Когда ужин был завершен, все встали из-за стола. Наталья Михайловна ушла в комнату дочери, Рылеев и Барятинский уединились в дальнем углу — заканчивать почти забытый спор. Виктория и Пестель остались вдвоем.

Она встала и подошла к окну. Спустя несколько секунд он оказался рядом. Виктория почувствовала движение за спиной, а обернувшись, нос к носу столкнулась с мужчиной.

— Поздравляю с замужеством, Виктория, — сказал Пестель с интонацией, в которой невозможно было разобрать каких-либо чувств.

— Благодарю, — сухо ответила девушка, быстро опуская взгляд. Пестель стоял напротив нее, и уйти она не могла. Впрочем, куда бы она пошла? Рассудив, что в их разговоре нет ничего предосудительного, Виктория немного помялась, но все-таки подняла голову и ответила на испытующий взгляд мужчины.

— Надеюсь, Ваш муж достойный человек, — продолжал тему Пестель. Его губы всего на секунду искривились в усмешке, но этого было достаточно, чтобы Виктория решила, что он над ней насмехается.

— Более чем. Алексей Дмитрич очень хороший человек.

Она демонстративно скрестила руки на груди и поджала губы. Она не могла сказать ему, что вышла замуж от отчаяния, как не могла сказать, что этот брак необычайно ее тяготил. Каждый раз, когда девушка думала об этом, внутри все болезненно холодело, и совесть учтиво напоминала, чем Виктория обязана своему мужу.

— Что ж, — развел руками Пестель. — Очень рад за Вас.

Он внимательно посмотрел на стоявшую перед ним девушку и вдруг узнал в ней ту самую, прежнюю, Викторию. Упрямое выражение вновь появилось на ее лице, глаза смотрели на него, как раньше. С толикой серьезности и напускного безразличия. Наивная и неопытная в таких делах, Виктория действительно считала, что сможет его обмануть своим поведением.

— Я слышала, дела в вашем полку идут отлично, — спустя полминуты молчания проронила девушка, переводя разговор на свою любимую тему — политику. — Говорят, сам император остался доволен его осмотром.

— Совершенно верно, — подтвердил ее слова Пестель и едко добавил: — Еще и три тысячи десятин земли выделил в знак особого расположения.

— Да Вы теперь богач, Павел Иванович, — серьезно заметила Виктория, и Пестель не смог уловить, с иронией она говорила или считала так на самом деле.

— Можно и так выразиться, — согласился с девушкой Пестель.

Он не мог сказать ей, что за короткое время растратил всю полковую казну на подготовку восстания. И уж конечно он не мог ей сказать о том, что единственное, к чему расположен император — это к его аресту. Пусть лучше она заблуждается, считая его простым обывателем и продолжая романтизировать его деятельность. Теперь, когда они уже никогда не сблизятся, нет причин показывать ей всю подноготную в попытке отпугнуть и уберечь.

Разговор не ладился. Виктория хмурилась, прислонясь спиной к деревянному серванту, Пестель угрюмо молчал. Вопросы вертелись на языке. Ему не было никакого дела до личной жизни девушки — это он понимал хорошо. Но ничего не мог с собой поделать.

— А что, Ваш муж такой занятой человек? — все-таки спросил он, не сумев как должно скрыть прозвучавшую в голосе насмешку.

Виктория дернулась, как от удара.

— Алексей Дмитрич доктор, — тихо ответила она. — Он вынужден был остаться в Рязани на какое-то время.

— Значит, спасает жизни? — глядя в окно, подвел итог Пестель. — Очень благородное дело.

— Кто-то больше расположен убивать, кто-то — спасать, — невозмутимо пожала плечами Виктория, и в ее словах он уловил тонкий намек. Усмехнувшись, склонил голову в шутливом поклоне:

— Изящно, Виктория, изящно. Браво!

— В убийстве нет ничего изящного, — оборвала его девушка. В ее интонациях звучал лед. — Убийство невозможно оправдать.

— Я полностью с Вами согласен. И все же я предпочел убить, нежели быть убитым. Помнится, тогда, в Бородинском сражении, когда я, кстати, был тяжело ранен…

— Я имела совсем другое, Павел Иванович, и Вы это знаете…

— …уверен, Ваш отец поступал так же.

— Павел Иванович, прекратите!

Пестель замолчал, задумчиво глядя на Викторию. Она стояла перед ним — покрасневшая, взволнованная. Глаза горят, пальцы по старой привычке мнут несчастную юбку. Она отстранилась от серванта и, подавшись к мужчине, горячо зашептала:

— Я устала от Ваших рассуждений, мне их уже хватило! Я видела, на что Вы способны, и больше не желаю продолжать этот бессмысленный спор! У всех цели правые, только у Вас способы преступные!

Пестель молчал, глядя на самое дно ее огромных глаз. Разгорячившись, Виктория дышала тяжело и прерывисто, губы были приоткрыты и слегка искривлены от избытка эмоций. Пестель отошёл на шаг назад, чтобы ненароком не скомпрометировать девушку — беседовавший с Барятинским Рылеев и без того уже обернулся на них пару раз.

— Если Вы имеете в виду майора Обухова, то он жив-здоров и даже довольно упитан. Будете на Восточной Украине, обязательно поинтересуйтесь о его здравии.

Явно не ожидавшая этих слов, Виктория смутилась. Она отстранилась от Пестеля, возвращаясь на свое излюбленное место у серванта, и отвела взгляд. Весь ее вид говорил о том, что поражение в словесной перепалке она уяснила, но не приняла.

— Вы невозможный человек, — обиженно заявила девушка, и Пестель учтиво подсказал:

— А еще фанатик и женоненавистник.

— Что?

— Какое из слов Вам непонятно?

Обескураженная его грубостью, Виктория открыла и снова закрыла рот. Она не находила слов для внятного ответа. Пестель смотрел серьезно, но его губы кривились, словно в судороге. Как ни старалась, девушка не могла понять причину — Пестель явно над ней насмехался, но, судя по всему, сказанные им слова и его самого глубоко задели. Затянувшаяся пауза начинала угнетать. Так и не вымолвив ни слова, Виктория отвернулась от мужчины, словно ставя в разговоре точку. В любом случае, продолжать этот бессмысленный спор она была не намерена.

…не так она представляла себе эту встречу.

— Пожалуй, мне пора, — сухо заметил Пестель и, откланявшись Виктории, подошел к Рылееву.

Виктория украдкой следила за ним. В ее голове все смешалось, и мысли перескакивали с одного на другое. Глядя на то, как Пестель идет к двери, девушка с опозданием стушевалась, но быстро взяла себя в руки. Она не виновата, что Пестель своими манерами вывел ее из себя. Она переживала из-за этого слишком долго, эмоции просто прорвались наружу.

Пестель ушел, и Виктория в изнеможении опустилась на стул. Она вдруг снова почувствовала себя маленькой девочкой, которую только что отчитали, хотя Пестель, если говорить совсем уж откровенно, даже не кричал на нее. Он даже не разозлился. Просто играл с ней, как с маленьким неразумным ребенком.

— Вы с Павлом поругались? — заботливо спросил Кондратий, и Виктория против воли хмыкнула:

— Нет, отнюдь. Павел Иванович сегодня был особенно любезен.

В том, что у Пестеля такая манера общения, Виктория убедилась еще два года назад.

Но только сейчас она поняла, как сильно скучала по его насмешкам.

========== -11- ==========

— А кто эта женщина? — спросила Виктория, глядя на красивую даму в ложе напротив.

— Это Анна Бельская, — посмотрев в ту сторону, куда указывала девушка, ответила Наталья Рылеева. — Говорят, они с матерью только вчера вернулись из Парижа.

Виктория смотрела на дорогое розовое платье Анны с невольной, неосознанной еще досадой. Богато расшитое, но без лишней вычурности, оно было, без сомнения, самым красивым из всех вечерних платьев, которые Виктории доводилось когда-либо видеть. С трудом отведя взгляд от чужого ложа, она случайно взглянула на свою юбку темно-сиреневого цвета и поспешила взять в руки бинокль. Балет вот-вот должен был начаться, и, чтобы отвлечься от неприятных мыслей, Виктория принялась рассматривать людей в портере.

В театре она была всего два раза, и еще никогда до этого она не сидела в такой высокой ложе, где кроме нее и Натальи не было ни одного человека. Идти в театр без мужа было страшно — Виктория была твердо убеждена, что Алексей Дмитрич осудит ее, если узнает, что она пошла на балет без его сопровождения. Но, узнав о переживаниях юной приятельницы, Наталья развеяла ее сомнения. Мы с тобой уже не девушки на выданье, сказала она с лукавой улыбкой, нет ничего неприличного в том, что наши мужья заняты работой днями напролет. И Виктория понемногу успокоилась.