не знал, что он твой.

— Но ведь не знал, что и не мой?

Фарг задумался.

— Ты поступил как глупый трус. Где твоя выдержка? Даже эта самочка бесстрашнее тебя.

— Убейте меня сейчас, иначе рано или поздно, я убью вас всех.

В прошлую нашу встречу он не был таким резким. Дёмыч накакал ему в голову, пока меня не было?

— Как скажешь.

Жаль. Нина не поймёт. Но этот не вернётся к семье. Я выстрелил ему в сердце хвостом, выпустив трёхгранное жало. Хвост пробил и позвоночник, и в пол немного вошёл. Прости, Сабрина. Может другие фарги смогут стать нашими друзьями?

— Кабан, здесь есть где-то человек по имени Дёмыч. Но это не наш Дёмыч, а сука-враг. Найди и убей.

Я же собирался всем сохранить жизнь. Да. Я хотел сохранить жизнь «нейтральным ненужным». Оставлять же в живых откровенных врагов не позволяет мне моя новая кровь. Проще убить себя, чем оставить врага жить.

— Лютик, тут по стенам прячутся две ящерицы умеющие менять цвет. Их надо вежливо выпроводить в коридор. Не порань.

Лютик повёл носом, засёк хамелеонов и пошёл отрывать их от стен.

— Нина, не реви. В мед центре сейчас Корви младший. Он аналитик сектора, большая шишка вне аквариума и хороший человек. Отведёшь ящериц в мед центр, к нему. Это будет место вашего пребывания, пока мы не пробьёмся наверх.

— Ты чудовище!

Выкрикнула.

Как скажешь. Надо было оставить этого фарга измышлять способы нашего уничтожения?

— Давай, Пушок, уводи отсюда тех, кто еще жив. И думай о том, что у каждого из этих серых чудовищ есть жена и дети. И желание жить.

Нина поднялась. Теперь от нее пахло жалостью. Она нас жалела. Доброта её какая-то клиническая. Сильная и бессмысленная.

— Семён, проводи. Чтобы никто не обидел.

Нина с Семёном и сопровождающие их по потолку ящерицы удалились к мед центру. Бекка над моим плечом тяжело, как корова, вздохнула. Я почесал ей чешуйчатую шею и Бекка вздохнула еще раз.