Точно! Чуть не забыл.

Подойдя к Наставнику, я слегка кивнул головой в сторону, показывая, что хочу поговорить без лишних ушей. Он сразу меня понял. И мы отошли немного в сторону от толпы людей.

Сейчас ещё никто никуда не уходил. Во-первых, сейчас вновь толкали речи различные представительные люди города. Да и сам день ещё не клонится к своему концу, так что можно и пообщаться, никуда не торопясь как со своими детьми. Так и с их родителями. Ну а во-вторых, сегодня ведь день открытых дверей в школе. Да ещё и как я только что узнал из речи директора, в актовом зале будет небольшой концерт. Подготовленный учениками нашей школы.

— Что случилось? — спросил Наставник, когда мы отошли на приемлемое расстояние. — если ты хотел, чтобы я тебя похвалил за победу. То не дождёшься. То же мне соревнование. С какими-то дедами да девчонкой соперничать.

— Я не на этот счёт позвал тебя. — отмахнулся я, и не удержался от подколки. — Это тебе надо было с ними участвовать. Всё таки те "дедушки" как раз твоей возрастной категории. Так сказать битва равных маразматиков.

— Ладно хватит. — недовольно проворчал он, останавливая меня. Не любит он свой возраст вспоминать. хотя я этого не понимаю. Ну что в этом такого? Да и я бы в принципе не язвил на эту тему, если бы его это не задевало. А так, раз сам реагирует, то это моя небольшая отдушина за все те мучения что он называл "обучением". — Что стряслось?

— А ты не заметил? — не наигранно удивился я.

— Да о чём ты? — всё ещё как-то ворчливо поторопил он меня.

— Ну, в общем вон там, видишь… — я повернулся в сторону леса. А точнее посмотрел точно на всё ещё свисающего с дерева неказистой гирляндой мёртвого «древолаза». Тот был одет в отличный маскировочный костюм, так что заметить действительно трудно. Но вот то, что Наставник не заметил моего выстрела было удивительным.

— О чём ты… — всё ещё не понимающе заговорил он, а потом проследи за моим взглядом и увидел висящий трупачок на дереве. — Ох ты ж… — а потом выразился таким крепким и очень непечатным выражением. Я даже поморщился от того, куда он послал незадачливого наёмника искать неведомо что, в невиданных землях, прихватив кое-что.

— Как-то так. — пожал я плечами. А старик, посмотрев на меня слегка опешившим и не верящим взглядом поторопился в обход к «древолазу», снимать того с глаз подальше.

На концерт, хоть меня и звали, я не пошел. Сначала на меня пытались надавить притворной обидчивостью при отказе. После, пошли более серьёзные заверения и даже лёгкие угрозы. Вот только слышать от хоть и старшеклассников. Но всё же школьников, угрозу вроде «мы всем классом не придём к вам на занятия и у вас будут проблемы». На что я язвительно заметил, что проблемы будут скорее у них, чем у меня и не став больше тратить своё время ушел в столовую. Как-то я проголодался слегка.

Получив свой сок и лёгкий салат, я сел за стол для преподавателей и предался расслаблению и меланхолии. За объекты я не волновался, потому что наставник сказал, что сам присмотрит за ними. Я не стал отказываться от такого предложения и ушел куда захотел.

Смотря на капусту, что лежала в тарелке и ждала своей участи быть съеденной, я невольно задумался и о своей участи. О том, что мне делать.

Но не в плане прямо сейчас или там, завтра. Нет. Я задумался о дальнейшем будущем. О том, что я буду делать через лет так десять. А потом сам над собой посмеялся, вспомнив что просто не доживу до этого времени. Как никак, а по словам Хель мне осталось ещё не более пяти лет. Так себе перспективы вырисовываются.

В чудо и другую подобную фигню я не верил. Так что не сказать, что полностью, но в принципе спокойно смирился этим сроком. И раз так, то можно подумать о жизни и на эти жалкие пять лет.

И самый главный вопрос это Хель. Точнее мои с ней отношения. Я до сих пор не могу сказать всё однозначно. Всё-таки слишком сложно всё у нас с ней развивалось и развивается до сих пор. Так, например, я не знаю, что я должен чувствовать, вспоминая те моменты, когда мы были ещё совсем тупыми подростками, только-только официально вступившими во взрослую жизнь. То есть когда мне было девятнадцать, а ей восемнадцать. Повстречавшись с ней тогда, где-то в глуши в каком-то доме Наставника на отшибе. Я почему-то сразу подумал, что с ней будут проблемы. И не в плане работы, я уже догадывался что совместные операции нам старик точно организует. Нет, я сразу подумал о межличностных отношениях. Инстинктивно чувствуя, что передо мной тогда предстала не привлекательная девушка с ножом в руках, так как была прервана во время тренировки. А настоящая неудержимая бестия. Которую вряд ли что-то испугает и заставит отступить.

В общем-то наши отношения можно сказать начала она сама. В какой-то момент после совместной тренировки без наставника, примерно через две недели после нашего знакомства, она просто на просто поцеловала меня. А потом пока я стоял шокированный таким поворотом событий, задумчиво постояла будто пытаясь распробовать что-то на вкус. И кивнув сама себе ушла. Я тогда ещё день ходил как мешком прибитый. Мысли метались и путались. Я всё вспоминал что я делал до того поцелуя и зачем вообще она это сделала.

До неё я не интересовался противоположным полом. Просто было как-то не до этого. Это возможно было не нормально если бы я был обычным. Вот только обычным я был от слова «ни разу». Уже тогда в девятнадцать, у меня был десятилетний карьерный опыт убийцы. И если бы кровь от убийств не смывалась, то уже лет к двенадцати я был бы не «по локоть в крови», а давно утонул бы в ней. На моей совести, если бы она у меня была, уже тогда было несколько сотен убийств. Именно поэтому мне можно списать мою некомпетентность в общении с девушками на моё «воспитание» и «занятость».

И вот такой вот я не нормальный, впервые получил внимание от очень привлекательной девушки. Что я тогда только не надумал. В плоть до того, что вспомнил о её специализации тени. И то, что она вполне сносно должна уметь пользоваться ядами и могла меня тогда отравить, нанеся яд на свои губы.

Но ничего не произошло, и я как-то даже успел подзабыть об этом случае в течении последующей недели. В которой она вела себя как ни в чём не бывало.

А после, внезапно опрокинув меня на землю во время тренировки, когда мы пытались друг друга незаметно найти и нейтрализовать. Она, удерживая меня задала вопрос.

— Давай встречаться? — предложила она как-то слишком уж спокойно и с холодным взглядом. Вот только слегка порозовевшие лицо сдавало её волнение. Да и руки тоже подрагивали.

Я пролежал истуканом почти минуту. За которую она сменила свой холодный взгляд сначала на удивление, потом неверие, отчаяние, и в конце уже безнадёжное сожаление. А я наконец поняв и переварив в голове её вопрос, но видимо всё ещё не слишком нормально отойдя от шока оскалился как умел, и согласился. Последней пробежавшей у меня мыслью перед ответом было «да чё ты тупишь?». А вот после ответа я подумал, что простой, ну почти, жизни как раньше у меня уже не будет.

И вот тут уже начинается самая сложная часть из наших взаимоотношений. Мы вроде начали встречаться. Относится друг другу всё теплее и теплее. Несмело целоваться. И краснеть при этом. Но уже через месяц, она начала проявлять серьёзную инициативу. Потом был наш первый раз. Несколько совместных миссий. И первое моё ранение от неё…

Я даже подумать не мог тогда на тренировке, что она специально решила довести удар, а не как обычно мы делали на медленной скорости спокойно отрабатывали связки пытаясь просто научиться чувствовать противника и адаптироваться. При этом самому стараться менять стиль своего поведения. Удары мы только обозначали. Но тренировались настоящим оружием. И ножами и пистолетам. Пистолет тогда служил лишь как отвлечение и стрелять мы должны были лишь рядом с противником для того что бы каждый из нас мог ещё и вести бой динамично. Не зацикливаясь только на ноже в одной руке.