После обеда в своей комнате я посмотрел по CNN выступление Холбрука, который заявил, что это последние переговоры и последний шанс прийти к миру. И, если американскому правительству, вопреки всем его усилиям, это не удастся, война, кровопролитие и гибель людей продолжатся еще бог знает сколько времени. Прозвучали очень жесткие слова о совершенных сербами преступлениях, о вине Радована Караджича и Ратко Младича. Обвинений и нападок не избежал и президент Милошевич. Так Холбрук, с одной стороны, напрямую и открыто, а с другой, опосредованно, направляя американские СМИ, ориентируя их, как следует говорить, – старался укрепить свои позиции как ведущего переговорщика и одновременно ослабить наши. В ходе всех своих выступлений он исключительно критически и остро высказывался о президенте Милошевиче, дабы оказать на него давление и ослабить его основные способности как переговорщика на предстоящей конференции. При этом Холбрук не выбирал средств. В кампанию по дискредитации включились все СМИ и журналисты, на которых он мог рассчитывать. В какой-то момент один из комментаторов спросил его, зачем вообще вести переговоры и искать компромиссы с такими злодеями, какими, по словам Холбрука, являются Караджич, Младич и Милошевич. Холбрук ответил, что наступил момент, когда можно остановить войну в Боснии, и он готов для достижения этой приоритетной цели разговаривать и работать с кем угодно. Противореча своим предыдущим заявлениям, помощник госсекретаря сказал, что президент Милошевич прибывает в Дейтон с искренней надеждой на достижение мира. Этим Холбрук выбрался из западни, в которую его завела собственная острая риторика, а также избежал вопроса – к чему переговоры, если дело обстоит именно так, как он утверждает. Таково было мое мнение, которое я не замедлил изложить в телеграмме, отправленной в Белград сразу по завершении программы. Вышеописанным образом Хобрук готовил почву для того, чтобы все заслуги за положительный исход конференции достались американскому правительству и ему лично как ведущему переговорщику.
Холбруку, жаждавшему внимания и славы, никогда не удавалось скрыть свои амбиции. Он был высокомерен и груб не только со своими противниками, но и с собственными подчиненными. Намеренно оскорблял людей, коверкая их имена. Например, американского посла Боба Гелбарда57 он называл Гепардом или Гебардом. Джима Свайгарта – Сайбертом. Мои имя и фамилию он также редко произносил правильно. Побывал я Ваёвичем, Валковичем, Вановичем и т. п. Впрочем, мое имя непривычно для американцев, я приехал из другой части мира, поэтому ошибиться несложно. Однако, как я заметил, у людей из его окружения такие «ошибки» вызывали большее раздражение, чем у меня.
На ужин мы со Златко Радничем отправились в офицерский клуб, так как я хотел осмотреть помещение и обстановку, в которой пройдут самые важные двусторонние встречи и переговоры с участием посредников. С представителями хорватской и мусульманской команд я поздоровался холодно, но учтиво – по-дипломатически. После этого надо было отправить несколько телеграмм и приготовиться к прилету президента Милошевича с остатком делегации. К этому времени самолет уже вылетел из Белграда. Миновав Исландию, он приземлился для дозаправки на канадском военном аэродроме Гузбэй (Гусиный Залив). После вылета из Канады мне позвонил поверенный в делах нашего посольства в Оттаве Александр Митич и сообщил, что борт в пути и приземлится в Дейтоне приблизительно через 2 часа и 45 минут.
Около 20 часов, когда сообщили, что самолет снижается и приближается к посадочной полосе, я вышел встречать его. Спустя несколько минут подошел Ричард Холбрук в сопровождении Криса Хилла58, Джима Пердью и Уэсли Кларка. Когда самолет приземлился, трап подъехал к передней двери, из которой первым вышел представитель протокола и сказал, что президент Милошевич сейчас спустится. Он вскоре появился и поздоровался с Холбруком, который его поприветствовал и указал на транспарант, на котором было написано: «Добро пожаловать в Соединенные Штаты, господин президент Милошевич». Затем президент крепко пожал мне руку, поинтересовался моими делами, как держусь, и сказал, что увидимся позднее. Поздоровавшись с остальными, он вошел в здание. За ним последовали и остальные члены делегации: министр иностранных дел Милан Милутинович, президент Черногории Момир Булатович59, председатель Скупщины Республики Сербской Момчило Краишник60, член президиума Республики Сербской Никола Колевич61 и глава МИД Республики Сербской Алекса Буха62, глава Службы государственной безопасности Йовица Станишич63, академик Коста Михайлович64, член Конституционного суда Балша Шпадиер65, помощник министра иностранных дел Никола Чичанович, шеф кабинета главы МИД Влада Надеждин, шеф кабинета президента Горан Милинович. Министерство иностранных дел представляли: Войкан Миленкович, Бояна Адамович, Ольга Влахович, шеф протокола Республики Сербия Станко Стаич-Стая и шеф протокола МИДа Чеда Борозан.
С ними был и Крис Спиру – член нашей делегации в должности советника президента Милошевича и министра Милутиновича. Он установил контакт с конгрессменом Биллом Ричардсоном и, в целом, с американской администрацией, энергично добиваясь того, чтобы та согласилась принять президента Милошевича в качестве одного из участников мирных переговоров. Будучи видным активистом Демократической партии, спикером парламента в Манчестере (Нью-Гемпшир), а также главой коллегии выборщиков (так в тексте. – Прим. перев.), избравших Билла Клинтона президентом, Спиру оказал большую помощь сербской делегации. Его очень ценили в Новой Англии, в которую входили штаты Массачусетс, Вермонт, Коннектикут, Нью-Гемпшир, Мэн и Род-Айленд. Крис Спиру сыграл важную роль и в избирательной кампании президента Клинтона, проводя агитацию среди греческого населения этой части США, традиционно голосовавшего за республиканцев. Благодаря Спиру Клинтон добился хорошего результата в Новой Англии. Когда Пол Цонгас, тоже грек, из-за болезни отказался от участия в борьбе за место кандидата от демократов, Клинтону не составило труда привлечь на свою сторону голоса избирателей греческого происхождения. Он победил в Манчестере, и в целом в Нью-Гемпшире.
Спиру был тем загадочным «одиннадцатым сербом», одиннадцатым членом делегации, имя которого я не указал на двери его комнаты в нашем павильоне. Так меня проинструктировал министр Милутинович, который хотел, чтобы это оставалось в тайне как можно дольше.
Ненадолго мы задержались в зале приема делегаций, где состоялась краткая протокольная беседа. Холбрук произнес несколько слов, мы выпили по бокалу и разошлись. Прибывшие разместились в распределенных мною заранее комнатах. Меня накрыла волна вопросов: что, как, где, кому… Рассказав вкратце, что и где находится, я обратил внимание новоприбывших, что у каждого в комнате имеется краткая памятка, составленная американскими офицерами связи Дэйвом Миллером и Дэнни Стояновичем-Србой. Миллер и Срба выдержали основной вал вопросов от членов нашей делегации. Большая их часть касалась логистики: каков план; какова очередность; что как выглядит; какова роль протокола. Все это продолжалось до двух ночи, когда усталость и разница во времени сделали свое дело, и все отправились спать.
Дэйв Миллер и Дэнни Стоянович объяснили мне, что у президента Милошевича будет свой автомобиль, а остальные члены делегации могут пользоваться еще двумя автомобилями, чтобы ездить из базы в город. Таким образом, нам уже удалось раздобыть две машины, в которых мы очень нуждались, потому что членам делегации из Республики Сербской и Черногории очень часто требовалось ездить в Дейтон.
