***

Соболев не торопился подниматься в кабинет, в дежурке жизнь кипела, и никому не было дела до угрюмости капитана. Только что вытащили из петли молодого парня, в кармане записка: на трех страницах объяснение в любви некой Оле. Родители в трансе, соседи в шоке, кто такая Оля, никто не знает ни в колледже, ни во дворе. В записке никаких намеков на знакомство или общение. Объяснение одно: девчонка и знать не знала о своем воздыхателе, а он не торопился посвящать ее в свое большое, пламенное чувство. Переживал, мучился в одиночестве. Что же это за любовь такая, которая в могилу сводит? Любовь должна давать силы, стимул к жизни.

«Должна, но не обязана», – подумал Соболев.

Он пытался сопоставить свое состояние годичной давности и себя сегодняшнего. С Викой он горел, ее свобода, раскованность, жажда жизни граничили с безумием, и он окунался в него с головой. Это было большое приключение, и закончилось оно трагично. По-другому и быть не могло, он понял это здесь, в одинокой постели, когда долгими бессонными ночами вспоминал, сколько раз смерть проходила рядом с ними, терпеливо дожидаясь своего часа. Вика что-то знала, о чем-то догадывалась, и, возможно, ее безрассудство было агонией, а Соболев был нужен ей как партнер, как проводник в ее игре со смертью, ведь наркоманы – те же самоубийцы, только их путь к петле не такой решительный и отчаянный.

– Соболев, просыпайся. – Его толкнули в плечо. – На выезд.

– Куда?

– На стадион, массовая драка у «Кометы».

Перед Дворцом спорта сошлись болельщики обеих команд. Щиты и ограждения были разобраны на орудия, и побоище получалось кровопролитным. Автомобили освещали толпу фарами, полицейские выхватывали из гущи зачинщиков и самых агрессивных и закидывали их в машину. Такая разминка бодрила, главное, бдеть, чтобы в толпе не оказалось оружия. Соболев наклонился и приподнял с асфальта очередную жертву, отметив про себя, что, возможно, спас пацану жизнь, его могли просто-напросто затоптать. Поставив на ноги, встряхнул и узнал в нем провожатого Нади. Первой мыслью было задержать его, привезти в отдел, допросить, кто он ей. Вызвать ее, чтобы полюбовалась на своего сопливого ухажера, в его статусе он не сомневался. К счастью, мимолетная кровожадная мысль отступила столь же быстро. Откинув парня к машине скорой, Соболев вернулся к толпе.

В отделе до утра составляли протоколы, опрашивали задержанных, ими оказались не только фанаты, были и футболисты. Можно сказать, дежурство удалось, даже перекусить было некогда, и свой обед Соболев забрал с собой домой.

Поднимаясь по лестнице, он боролся с дремотой, глаза буквально закрывались. Боясь спугнуть долгожданный сон, манивший спасительным освобождением от мыслей, напоминавших о причинах его мрачного настроения, Артем разулся, скинул куртку и рухнул на диван.

Можно сколько угодно сравнивать и вспоминать их отношения с Викой, легче от этого не становилось. Надя совсем другая. Артем продолжал мучить себя в спортзале, радовался ненормированному рабочему дню, зарабатывал премию, составлял подробные отчеты о задержании и обходил ее двор стороной, но все равно навязчивые мысли возвращали его к Зиминой.

Сколько мог, он боролся с желанием увидеть ее, а сейчас, проснувшись, ощущая в теле силу и бодрость, не нашел причины, по которым не может этого сделать. В конце концов, все сведения о ней, кроме базовых, можно отнести к сплетням в виде версий. Он знал о ней многое, но, по сути, не знал ничего. Провальная встреча во дворе не приблизила его к ней ни на шаг, все вопросы остались при нем, а те, что добавились, озадачивали еще больше.

Осенний день радовал теплом и ясностью. Артем открыл на кухне окно. Микроволновка лениво крутила пластиковый контейнер, в турке закипал кофе, а у Соболева возмущение – он опять думал о мальчишке-самоубийце.

Неужели так сложно поговорить с девушкой, возможно, нашлись бы точки соприкосновения, или он перестал бы ее идеализировать и освободился от наваждения.

К любой женщине можно найти подход, есть масса поводов для разговора, главное, не спугнуть ее вначале, заинтересовать и оставить повод думать о себе при расставании. Так рассуждал Соболев, подходя к серому зданию медцентра. Заходить внутрь, уточнять не было смысла, от Сергея он знал, что Надя сегодня работает здесь. Со скамейки в сквере прекрасно просматривался выход.

Просидев полчаса, Артем беспокойно заерзал. Освещение не успевало за быстро наступавшими осенними сумерками, и в какой-то момент крыльцо погрузилось в темноту. Привычно осматривая периметр, Артем заметил вчерашнего драчуна, поразившись его живучести и настойчивости. Для того чтобы опередить его, поднялся на крыльцо и оперся о кованые перила, через широкие окна рассматривая современный и недешевый интерьер клиники.

«И чего ей здесь не работается? Сиди себе в тепле, принимай пациентов. Нет, зачем-то надо в холод и непогоду ездить на огнестрелы, собирать по улицам алкашей, рискуя на каждом вызове получить удар по голове».

Дверь открылась, Зимина вышла и сразу направилась к Соболеву, на ходу повязывая на шею легкий шарфик:

– Опять вы? Надеюсь, не по мою душу. – Не дожидаясь его ответа, она стала спускаться по лестнице. Артем тоже спустился.

– Кажется, в прошлый раз вы не успели мне нагрубить, значит, для извинений у вас повода нет. Что на этот раз вас беспокоит?

Как она умеет с одного раза выбить почву у него из-под ног? Словно забыв о его существовании, она беспокойно огляделась.

– Только ваше самочувствие, а вы почему так взволнованы? – Соболев тоже осмотрелся, ему показалось, что она даже облегченно вздохнула, никого не увидев.

– От встреч с полицией приятного мало.

– Так же, как и от встреч с врачами.

– Согласна, но ведь с врачом пациенты сами ищут встречи, а с полицией не всегда.

– Но, если что-то случается, звонят нам. – Она примирительно кивнула соглашаясь. – Надя, можно вас пригласить на ужин?

Зимина остановилась перед ним, чуть наклонив голову:

– Я не ужинаю.

– Кофе? – Соболев легко и обворожительно улыбнулся, демонстрируя самые добрые намерения.

– Пью кофе только на дежурстве.

– Я тоже. Но мы же можем…

– Не можем, – категорично оборвав его, она тем не менее, продолжала смотреть ему в глаза. – Если вы знаете, где я работаю, значит, знаете, что я замужем.

Как он любил такой оборот! Непринужденно разбивая этот аргумент, с легкостью снимал с плеч девушек вину, освобождая себе дорогу для дальнейших маневров, но с Зиминой опять потерял дар речи.

– Мой автобус. – Без предупреждения она вскочила на площадку подъехавшего автобуса.

Соболев последовал за ней, в последний момент заметив ухажера, провожавшего их взглядом.

– Кто вас всегда провожает?

Людей было немного, но Надя не села на свободное место, осталась стоять. Артем приблизился к ней, взявшись за поручень рядом с ее рукой.

– Почему вы спрашиваете? Он что-то натворил? Вы о нем хотели поговорить?

Да, этот юноша был ее слабым местом, она и не пыталась завуалировать тревогу в глазах.

– А что, должен был?

– Вчера драка была в «Комете». И он сегодня не звонил. Что с ним?

Она определенно боялась за него. Если бы они находились в отделе и она была подозреваемой, Артем бы знал, что делать, а сейчас ему это ничего не давало.

– Кто он вам?

– Что с ним? – выговорила, как будто это было дальнейшим условием их разговора.

– Не позвонил, потому что зубы ему выбили или челюсть свернули.

– Вы его арестовали?

Соболев ухмыльнулся:

– Зачем? Он сегодня встречал вас, просто я опередил его. – Она расслабленно прикрыла глаза, прикусив губу с правой стороны. – Кто он вам? – Соболев повторил вопрос. – Почему он вас провожает каждый день? Вам кто-то угрожает?

Заглянув в темное окно, она двинулась к выходу. Выскочив первым, Артем протянул ей руку и намеренно задержал ее ладошку, проведя по безымянному пальцу без кольца.

– Это ничего не значит, – пояснила она и зашла в темную арку. Артем последовал за ней. Вдруг она резко остановилась: