Нагулявшись, они вошли в маленькое кафе отдохнуть и выпить кофе. Пока ждали заказ, Аня захотела курить, но не нашла зажигалки. Молодой красавец-официант принес им кофе и Аня, вспоминая школьные азы английского, пыталась сформулировать вопрос:

- У вас есть...огонь?

- Огонь? Есть! - не растерялся официант и дохнул на нее, подобно огнедышащему дракону, сопроводив это выразительными жестами.

Аня рассмеялась, оценив двусмысленное кокетство итальянца, не выходящее, однако, за рамки приличия. Молодой красавец принес ей зажигалку и откланялся. Ненашев с любопытством наблюдал за ними.

Артем активно изучал город. Обзаведясь картой, искал на ней нужные объекты и тянул Аню за собой смотреть их. Она снисходительно подчинялась и с улыбкой посматривала на взрослого человека, который радовался возможности узнать что-то еще и совершенно по-щенячьи бросался на все новое.

У Ани не было такого энтузиазма, хотя она впервые оказалась за границей. Не от равнодушия, а от обилия сильных впечатлений. Их требовалось пережить, переварить, на это необходимо время. Аня берегла силы, складывая все в копилку про запас, зная, что потом эти впечатления всплывут, когда будет необходимо. Она зарисовала замок, одной стеной спускавшийся в море, зарисовала силуэт Везувия, тонувшего в сизой дымке.

- Завтра едем в Помпею! - сообщил Артем, когда они вечером вернулись в отель.

Ужинали в том же ресторанчике, и Аня оделась просто, как всегда. Глядя на сидевшего напротив мужчину, Аня продолжала открывать его для себя, как незнакомца, изучать его, привыкать к нему.

- Почему ты так смотришь? - спросил Артем.

- Хочу тебя знать.

- Разве ты мало знаешь меня? - удивился он.

- Хочу больше узнать.

Ненашев взглянул глубоко в глаза тем, "вампирским", взглядом, и Аня опять ощутила их магнетическую власть.

И все-таки мы по отдельности: он и я. Он славный, интересный, может быть, слишком подвижный для меня, но чудесный. И все-таки, есть он и есть я. Два мира, две планеты. Возможно ли для нас слияние планет?

Когда они вернулись в отель, слова уже были не нужны. Аня видела, как волнуется Артем и ждет, когда она подаст какой-нибудь знак. Она молча подошла к встревоженному мужчине, положила голову ему на грудь. Ане показалось, что он растерялся на какой-то миг, но тотчас обнял ее и крепко сжал в объятьях...

Италия с ее городами Неаполь, Рим, Флоренция, Венеция, Сиена казалась иным миром, где действительно забывалось все московское, уходило куда-то вместе с болью саднящей раны. Аня не помнила, кто она, откуда, зачем здесь? Может, она жила когда-то, до того как проснулся Везувий, в Помпее, вот в таком каменном доме с маленьким бассейном посредине. У нее была расторопная служанка и старый отец, который мечтал выдать ее замуж за богатого патриция.

В отрочестве Аня обожала античную историю и античное искусство, часами могла сидеть в Пушкинском музее, глядя на совершенные мраморные изваяния или другие обломки ушедшей цивилизации. Потом на листе бумаги воспроизводила дорические колонны, черные амфоры, разрисованные красными фигурками, головы благородных римлян.

Если бы ее теперь спросили, сколько ей лет, где она живет и чем занимается в Москве, она совершенно искренне бы не вспомнила. А Артем... Он не очень-то и мешал. Когда он был излишне активен и бодр, Аня уходила гулять одна. Это условие она обговорила сразу, и Артем был вынужден согласиться. К тому же он прихватил с собой в Италию Анин сценарий, который та давно уже ему подсунула, но все не было времени прочесть. Теперь такая возможность появилась. Он почитывал сценарий, сидя в кафе, в одиночестве, или отправлялся гулять по своему маршруту.

Вечером они встречались в отеле, и Аня показывала свои зарисовки, которые делала во множестве. Они делились впечатлениями о порознь прожитом дне. Когда сценарий был прочитан, Ненашев не сразу сказал об этом. Ане пришлось вытягивать из него признание: сценарий не понравился.

- Это невозможно снять, - говорил Артем, и лицо его приобрело жесткое, холодное выражение. - Образы, образы, а где действие? Мало действия. Это не видеоряд, а больше эмоции. Аня, ты художник, это очевидно. Зачем тебе писать сценарии?

Аня пожала плечами и ничего не ответила на это.

Переезжая из города в город, они были счастливыми странниками без памяти и прошлого. Однако ближе к завершению путешествия Аня почувствовала усталость, эмоциональную перенасыщенность и раздражение. Не имея длительного опыта совместной жизни с мужчиной, Аня страдала от постоянного присутствия рядом чужого человека. Она никогда ни с кем не сближалась настолько, чтобы делиться особенностями женского существования, и она определенно чувствовала дискомфорт от того, что рядом в ванной брился мужчина, что ей приходилось ходить в туалет, когда он в номере, что он видел ее утром, заспанную и нечесаную. Раздражение нарастало, и Аня уже с нетерпением ждала возвращения домой.

Артем же, казалось, не знал утомления и неудобств. Разве что влюбленность давала ему неиссякаемую энергию, но к концу их поездки он был, как и в начале, бодр, свеж и заинтересован. Возможно, это было только внешне, а глубоко внутри он тоже испытывал всякого рода неудовольствия? Вряд ли, Аня бы это почувствовала. Он искренне отдавался общению, прогулкам, наблюдениям. С упоением рылся в цветных проспектах, изучал местные карты, разыскивал что-то интересное помимо обычного туристического маршрута.

В день вылета Аня подумала о сувенирах, но денег не было, да и ходить по магазинам в поисках никому не нужных вещей вовсе не хотелось. Она решила только заглянуть в магазины одежды, так, ради любопытства. Она не хотела впутывать в авантюру Артема, но тот увязался за ней. В результате Аня не смогла отказаться и сделалась обладательницей красивого модного пальто, сапог и вечернего платья. Артем оплатил покупки.

- Купи что-нибудь и Жене, - предложил он.

Аня выбрала для мамы красивый платок и пару кофточек. Артем расплатился карточкой и собрал свертки.

- Я верну тебе деньги, когда заработаю, - пообещала Аня, почувствовав угрызения совести, как только они вышли из магазина.

- Пустяки, - отозвался Ненашев. - Забудь об этом.

Она внимательно посмотрела на него. Кажется, Артем грустит. Она же, напротив, была оживлена в ожидании отъезда. Ей и вовсе сделалось совестно.

- Спасибо тебе за все! - Аня остановилась и поцеловала Артема в губы. Он улыбнулся какой-то беззащитной улыбкой. Сердце Ани защемило, когда она взглянула в его глаза. В них читалась такая грусть, что хоть брось.

Дура, какая дура! Зачем поехала? Знала же, знала! Италия поманила, заграница, епрст. Они в молчании вернулись в номер, упаковали чемоданы. Потом снова серпантин, горы, самолет, тяжелые облака внизу. Они почти не говорили, разве что "Ты у окна?", "Читать будешь?" и другие пустяки.

И едва приземлились в Шереметьево, Аня поняла, что безумно рада возвращению и снова страстно хочет видеть Тима. 

 Съемки "Жуковского" были приостановлены из-за недостатка средств. Что-то там случилось у спонсоров. Конечно, ни о какой Италии-Германии не могло быть и речи. Даже Питер оставался под сомнением. Воспользовавшись моментом, Ада Васильевна не оплатила последний месяц работы всем, кто не мог защитить своих прав. И костюмерам в первую очередь, не говоря уж о рабочих-таджиках. Конечно, так прямо она не отказывала, обещала что-то предпринять. И зарплата оставалась исключительно на ее совести, никаких других рычагов заставить "Бабушку" платить не было. Как выяснилось позже, она уже обманывала таким образом работающих на нее людей.

Мордвинова ломала голову, что же теперь делать, когда, очередной раз явившись на "Мосфильм", получила от ворот поворот. Молодой таджик Айрик сидел на обломке декорации и сокрушенно качал головой:

- Ай, ай, кушать нада, жить нада... Как?