«Октябрь – месяц гулкий…» Октябрь – месяц гулкий. Средь жёлтой тишины шаги по переулку отчётливо слышны. Проехала подвода, копыта цок да цок. Прозрачная погода. Машина. Стук. Гудок. Преграды звукам нету, ведь на земле листва. Не оттого ль к поэту летят, летят слова… Мокры под вечер крыши, морозец на заре. Что в мае не услышишь, услышишь в октябре. 1971 «По обе стороны дороги…» По обе стороны дороги колеблется над полем стынь. Тепла редеющего крохи склевали петухи-кусты. Над ними туча низко виснет, и оттого трудней дышать, и оперенья ярких листьев не удержать, не удержать. Ведь провода, и те ослабли, по ним, провисшим, там и тут ползут беспомощные капли и замерзают на ходу. По тропке, твёрдой от морозца, в чуть тёплый дом назад вернусь. А там опять встречает осень: то скрип, то мрак, то вздох, то грусть… И лишь одно покоит душу под скрип обмёрзших тополей – что грянет снег и станет лучше, хотя б синее и белей. На землю ляжет он невеско, по ней соскучившись давно, как будто белой занавеской задернет серое окно. 1971 Пейзаж Шумят осины у реки и тянут к небу руки белые. Прошли дни тёплые, дни первые, пришли последние деньки. Зима уже не выжидает: в траве замёрзшая роса. Октябрьский ветер выжигает насквозь печальные леса. Вот пристань. К ней сынишка-катер спешит прижаться что есть сил. А в Волгу медленно, по капле стекает золото осин. Склонилась ива, как лосиха, земля вздыхает глубоко. И пусто стало, и красиво, и одиноко, и легко. 1971 «Забытый стожок, как котомка…» Забытый стожок, как котомка, в которой теплынь-тишина. В полях одиноко и колко, и пыльная в небе луна. И песня протяжная где-то, и ночка, темнея сильней, целует спьяна до рассвета небритые щеки полей. 1972 «Здесь осенью ветер шалеет…» Здесь осенью ветер шалеет, здесь полный ему разворот. Вокруг ничего не жалеет и в клочья себя разорвёт о скалы и острые сучья, о льды затвердевшей реки. Висят на вулканах не тучи – погибшего ветра клочки. Луна, будто капля, стекает, за сопку вот-вот упадёт Отбой. Городок засыпает. Блестит отшлифованный лёд. Привычная глазу картина: стучат, костенея, кусты, да, ёжась, промчится машина, да смена идёт на посты… 1973 «Из моря выбросит звезду…» Из моря выбросит звезду волна упругая, ночная, то чёрная, то золотая, и снова канет в темноту. Средь остывающих камней звезда ночная заблистает, и огоньков прибрежных стая потянется невольно к ней. Перо оставив на листе, где перечёркнутые строки, по растворяющейся тропке спущусь к мерцающей звезде. Но там, где грезилась она, простую капельку увижу. Она дрожит, как будто дышит, вся лунным серебром полна. Магнолий медленный нектар вдоль берега струится ровно. В заливе облаком огромным лежит, темнея, немота. И передам всё это как я? О, море, беден голос мой, когда твоя любая капля горит таинственной звездой. 1979 Песня Отсверкала пора соловьиная, роща знобкие листья просеяла. Запылали осина с рябиною, как в последних стихах у Есенина. От Оки кони тянутся парами, жеребята бегут – красногривые… У дороги берёзы две старые всё Есенина ждут, сиротливые. Да не едет скиталец на родину ни с дождями, ни с солнцем, ни с вьюгою. Не тряхнёт молодую черёмуху, не обнимется с ивой-подругою. Но высокими вечными вёрстами от Кавказа до дальнего Севера по России рассыпано звёздами неубитое сердце Есенина… 1975 |
