Когда мы, припозднившись, пришли ужинать, в ресторане уже сидели представители посольств Боснии и Хорватии – Неджиб Шачирбегович и Невен Влахович, к которому потом присоединился посол Миомир Жужул. Все три передовые группы – хорватская, мусульманская и наша во главе со мной – ужинали вместе с приставленными к нам офицерами связи. Я отметил, что только у меня их было двое. После ужина я договорился с Србой, чтобы он мне завтра до обеда показал военную базу.

В комнате на втором этаже Павильона 836 находился Бранислав Баич – инженер и шеф центра связи нашего посольства в Вашингтоне, который настраивал оборудование и обеспечивал криптозащиту связи с МИДом. После того как он подтвердил мне, что все готово, мы договорились, что завтра я как глава передовой группы отправлю первую большую телеграмму со своим донесением.

На следующий день до обеда я в сопровождении Дэйва Миллера и Дэнни Стояновича-Србы сначала обошел наш павильон, чтобы проверить, где поселится делегация. Я составил список имен всех ее членов с номерами комнат. Президентский номер – президенту Милошевичу. Напротив – апартаменты министра Милана Милутиновича. Перед ним – конференц-зал, очень пригодившийся нам в течение следующих трех недель, что мы пробыли в Дейтоне. Завершив обход и распределив апартаменты, мы отправились осматривать военную базу, а именно, – все объекты, которые планировалось использовать во время конференции. После официального ознакомления, чтобы удовлетворить мое любопытство, мне показали базу целиком вместе с новейшими американскими военными самолетами. Зашел я и в музей воздухоплавания, в котором выставлены все американские самолеты – от тех, что летали в Первую и Вторую мировые войны, до самых современных: F-117 (так называемый невидимый, один из которых был сбит в 1999 г. во время бомбардировок Югославии), F-14 «Tomcat», F-15, F-16, бомбардировщик B-52. Мы залезали во все самолеты, нам продемонстрировали, как у них заводятся и заглушаются двигатели. Трехмерный проектор показал, как все самолеты действуют в боевых условиях.

Видели мы и два русских МИГа, полученных от русских пилотов, сбежавших на Запад через Восточный Берлин. Наверное, совершали рутинный облет Восточной Германии, перелетели границу и больше не вернулись. Один из пилотов приземлился в Западном Берлине и попросил политическое убежище.

После этого мы зашли и в мастерскую, где делают кожаные куртки для пилотов.

Когда мы с Джоном Барли отправились обедать в Packy’s, я сообщил, что с точки зрения логистики я проверил все, что требовалось. Кроме того, я сказал, что перед приездом нашей делегации я должен отправить телеграмму министру Милутиновичу. Наша передовая группа прибывает завтра, поэтому я попросил его не держать меня во мраке и рассказать все, что ему известно. Спросил, станет ли следствием подписания или, точнее, парафирования итогов переговоров в Райт-Паттерсоне (Дейтон) отмена Советом безопасности ООН всех санкций в отношении СРЮ51. Джон Барли ответил утвердительно. Затем я спросил, что будет с финансовыми санкциями – с так называемой the outer wall of sanctions52. Барли ответил, что, возможно, и их отменят, а может быть, и оставят, чтобы использовать как инструмент принуждения к исполнению мирных договоренностей. Санкции послужат защитным механизмом, обеспечивающим полную реализацию соглашений в том случае, если сербская сторона откажется от воплощения каких-либо его статей. Я заявил, что несправедливо, когда одна из делегаций, участвующих в переговорах, серьезно ущемлена в правах. Пришлось напомнить, что многие предлагали президенту Милошевичу и делегации вообще не приезжать на конференцию, если нет гарантий равноправия с остальными участниками переговоров. Барли ответил, что, в принципе, понимает, о чем я говорю. Однако за сербами следят с особым пристрастием, потому что в глазах американских политических и общественных кругов они – главные злодеи и агрессоры. Добавил затем, что не может точно сказать, повлечет ли парафирование Дейтонского соглашения отмену «внешней стены санкций», или это произойдет, когда состоится подписание официального мирного договора в Париже или еще позже – на каком-то из этапов выполнения договоренностей. Однако он твердо уверен, что американское правительство, в том случае если договор будет реализован полностью, и Сербия сделает свою часть работы, уберет и эту «внешнюю стену».

После обеда с Барли я отправился в центр связи, чтобы отправить так называемую логистическую телеграмму. Я точно передал все свои впечатления о военной базе, о павильоне, об апартаментах, общей обстановке, конференц-залах (совместных и отдельных), ресторанах и погоде, которая нас ожидала. Затем я написал исчерпывающую политическую телеграмму, в которой изложил все, что мне поведал Джон Барли, особенно в части, касавшейся санкций. В донесении указывалось, что реалистично, что не поддается прогнозу, и что следует ожидать.

Утром я отправился на завтрак и приготовился к приему передовой группы, самолет с которой приземлился около 11 часов. В ее состав вошли сотрудники протокола президента Сербии, протокола министерства иностранных дел, а также службы, отвечавшей за безопасность высших должностных лиц во главе со Златко Радничем – начальником управления министерства внутренних дел. Я предварительно договорился об их встрече с местной службой безопасности, дабы они смогли вместе со всех сторон проанализировать передвижения делегации – от прибытия рейса до размещения в объектах базы. Наши офицеры потребовали показать им все рестораны, конференц-залы, места общего пользования, парки, офицерский клуб, коридоры, по которым будут ходить делегации. Вскоре стало ясно, что военная база абсолютно герметично изолирована. Ее безопасность обеспечивали военные и полицейские силы, специально обученные собаки, автомобили и прочие технические средства и людские ресурсы. Златко Раднич отправил соответствующее донесение в МВД.

Позаботившись о размещении экипажа югославской авиакомпании JAT, которые поселились в отдельном павильоне над военной базой, я отправился на обед. Здесь ко мне подошел Барли со словами, что, согласно сегодняшним американским донесениям и информации из Белграда, делегация Сербии прибывает преисполненная веры и надежд добиться мира в Боснии. Кроме того, что особенно важно, она готова внести решающий вклад в достижение этой цели. Барли добавил, что американское правительство отдает себе отчет, что президенту Милошевичу пришлось предпринять масштабную политическую кампанию в стране, чтобы, с одной стороны, заручиться поддержкой ведущих интеллектуалов из Сербской академии наук и искусств, Сербской православной церкви, а с другой, убедить боснийских сербов согласиться с тем, что он станет вести переговоры в Дейтоне от их имени. И это имело исключительное значение, так как давало ясный сигнал, что вне игры остаются Радован Караджич53 и Ратко Младич54, которых Международный трибунал55 в Гааге обвиняет в совершении военных преступлений. Кроме того, он рассказал мне, что в мусульманской передовой группе не только представитель Алии Изетбеговича и боснийских мусульман в Вашингтоне Неджиб Шачирбегович и его сын Мухаммед Шачирбей. В их обществе были замечены и представители Ruder Finn – американской лоббистской группы, работавшей в интересах мусульман БиГ56. Они поселились в гостинице Holiday Inn, расположенной всего в нескольких милях от военной базы. Барли подчеркнул, что американской команде придется позаботиться о том, чтобы тем не удалось нарушить так называемый gag order и повлиять на атмосферу и течение мирных переговоров. По словам моего собеседника, он хотел вести себя корректно по отношению ко мне и рассказать, как обстоят дела, и предупредить, что уже на следующее утро запланирована пресс-конференция.