Татьяна Крупина Татьяна Михайловна Крупина – поэт, прозаик из Вятской провинции. Лауреат областных и всероссийских литературных конкурсов, фестивалей, лауреат литературной премии имени поэта Н. А. Заболоцкого (Уржум), член Интернационального Союза писателей, член Российского союза авторов-исполнителей. Автор поэтического альбома «Пою тебе, земля родная…» с музыкальным диском авторских песен и книги «Расскажем другим…» (документальная и художественная проза). Публикуется в местной печати, сборнике «Уржум литературный». Родная провинция О, край соловьиный, красивый, Просторы Уржумской земли – истоки, Частица России, Дом отчий у Вятки-реки. Люблю тебя всею душою, Мой истинный свет бытия. Ты радуешь, манишь красою, Родная провинция… О, дай мне припасть к той поляне, К родному порогу бежать, Прижаться и к дому, и к маме, Рябинки, берёзки обнять… Позволь насладиться мне небом И прелестью нежной в садах, И полюшком русским с хлебом, Серебряной влагой в ручьях… Лишь в радости, в свете улыбки Пусть помнятся те времена, Где самые яркие краски И чувства из доброго сна. Край Вятский – глубинка России, Корней моих, дедов земля! Всех ближе, дороже, красивее… Признания – все для тебя! О, как он пел влюблённо о России Ни на мгновенье, ни на миг не умолкал — Поэт летел сквозь время вольным ветром… Природы лик с любовью воспевал Под впечатленьем дум и мыслей светлых. Рождался стих… И где-то там, в душе Всю боль и муки, судьбы давних предков Он проживал – бежал босой к меже, В поля, где вольный дух тысячелетний… Он видел душу в милых деревах, В травинке тоненькой, в малюсенькой букашке… Вживался в образы и, точно в дивных снах, Летел по свету в чудной с детства сказке. Ручьём, звеня, серебряным струился, Сверкая бликом, с солнышком ласкаясь, В потоке горной речки с шумом нёсся, И брызги жемчугом искрились, разлетаясь. И жизнь… несла, ломала, вновь кидала… В бескрайнем мире против его воли. О, как в те дни душа его страдала… И тело, раненное в жутких пытках боли… Но он не пал в безжалостных допросах И нёс свой крест достойно – до конца. «Как быть?» И путь вставал немым вопросом, А голос звал… Звала душа творца. Он вспоминал и падал с детством в травы — Вновь обнимал ромашковый ковёр, А взором гладил милые дубравы, Небес божественно сияющих шатёр… О, как он пел влюблённо о России! О нашей древней вятской стороне… На гору Красную бежал, в небесной сини Звон колоколен слушал в вышине. Он вспоминал училище реальное И город тихий – маленький Уржум, — Уроки музыки, искусство театральное, Картинки детства вновь мелькали, школьный шум… Зов благодатный слышал с колыбели — О, край родной – чистейший мой родник, Через века прильну к твоей купели, Околдовал твой мир – Природы лик! Пусть песнь несётся-льётся над водою, Над величавой Вяткою-рекой… Наш Заболоцкий – в памяти! С тобою Нетленны строки – мир Природы твой! Тёплый вечер Давай с тобою сядем, отдохнём, Поговорим о малом и о Вечном… Освободим себя, весь груз стряхнём И посидим так славно и беспечно. Чайку заваришь, в этом ты знаток, И аромат заваренный не спутать… С мелиссой чай, как сладостный исток — И тишину с тобою будем слушать. Коты сидят – мурчат себе под нос, И за окном – краса и радость мира, Сидим с тобою, чай уже поднёс… И за столом вкушаем сладость мига… И мы с тобою долго говорим И отдыхаем в миге бесконечном… Нам радостно, и славно, и беспечно… Всё хорошо! И просто мы сидим. Мы дома… Вместе… В этот тёплый вечер За чашкой чая тихо говорим… Олег Лубенченко Родился и вырос в г. Северодвинске Архангельской области, где и живет в настоящее время. В 1989 году окончил среднюю школу, а в 1995 году – электромеханический факультет Санкт-Петербургского политехнического университета. В настоящее время работает по специальности. Номинант Московской литературной премии. Манифест поэта Порой бывает, что и в наше время то здесь то там рождаются на свет, чьё до сих пор живёт на свете племя, те люди, чьё призвание – поэт. В наш век среди унылых будней серых Призванье, что даётся невпопад, порой всю жизнь до самых дней последних зарыто в землю, как ненужный клад. Так что же мне с моим призваньем делать И кто бы смог меня бы научить, как мне своё призвание пристроить, чтобы немного денег раздобыть? Я с искренней душой и ясным взором, И рифмами своими на устах, и умных мыслей редкостным набором, что, может быть, прочтут в моих глазах, на паперть выйду, ложную гордыню преодолев, и, может быть вполне, народ из русской щедрости душевной грошей в коробку накидает мне. А если вдруг мне денег дать забудут, тогда я так скажу им всем в ответ: не судят те, кто не судимы будут, поэт в России больше чем поэт! Он не продаст за звонкую монету ума и сердца пламенный порыв, пусть без гроша закончит жизнь он эту, но честь и совесть свято сохранив! А тем, кто всё купил, что в этой жизни за деньги продаётся здесь у нас, пусть им сто раз плевать на это будет… и всё-таки я так скажу сейчас: В продажной нашей жизни, к сожаленью, купить писаку можно без труда, но, так же как не купишь вдохновенье, поэзию не купишь никогда! Не купишь славу, что в устах народа тебя его кумиром назовёт и, приумножаясь год от года, тебя к своим вершинам вознесёт. Быть может, спросит кто-то: ну а сам-то? Тебе чья слава нынче не даёт спокойно жить, зачем ты свои вирши строчишь исправно уж не первый год? Или, быть может, всё-таки ты хочешь свой этот самый пламенный порыв и честь свою и совесть потихоньку, поглубже в долгий ящик отложив, кому-нибудь за звонкую монету продать по сходной рыночной цене, на булку с маслом получив за это, чтоб жизнь закончить счастливо вполне? Возможно, я бы бросил это дело, что мне пока ни денег не даёт, ни славы, чтобы впереди летела крылатой птицей от моих ворот. Но вдохновенье словно окрыляет среди убогой жизни нас с тобой, и рифма снова за душу хватает в который раз меня своей рукой. И я пишу, бросая на бумагу ума и сердца пламенный порыв, в который раз хватая, словно шпагу, перо своё, в чернилах окропив… Пускай я не воздвиг нерукотворный огромный монумент, куда ведёт штук сто кругом дорог, что и доныне не зарастают уж который год, но свой пусть даже маленький и скромный ума и сердца искренний порыв на память я потомкам оставляю, за разом раз бумагу окропив чернильным зельем, за строка строкою что вновь и вновь ложатся там и тут, в душе своей надеюсь, я не скрою, что их потом оценят и поймут. Пусть как и все я тоже в землю лягу, Когда-то ведь и мой черёд придёт. Так пусть, народ, ко мне туда хотя бы тропа твоя вовек не зарастёт! |
