– Как вы застрелите? У вас пистолета нет.

– А я тебя задушу или об стенку шарахну, а потом так и скажу: упал при попытке к бегству и рассыпал мозги.

Оставив Алексея на бумажной рутине, он поторопился покинуть отдел.

К вечеру похолодало, но тучи рассеялись, открывая черное небо. Пройдя через арку, Артем остановился и внимательно осмотрел территорию.

Как профессионала бледный свет фонарей его бы не устроил, но как мужчину, ждущего женщину, такой обрывочный, тусклый свет, ему вполне подходил. Встав у стены возле трансформаторной коробки, он удовлетворенно кивнул. Место правильное. Его самого, в темных джинсах и черной кожаной куртке, заметить сложно, зато он отлично просматривал вход в арку и второй подъезд на случай, если Зимина пойдет с другой стороны.

Ждать Соболев умел, работа требовала сосредоточенности и терпения, но через полчаса его выдержка дала сбой. За это время от станции скорой помощи Надя и пешком могла дойти. Десять минут Артем накинул на магазин, посчитав, что, имея за плечами восьмилетний стаж замужества, зная вкусы своей семьи, этого времени вполне достаточно на закупки. Что еще могло ее задержать? Шопинг? Такие женщины, скорее всего, предпочтут для этого выходной день, чтобы получить хоть какие-то положительные эмоции в череде серых будней. Встретила подругу? Вполне возможно. Если это приятельница, то для краткого обмена любезностями пяти-десяти минут достаточно, а если близкая подруга, то максимум пятнадцать, они ведь обе в курсе событий жизни друг друга. О каких-то особенных увлечениях Зиминой Сергей не упоминал, да Соболев и не спрашивал, абсолютно уверенно решив, что их нет. Он уже был близок к тому, чтобы рассекретиться и позвонить ей, когда услышал гулкие шаги в арке и негромкий разговор. Пара остановилась у стены, в пяти метрах от Соболева, он напрягся и весь обратился в слух и зрение. Сомнений не было, это Надю закрывал от чужих глаз долговязый юноша. Разговаривали они спокойно, без эмоций, правда, один раз она все-таки повысила голос и строго приказала:

– Не надо!

Что это было, Артем не понял, но был готов выйти из своего убежища и прервать тайное свидание.

В арку кто-то вошел, и пара притихла. Как только прохожий скрылся из вида, Надя сделала несколько шагов в сторону дома, по-прежнему оставаясь в тени. Парень передал ей хозяйственную сумку и остался на месте. Проводив ее взглядом, дождался, когда она войдет в подъезд, только после этого развернулся и ушел. Озадаченный Соболев покинул укрытие и проследил за окнами Зиминой. Она задернула шторы в кухне, и вошедшего следом мужчину Соболев не разглядел.

***

Обычно тишина квартиры успокаивала, после мерзостей дня он с удовольствием погружался в долгожданный покой. Посидеть полчаса на диване, ни о чем не думая, под настроение выпить, по желанию приготовить ужин – такая обыденность не напрягала.

Но сегодня все было не так, программа сбилась. Сначала он промахнулся, кинув рубашку в корзину для грязного белья, затем, зайдя в кухню, вспомнил, что не купил хлеба, значит, об ужине можно забыть. Осмотрев содержимое бара, остановил выбор на водке и, выловив из банки одиноко плававший маринованный огурец, двинулся в комнату. Пошарив в шкафах серванта, нашел церковную свечку, зажег и поставил ее в стакан рядом с фотографией. Наполнив стопку, выпил. Приятное тепло разлилось по желудку, но не этого эффекта он добивался. Снова налив стопку, чокнулся ею о бутылку и, выпив, откусил огурец.

Он злился на себя за ревность, ядовитым жалом пронзавшую сердце, дававшую свободу навязчивым, паническим мыслям, терзавшую воображение. Кто этот юноша, что их связывает? Почему она не уходит от мужа, он живет в ее квартире, неужели любит? А если один муж, а другой любовник, и он, Артем, совсем не вписывается в эту схему? Он залпом выпил третью стопку. Сознание затуманилось, позволяя растекаться потоку мыслей:

– Прости, Вика, с утра помнил. – Он оправдывался перед девушкой с фотографии. – Потом закрутился, а теперь сижу и думаю о другой женщине. По злой иронии она врач. И вы с ней совсем не похожи. Как такое может быть?

Роман с Викой был страстным, бурным и коротким. Смерть поставила внезапную точку. Артем не любил вспоминать это время. Для него Вика осталась молодой, жаждущей жизни и приключений девушкой, с которой он иногда разговаривал через стекло серванта. Была это та единственная любовь на всю жизнь или они расстались бы через неделю, не случись пожара, он не знал. Два месяца их кидало и бросало из стороны в сторону и сколько могли так выдержать? Соболев не пытался переосмыслить свою жизнь до Вики, с ней и после, считая, что анализировать, оправдывать себя – удел слабаков, нужно принимать жизнь в данную минуту. Налив четвертую стопку, он отнес бутылку в бар. Сегодня, сейчас он подвергал свое кредо сомнению. О Зиминой ему хотелось знать все. Эта женщина в его мыслях, ему не безразлично ее прошлое и будущее.

Левинский с улыбкой перелистнул ежедневник. «Соболев темнит» – эту строчку можно было переписать и на этот день, ибо темнить и таить тот умел как никто другой. Из характеристики следовало, что Соболев решительный, инициативный, смелый, нестандартно мыслящий сотрудник. В этих качествах Левинский убедился в первую же неделю его службы, а вот сухая строчка «несоблюдение субординации» должна была объяснить, почему такой ценный сотрудник был переведен в их город, по дороге поменяв звание майора на капитана. Сам он не спешил поделиться и поплакаться на перемены в жизни.

Шлейф сплетен, сопровождающий такие переводы, отсутствовал. По своим каналам, Игорь узнал, что перешел Соболев дорогу одному высокопоставленному генералу, попутно сокрушив тому дорогущую металлокерамику во рту. О причинах конфликта информации не было. Игоря как старшего такой расклад устраивал. Применение соболевских кулаков тоже имел возможность наблюдать, но по делу, и каждый день убеждался в правильности характеристики. Единственное, что не отразилось в печатных строчках, это бесконфликтность и коммуникабельность Артема. Тот быстро вписался в жизнь отдела, легко завел знакомства во всех службах, но особенно впечатляло его общение с задержанными, было у него особое чутье. После его допросов следователю даже один и два не надо было плюсовать, он уже получал готовый результат.

Перед столом Игоря возник Соболев, как всегда вошедший бесшумно.

– Привет. – Артем протянул руку. – О чем задумался?

– А знаешь, она ничего, красивая.

Артем напрягся, в его мыслях была одна женщина, о ней он думал с утра, решая, проводить ее до работы или неожиданно нагрянуть на станцию. В данный момент он занимался поисками благовидного предлога, и вторжение Игоря с абстрактной формулировкой отвлекло его.

Мгновенной вспышки в глазах подчиненного было достаточно, чтобы удостовериться в правильности своих предположений:

– С утра переговорил с Петровым по поводу аварии, все под контролем. В местных новостях репортаж вчера был, наверняка не спустят на тормозах. Я уже глянул, тебе ссылку скинуть? – Игорь улыбнулся деланому безразличию товарища, уже точно зная, что и без ссылки тот перевернет весь интернет. – Сказали, что у врача сотрясение, как она у тебя отработала?

– Нормально отработала, профессионально. – Соболев открыл первое попавшееся под руку дело.

– А вот мне интересно, по твоей классификации она кто? – продолжил пытать Левинский.

– Женщина в кубе. – Артем поднял предостерегающий взгляд.

– Лицо у нее суровое. – Сомнений относительно хмурой задумчивости сотрудника у Игоря не осталось.

Повисшую паузу нарушил Батенко:

– Всем привет. Хорошо, что все на месте. Тамара пирожки испекла. Артем, ставь чайник.

– Вот бы так каждый день – ни одного вызова. – Игорь потянулся, стул под ним скрипнул. – Я столько со школы не писал, если мы так отчеты будем строчить, в конце месяца премию получим.

– Не сглазь, еще полчаса, – предостерег Соболев. – Отчеты о чем? О не проделанной работе?