Казначей с нашивками сержанта бросил на него взгляд и, водя толстым и грязным от чернил пальцем по строчкам ведомости, пробурчал:

– Первый взвод, первое отделение. Имя Навсар. Он оскалился и добавил: – Первая выплата. Пять золотых империалов. Одна десятая серебром – отчисления в Храм Солнца…

Навсар мысленно с негодованием сплюнул. За что он им должен платить? Не купец ведь, не крестьянин. Воин по закону имеет право на меньшие налоги. Только Храму до этого нет дела. Десятину собирают со всех доходов.

– Еще десятая доля, – продолжал казначей бубнить прекрасно известное заранее, – перечисляется в фонд убитых и инвалидов для дополнительных выплат.

Дело понятное, имущество погибших легионеров, если уж его приятели на месте не разобрали, а осталось в казарме, тоже попадает туда. Эти средства идут на улучшение условий жизни и дополнительное питание больных и раненых, на выкуп пленных, нуждающимся детям солдат. Жены у них бывают редко, а вот дети встречаются, и до направления в Легион на обучение они должны на что-то жить.

– Итого за вычетом положенного тридцать два серебряных империала (это тоже известно – официальный курс – один к восьми) имеешь право получить на руки, – сообщил казначей. – В каком виде тебе выплатить?

– Два золотых разменять на серебро, один на медь, остальное пусть пока хранится здесь, – заранее наученный Кушем, объяснил Навсар.

Деньги легко уходят, но никто не знает, что будет завтра. На гулянку по случаю знаменательного события вполне хватит и двух империалов. Еще и останется. За такие деньги можно красивый пир закатить на всю роту. Все равно пойдут всей компанией и скинутся поровну. Он вообще очень смутно представлял, куда можно девать такую прорву денег, но было бы желание потратить, как глубокомысленно говорил Тор.

Казначей что-то старательно записал в бумагах, кивнул помощнику, выложившему на стол серебряные монеты, и показал:

– Вот здесь надо расписаться.

Навсар быстро скользнул взглядом по цифрам, убедился, что все правильно, и старательно поставил подпись. Это уже совет Феликса. Доверяй, но проверяй. Это не деньги соседа, потом ничего не докажешь. Вспомнить через год, сколько он брал и когда, не всякий способен. Поэтому проверяй сумму сразу. В первый раз обманывают редко, но если не будешь следить за правильностью записей, потом можешь очень удивиться.

– Следующий!

Навсар отодвинулся, уступая место Баграю, и вышел из темного помещения на улицу, к остальным, сжимая в руке деньги. Новое и очень интересное ощущение. В детстве серебряную монету он видел единственный раз. Детям давали пару медяков, а в единственной поездке с отцом вести с собой особо много денег им не имело смысла. В деревнях на севере как-то не принято было покупать и продавать за драгоценный металл. Если появлялась необходимость, просто обменивали товары, а купцы забредали в лес не часто, да и они больше были заинтересованы в шкурках пушных зверей и других товарах, ценящихся на побережье. Так что, договаривались и без золота.

Впрочем, и там, и здесь женщины носили украшения, нередко на шее красовались монеты с пробитой посередине дыркой. Как пришлось убедиться на практике, здешние замужние бабы вообще надевали на себя множество подобных вещичек, даже небогатые. Всезнающий Феликс пояснил, что это обычай. Супруг в любое время мог отказаться от жены при свидетелях, и она должна была уйти в том виде, в каком находилась в этот неприятный момент. Поэтому все, что возможно, женщины цепляли на себя и так ходили.

Очень удобно было отбирать, когда стирали с лица земли весь квартал. Все равно ювелирные украшения мертвым уже не понадобятся. Всех уцелевших аголинов продали в рабство, и император милостиво выделил Легиону треть стоимости добычи. Поэтому ловили повстанцев с превеликим тщанием, немногие ускользнули от солдат.

Есть трофеи, а есть признание твоего статуса. Выплата императора проводила окончательную черту под прежней жизнью. Если взял деньги – отныне ты солдат Легиона. Обратной дороги нет. Это и раньше было понятно, но теперь он фактически признал свое положение сам.

– Разрешите вас пригласить, многоуважаемый сержант Сэмуэл, – стараясь изъясняться исключительно красиво, говорил между тем Куш. – Такое дело надо непременно отметить, и мы желаем отблагодарить вас за высокую науку, – тут он запутался в сложных синтаксических построениях и замолчал, мучительно отыскивая слова.

– В трактир, в смысле, зовет, – бесхитростно пояснил Ахмад. – Посидим, выпьем.

– А почему нет? – ухмыляясь, спросил сержант. – День сегодня как раз подходящий! Только так… В тот, что прямо у ворот крепости, не ходить. Там страшно разбавляют пиво, да еще норовят обсчитать. Чтобы по башке настучали и ограбили, такого нет, но зачем пить разную муть? Идите в «Крепостной щит», там и закуска подходящая, и вино нормальное. А я подойду позже. Вот только пообщаюсь с нашим хранителем монет.

– Положит свою долю на счет, – очень тихо пояснил Куш, – и правильно сделает. Сержант остался доволен.

– А сколько там будет? – жадно спросил Ахмад.

– Кто ж тебе ответит? Кольца, бляшки, монеты… хорошо тот покойник почистил виллу. Все, что мы потом у мятежников взяли, сотой части этого не стоит. Все дорогое, но компактное и неброское. Продается всегда дешевле, но думаю, сотни две империалов на каждого придется. Мы за такие деньжищи в обычной жизни годами вкалываем и кровью своей платим.

– Так может, нам тоже… – поинтересовался Эрик, кивнув на дверь.

– А зачем? Он здесь остается, а, по моим сведениям, завтра нас начнут разбирать по полкам. Все, кончилась учеба. Прибудешь на место, там и сдашь. А пока гуляем, парни! Я лично потом к девкам завалюсь. И будут они вокруг меня плясать и чесать пятки.

– А мне можно? – спросил Тор.

– И тебе можно, – милостиво согласился Куш. – Вместе пойдем. Давно хотелось проверить, чем отличаются дешевые проститутки от дорогих.

– А что, могут и по башке дать? – Навсар заинтересованно пихнул локтем Феликса.

– Встретить бандитов возле крепости – для этого нужна огромная удача. С таким везением лучше самому повеситься. А вот обокрасть вполне могут. Пьяного обчистить и ребенок попытается, поэтому лучше знать, куда ходить, не надираться до потери соображения и посещать одно и то же заведение. Там тебя уже будут знать и поймут, с кем имеют дело. Если не жадина и прислуге чего-то кинешь, останешься доволен.

– Хороший ты парень, Феликс, – проникновенно сказал появившийся Баграй, – но скучный! Зачем ходить в кабак, если не напиваться и в морду никому не давать? Это здесь мы в крепости сидели. В полку народа много, рядом трутся всякие разные личности, и главное – всегда есть не только легионеры, но и простая пехота, а на худой случай кавалеристы. Иной раз и фему поддать можно.

– И городским стрелкам тоже неплохо настучать, – мечтательно поведал Куш. – За все мои детские обиды!

– А ведь этим и кончится, – пожал плечами Феликс.

– Да уж лучше, чем книжки читать! Чем, собственно, «Крепостной щит» хорош? Ты же все всегда знаешь.

– Туда солдаты редко забредают, больше сержанты и офицеры. Поэтому драки редко попадаются, и разным Кушам там неинтересно, – пояснил Феликс. – Чуть-чуть дороже, но зато вино с пивом действительно хорошие. И жратва разная. Каши с рыбой и мясом мы и в казармах сколько угодно найдем, а там разная экзотика.

– Экзотика – это что? – с подозрением уставился на него Ахмад.

– Что-то редкое или привезенное издалека. Омары, овощи из дальних стран. Блюда с востока и запада. Всегда интересно попробовать.

– А, – с облегчением кивнул Ахмад, – это они жрут зебрятину со слонятиной и кузнечиками заедают.

Он переглянулся с Баграем, и они дружно заржали.

– Мало мы такого жевали в детстве. Лучше матери все равно никто не приготовит. Хотя, – успокоившись, махнул он рукой, – почему не вспомнить прошлое? Действительно, надоели уже эти каши с супами. Знаете, сначала в горло не лезло, совсем другая еда, потом привыкли, – Баграй кивнул, подтверждая. – А теперь вроде и сытый, но вечно чего-то хочется, а чего, и сам не знаю. Попробуем эту… экзотику. Омары – это чего?