Антон рассказал, как они с Яшкой сдали парашют в сельсовет, как им дали за него целую кучу денег и еще дадут, обещали. Антон и шел сейчас за остальными. И если Афонька хочет получить свою долю, то пусть помалкивает. Сегодня же все, кто знает про парашют, соберутся на кладбище и поделят деньги поровну. И чтоб про парашют в селе никаких разговоров не было. Тайна это.

Афонька сначала не поверил. Но когда Антон достал из-за пазухи червонец и протянул его Рыжему, он облизал губы. Попробовал красненькую на ощупь и с изумлением выдохнул:

— Да-а-а… Гони одну на бочку!

— На, не жалко. Будем идти обратно, больше получишь.

— Только, чур, без обману, чтоб поровну. Если обманешь, амба, — пригрозил Афонька.

— Конечно, поровну, — заверил Антон. — А тебе, Таганок, больше всех. Тебе уркум-мукру.

Услышав заклинание, Таганок спрятался за Афоньку. Затрясся.

— Ладно, ладно, — вступился за него Афонька. — Ты его не тронь.

Председатель сельсовета поступил, с точки зрения Антона, совершенно неожиданным образом. Он принял деньги и выдал Антону взамен другие. Ровно столько же. При этом он сказал, что все равно касса ликвидируется, все денежные остатки и документы сдаются в банк.

Теперь у Антона был полный карман настоящих денег. Не каких-нибудь шпионских, а самых правильных, полученных в сельском совете. Он успокоит мать, которая, поди, ждет его, не дождется, все глаза проглядела. Будет стоить трудов уйти от Афоньки. Ну, да ничего, как-нибудь. Можно деньги отдать Сережке, а Рыжему сказать, что их в сельсовете назад потребовали. А Рыжему и одного червонца хватит. Это ему, Иуде, от Починкина за то, что велосипед скрывал у себя.

Неожиданно на развилке дорог, у самого села, ребят встретил Яшка. О том, что Антон пошел в сельсовет, он узнал от его матери.

Переговоры между Антоном, Яшкой и Васькой с одной стороны, Афонькой и Таганком — с другой, состоялись в кустах барбариса.

Афонька потребовал за участие в тайне свою долю. Антон рассказал Яшке о разговоре с Афонькой на дороге у ветряка. Яшка, вволю насмеявшись, спросил у Рыжего:

— Ты что, в самом деле поверил, что мы за парашют получили деньги?

— Вы не крутите мне шарики. Ищите дураков не в нашей хате. Это что? — Афонька хлопнул Антона по карману. — У Антона таких червонцев полны карманы.

— Дурень ты, Афонька, это он велосипед продал.

— Так я и поверил! Если бы велосипед, он не дал бы мне целый червонец.

— Жалко что ли, — вмешался Антон, — все равно червонец поддельный.

Афонька этого не ожидал. Он внезапно умолк, как будто его кто выключил, потом, вмиг развернув червонец, стал торопливо разглядывать его. В то, что червонец поддельный, невозможно было поверить. Вот он, такой же, как и все. Нет, Афонька не даст себя в обиду. Упустить такой случай, первый за всю его жизнь? Не какой-нибудь гривенник, которых он переглотал сотни, а сразу куча червонцев уходила из его рук. И кто пытается его обвести? Какая-то мелюзга слободская.

— Ну вот что, — выпалил он, наконец, — вы у меня вот где… в кулаке. Если вы успели сплавить парашют, то это еще не все. Про парашют я еще спрошу в сельсовете. Может быть, вы его какому диверсанту продали. А он вам дал денег, да еще и пистолет впридачу! А? Как вам это нравится? Пойду и заявлю, что у тебя, Яшка, есть пистолет.

Афонька вскочил. Ух, как он разъярился!

Хотя Яшке и Антону было известно, что Починкин сказал Афоньке про пистолет, все равно разговор для них получил довольно-таки неожиданный поворот. Чего стоит Афоньке пойти и заявить? Как бы то ни было, а с пистолетом ребятам расставаться не хотелось. Он уже пригодился один раз, когда проверяли документы у Починкина. Не будь у них пистолета, он бы им шиш показал, а не документы. И еще пригодится. Фронт приближается. С пистолетом можно чувствовать себя надежнее.

— Садись, чего ты кипятишься? Сейчас поладим, — пообещал Яшка Афоньке. — Мы знаем, кто тебе сказал про пистолет.

Афонька опустился на колени. Осведомленность Яшки его удивила. О пистолете Афонька узнал от постороннего человека. Неужели опять хотят разыграть?

— Мы, — продолжал Яшка, — проверяли документы у того человека, который тебе сказал об этом. Потом мы нашли парашют и спрятали его. Таганок нас предал и рассказал тебе. Сиди, Таганок, не ерзай туда-сюда. Я этого от тебя ожидал и перепрятал парашют в другое дупло. И не ошибся. Ночью мы с Антоном смеялись над вами, когда вы шарили там, где парашюта уже не было. В ту же ночь мы отнесли его в сельсовет. На другой день в терновом лесочке взяли шпиона живьем. Это был тот самый человек, который ночевал у вас, Афоня, и оставил велосипед, потому что дорога была сырая. Потом снова пришел. Ты отдал ему велосипед, а он у тебя спросил насчет новостей. Ты ему сказал про парашют, а он тебе — про пистолет. Ты пригласил шпиона еще заезжать к вам в гости, а он больше приехать не сможет. Чекисты просили нас узнать, у кого шпион ночевал? Мы узнали, но сказать им еще не успели.

— Это все правда? — Афонька вскочил.

— Если не веришь, пойдем в сельсовет — узнаешь, — ответил ему Антон.

Занятно было Яшке и Антону глядеть не только на Афоньку, но также на Таганка, на Сережку, на Ваську Пухова. Они ничего этого не знали.

Было от чего им разинуть рты. Афонька помогал шпиону, укрывал его. Таганок помогал Афоньке, а Васька и Сережка целые сутки просидели дома, не зная, что творится рядом. Без них, оказывается, поймали шпиона.

— А теперь, Афоня, расскажи нам, почему шпион именно у вас на ночлег остановился? — Яшка наседал на Рыжего, видя, что тому деваться некуда. — Это как же получается? Только парашют спрятал и сразу к вам? Чудно как-то. И даже очень.

Таким Рыжего ребята еще не видели. Он был краснее красного. Казалось, что он вот-вот бросится на Яшку или зарычит как пес, которого палкой загнали в угол.

— Ну что ж, не хочешь рассказывать, тогда мы чекистам расскажем, как ты немецкому шпиону выдавал наши секреты.

Антон искал и нашел в Афонькином самолюбии уязвимое место. «Выходит, что ты с диверсантом заодно. Ты знал, кто он такой?»

Этого Афонька стерпеть не мог, но и дать сдачи у него не было никакой возможности. Все было на стороне ребят. Даже Таганок потихоньку отполз от Афоньки в сторону.

— Честное слово, — начал Афонька свое признание, — я ничего не знаю. Он пришел к нам, этот, с велосипедом, поздоровался и говорит бате, что принес ему привет от… фамилию назвал, я ее не запомнил. Батя долго сидел, а потом вскочил и ко мне сразу: иди, говорит, на улицу, погуляй. А тот, что со шрамом, говорит, можешь на моем велосипеде покататься. Я и побежал. А потом, когда он утром ушел, батя сказал мне, что мужик этот из Донбасса за племянником в Водяный хутор приехал. Честное слово, не вру. Правду говорю вам, а вы…

Что было бы дальше, сказать трудно, разговор перебила Зинка. Еще издали до ребят донесся ее звенящий голос. Она бежала по улице к кладбищу, махала руками и кричала изо всех сил. Похоже, что пчелы за ней всем роем увязались. Не иначе, отчего еще она руками машет и кричит, надрывается? Зинка приближалась, теперь можно было разобрать отдельные слова.

— Анто-он! Беги-и! Бе-ги-и!

Куда надо было бежать и зачем? Антон вышел из-за куста барбариса.

— Чего орешь? Почем знала, где я?

— Видела, как вы ходили здесь. А потом побежала в лавку…

Зинку перебил Афонька. Ему хотелось хоть на ком-нибудь сорвать зло.

— Гони ее, Антон, в шею, — Афонька замахнулся. — Чего выслеживаешь нас? У, красная…

— Чем краснее, тем яснее, — ответила Зинка. — Я красная, а ты рыжий.

Ехидно улыбаясь, Зинка продолжала сыпать свои дразнилки:

Афонька давно уже искал случая поколотить Зинку, но применять кулаки сейчас было некстати, Яшка и Антон не дадут Зинку в обиду.