— Надеюсь, с бабушкой и Фрэнком все в порядке, и их вы в Сарс доставили? — поинтересовалась Лас у секретаря. Этот вопрос ее на самом деле остро интересовал, однако до этого все не удавалось спросить.

— Мэр Кастер-дойла выделил отряд для сопровождения леди Бердайн, он в прошлом был обязан кое-чем вашему отцу, и даже известие об отставке лорда Бердайна его ничуть не смутило, — ответил Рэнд. — Теперь направо, Ласси, — добавил он, и в течение следующего получаса обмен репликами касался исключительно дороги.

Им нужно было преодолеть пару десятков миль вдоль речного берега и выехать к одному из холмов, у которых река делала поворот. Эта небольшая возвышенность могла послужить подходящим наблюдательным пунктом для того, чтобы следить за трактом, который огибал холмы с другой стороны. Самоходку пришлось оставить на проселочной дороге, так как на холм той было не взобраться, и вверх идти пешком. Несмотря на отсутствие хотя бы тропинки, бесконечные кочки и регулярно встающие на пути кусты, Рэнд шел наверх, будто был на прогулке в парке, а Лас мешали неудобные сапоги не по размеру, куртка, в которой ей немедленно стало жарко, и взгляды постоянно оглядывавшегося на нее мужчины. Все его попытки предложи ей помощь она, памятуя о сцене в экипаже, немедленно отвергала. Поэтому дойдя до удачно расположенного уступа — тот не был самой высокой частью холма, но с него, тем не менее, открывался прекрасный вид на тракт — практически упала в невысокую густую траву. Разумеется, всем своим видом показывая, что делает это исключительно в целях конспирации. Уступ находился прямо напротив поворота, который тракт делал из-за соседнего холма, и любой путешественник, из-за этого поворота выезжающий, немедленно заметил бы стоящую над небольшим обрывом фигуру.

— А как вы добрались до поместья? — полюбопытствовала Ласси у своего спутника спустя некоторое время после того, как заняла наблюдательный пост. Не то чтобы ей было очень интересно, но подобное знание могло пригодиться, к тому же отвлекало ее мысли от собственного бунтующего голодного желудка. А время едва ли перевалило больше чем три часа после полудня, что означало, что ждать нужно было еще долго.

— Верхом, — беспечный секретарь в отличие от нее на дорогу не смотрел, а, лежа на спине, любовался на чистое небо, облачка и таких же беспечных птичек, которые, наверное, по небу пролетали. Ласси же была вынуждена разглядывать двух сорок, которые что-то не поделили в трех соснах, что росли прямо под уступом — две по одну сторону тракта, и одна по другую — и по этому поводу нещадно ссорились, гоняя и выдергивая друг дружке перья.

— Так вы все время следовали за похитителями? — спросила девушка, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно. То есть, пока она всю ночь изнывала от тряски и неизвестности в деревянном гробу, он преспокойно ехал следом?!

— Нет, — по-прежнему беспечно и совершенно спокойно, будто говорил о погоде или чуждых ему котировках акций, ответил тот. — Как только вас похитили, на постоялый двор напали, часть прислуги оказалась подкуплена, и уже потом, когда мне удалось снова взять след, наемники несколько раз преграждали дорогу.

— Вот как, — протянула Лас и тут же припала к земле. — Смотрите! — прошептала она секретарю, показывая на одинокого всадника, внезапно показавшегося из-за поворота.

— Ах, это, — тот лениво повернулся, чтобы взглянуть на скачущего во весь опор путника. — Полагаю, это гонец либо одной из команд, посланных на наши поиски, либо самого Буркольда, — и Рэнд снова вернулся к созерцанию облаков и птичек.

— Если это гонец от ищеек, то зачем ему ехать обратно? — девушка нахмурилась, но секретарь только пожал плечами. — А если это посланец Буркольда, то тот тогда, может, и не заедет в поместье? — она недовольно посмотрела на мужчину, который и не думал волноваться. — Вас это не тревожит?

— Ласси, милая, — ни с того ни с сего начал он столь проникновенно, что девушка моментально покрылась мурашками, — у меня выдались несколько мгновений, чтобы насладиться прекрасным днем, чудесным видом и близостью любимой женщины, — от этих слов Лас уже покраснела, от злости, — и тревожит меня только то, что я не могу до нее дотронуться.

Он повернулся на бок и оказался столь близко, что Ласси машинально подалась назад, оказалась на спине, но укатиться дальше не успела, так как Рэнд снова умудрился оказаться рядом, при этом левой рукой упираясь в траву по другую сторону девушки, преградив, таким образом, ей дальнейшее отступление.

— Вам бы поэтические вирши писать, господин Драгор, — из последних сил сохраняя хладнокровие, выдала Лас, смотря мужчине прямо в глаза, как она надеялась, гневным, а не затравленным взглядом. — Уверена, леди Бертель их бы оценила.

— Зачем вы так, Ласси? — огорченно, или делая вид, что огорчен, спросил Рэнд и, подняв блокирующую ей отступление руку, попытался дотронуться до ее лица, но Лас немедленно воспользовалась ситуацией и отползла назад на безопасное расстояние.

— Вы мне лгали! — что же, если разговора не избежать, то начнет его она.

— Я не лгал, — попытался оправдаться секретарь, не забывая к ней пододвигаться.

— Посмеялись!

— Ласси, у меня и мысли не было…..

— Воспользовались! — Лас, наоборот, от него отодвигалась.

— Ласси, ты сама….

Ну да, она пошла на все сознательно и сама, но от этого было не менее горько. Девушка отвернулась, и оказалось, что смотрит прямо на тракт, на который из-за поворота выезжает вычурный экипаж, а с ним еще четыре всадника.

— Это точно был он! — Лас была уверена, что мелькнувшая в окне повозки физиономия принадлежала лорду Буркольду.

— Всадники — это плохо — скорее заметят слежку, — отметил в свою очередь Рэнд. Стоило им вернуться к текущим проблемам, как обсуждение старых с обоюдного молчаливого согласия было решено отложить. — Придется держаться поодаль, вне видимости.

— Но если мы не будем их видеть, то не будем знать, что у них происходит, — озабоченно проговорила Лас. — Вдруг, Буркольд решит пересесть в другой экипаж или поехать верхом совсем по другой дороге.

— Вряд ли они свернут с тракта до Бартон-дола, — покачал головой Рэнд, — а там что-нибудь придумаем.

Такой план был, конечно, слишком расплывчат, но в том, что отцовский секретарь — большой выдумщик, сомнений у Ласси не было. Стоило экипажу Буркольда скрыться из виду, как наблюдатели спустились с холма и, снова забравшись в свою самоходку, сделали крюк по проселочной дороге, выехав к тракту с другой стороны от холмов. Здесь проселочная дорога практически выходила к тракту, и разделяла обе дороги всего лишь небольшая рощица, где Лас с Рэндом и затаились. Благо уже начало темнеть, и в сгущающихся сумерках их собственных силуэтов уже было почти не видно.

— Мы их точно не упустили? — Ласси замерла за стволом коренастого вяза и с нетерпением вглядывалась в тракт.

— Нет, не упустили, — Рэнд к ней не прикасался, но при этом стоял так близко, что она постоянно чувствовала его горячее дыхание и даже как быстро бьется его сердце. Казалось, стоило ей сделать шаг назад, как она уткнется в него, поэтому Лас почти прилипла к дереву, замерев подобно статуе или, что вернее, чужеродному наросту, одновременно прислушиваясь к чужому дыханию и всматриваясь в просвет между первыми рядами деревьев, отделяющих их от тракта.

«Мне бы его уверенность!» — невольно подумала девушка. Пока они спускались с холма, потом тот объезжали, прошло столько времени, что можно было раз пять-шесть проехаться от места их засады до поместья и обратно. И в роще они прятались уже почти столько же времени, Рэнд даже успел повалить на тракт одно из близстоящих деревьев.

— Едут! — вдруг шепнул он ей в ухо, и она, разумеется, дернулась, уткнувшись лопатками ему в грудь. Хитрый секретарь тут же этим воспользовался, чтобы обнять ее одной рукой за талию — ведь они находились всего только в нескольких шагах от дороги, и начни она шуметь, вырываясь, немедленно привлекла бы внимание проезжающих. В поле зрения показались два всадника, за ними, было уже слышно, тарахтел экипаж. А Ласси, замерев, старалась сконцентрировать свое внимание на том, что видит — перескакивающих через бревно лошадей и останавливающуюся перед тем самоходку — а не на том, что чувствует — биение чужого сердца, которое она, казалось, ощущала теперь не только спиной, но и всем телом.