Глупо думать об этом.

Вдвойне глупо думать об этом теперь — когда у нее началась новая жизнь. Она так радовалась возможности вернуться в Петербург — и вот вернулась, но радость испарилась сразу же, как только она попала на улицы этого города. В Петербурге, несомненно, было свое очарование. Но это было очарование, схожее с приносящими боль воспоминаниями. Отовсюду на тебя смотрят ушедшие в прошлое призраки. И ты глядишь на них в ответ без возможности сказать что-либо.

Голос за дверью повторился, и Виктория побледнела. Он звучал глухо и тихо, разобрать что-либо не было никакой возможности, но сомнений не возникло — говорил он. Почти не дыша, Виктория встала со своего места и подошла к двери. Пальцы зависли всего в нескольких сантиметрах от ручки, не решаясь взяться за нее. Голос Кондратия что-то ответил. Наступила тишина.

Сердце билось гулко, быстро. Виктория стояла, боясь пошевелиться, гадая, что за дух решил сыграть с ней злую шутку. Наконец она не выдержала и распахнула дверь. На пороге квартиры стоял Кондратий, сжимая в руках конверт.

— Кондраш, кто-то приходил? — стараясь говорить как можно спокойнее, спросила Виктория, но душа у нее похолодела в ожидании ответа.

— Да, — рассеянно кивнул тот, убирая письмо в комод. Казалось, он был ничуть не меньше Виктории удивлен неожиданным визитом. — Заходил Пестель — Павел Иванович — просил передать князю Трубецкому письмо. Я пригласил его сегодня на ужин, — добавил Кондратий, не замечая, как изменилось лицо Виктории. — Ты же не против?

— Что ты, — услышала Виктория свой голос. — Конечно, нет.

Она бездумно принялась расправлять воротник платья. Непослушные пальцы, зацепившись за тонкую цепь, случайно оборвали ее. Маленький серебряный крестик упал на пол. Виктория отыскала его взглядом, невольно отмечая, что она вовсе не рада предстоящей встрече.

— Где ты, говорил, можно взять капли? — спросила девушка.

И, не дожидаясь ответа, закрыла дверь гостиной прямо перед лицом обескураженного Рылеева.

Комментарий к -9-

А я на днях отметила юбилей — рубеж в 400 читателей пройден ^-^

P.S. Когда я только начинала писать, я и подумать не могла, что у меня действительно появятся свои читатели! Тем более, так много😅 400 для меня — очень внушительная цифра ^-^

Спасибо вам за то, что читаете и оставляете отзывы, для меня это очень важно! И спасибо, что остаетесь со мной и моим творчеством, я невероятно это ценю❤❤❤

========== -10- ==========

В сотый раз за истекшие десять минут Пестель проклял себя за то, что принял приглашение Рылеева прийти на ужин.

Он сидел за столом в гостиной, не зная, куда деть взгляд. Место слева от него занимал хозяин дома, справа — Барятинский. Напротив, рядом с Натальей Рылеевой, сидела Виктория. И как раз по этой причине Пестель опасался поднимать взгляд от тарелки. Он вообще смотрел куда угодно, только не на девушку. Последняя, казалось, его не замечала вовсе.

Они довольно сухо поприветствовали друг друга. Не нуждаясь в представлении, обронили несколько обязывающих фраз о погоде и необычайно морозной весне в этом году. А потом — разошлись по разным углам гостиной, словно надоевшие друг другу супруги. Виктория за два года стала как будто на десять лет взрослее — большие глаза уже не смотрели так наивно и доверчиво, она чаще хмурилась, и во всех ее словах и движениях сквозил холод. Пестеля эта перемена удивила, но он и не обманывался на этот счет, когда шел в гости к Рылееву.

Шел, чтобы увидеть мужа Виктории.

Как Пестель ни пытался убедить себя в обратном, это было именно так. А письмо, которое Барятинскому так срочно нужно было передать Трубецкому, было очень неплохим поводом встретиться со старым другом спустя годы разлуки.

За столом не смолкали оживленные разговоры — Рылеев с Барятинским очень скоро нашли тему для спора и теперь с жаром дискутировали. Улыбалась даже Наталья Михайловна, слушавшая слова мужа с явным интересом.

— Князь Трубецкой не такой плохой человек, как вы утверждаете! — горячился Рылеев, забыв о еде. — Вы так говорите, исходя из неверных сведений…

— Нет, я так говорю, исходя из личного общения! — парировал Барятинский, очевидно, возмущенный несостоявшимися переговорами. Трубецкой просто не пришел на встречу, тем самым подорвав доверие Барятинского.

Рылеев побледнел и упрямо сжал губы. Его черные глаза блестели, как в лихорадке.

— Я понимаю, что Сергей иногда ведет себя… Непредсказуемо, — пошел он на компромисс, желая избежать конфликта. — Но и Вы, дорогой мой, поймите…

Пестель почувствовал на себе взгляд и поднял голову. Виктория вздрогнула, вилка выпала из ее пальцев и звонко поскакала по полу. Слегка зардевшись — точно так же, как раньше! — девушка отодвинула стул и быстро наклонилась к полу, чтобы поднять упавший прибор. Занятые спором мужчины всего этого не заметили.

— Нет, вы просто выслушайте!..

Пестель продолжал есть, украдкой наблюдая за Викторией. За долгие пять минут она ни разу не оторвала взгляда от лежавшего на ее тарелке мяса и не съела ни кусочка, бездумно проводя пальцем по краю стакана. Спина неестественно прямая, худые плечи расправлены. Вся ее фигура выражала скорбь и смирение. И все же в ней было нечто такое, что заставляло нервничать. Так себя ведут затаившиеся хищники.

А она повзрослела, подумал вдруг Пестель, скрывая свои мысли за напускным безразличием. Все-таки два года — это не так уж много. И, думая о Виктории, он никак не ожидал увидеть вместо беспечной девушки серьезную взрослую женщину, какой она стала.

Когда ужин был закончен, служанка разлила чай. От чашки поднимался легкий пар, золотой ободок на краю мерцал в неспокойном пламени свечей. Пестель поднял чашку и, будто бы рассматривая узор, кинул на Викторию быстрый взгляд. Беседа Рылеева и Барятинского была ему неинтересна, еда давно наскучила, но странное поведение девушки по-прежнему вызывало любопытство. Почему она ведет себя так, словно они не знакомы?

Как мне себя с ним вести? — в который уже раз задавалась вопросом Виктория. Она то и дело ловила на себе пристальные взгляды мужчины, и к концу ужина стала сама не своя. Делая вид, что ей глубоко безразлично присутствие за столом Пестеля, Виктория усиленно думала о муже. Она старалась разбудить в себе если не раскаяние, то совесть. Она слишком многим обязана Алексею Дмитричу, чтобы допускать в его отсутствие какой-либо повод другим мужчинам. Даже если этим мужчиной был он.

Виктория опустила руки на колени и сжала пальцами салфетку. Она вовсе не хотела выходить на ужин. Уже сказалась было больной, но Наталья Михайловна убедила ее выйти к гостям. Виктория не смогла отказать. И теперь жалела об этом.

Он постарел, подумала девушка, исподтишка наблюдая за Пестелем, который доедал уже второе пирожное. С горечью отметив, что у него сегодня на удивление отменный аппетит, Виктория отодвинула от себя свою чашку. Она не смогла съесть ни кусочка — ее десерт так и остался нетронутым.

— …Виктория? Что ты думаешь об этом?

Виктория вздрогнула и перевела недоумевающий взгляд на Кондратия. Она прослушала все, что он сказал до этого, и теперь лихорадочно соображала, что был за вопрос и как ей на него ответить.

— Я полностью тебя поддерживаю, — наконец сказала она, решив, что Кондратий плохого не посоветует.

— Вот и чудно! — улыбнулся Рылеев. — Наташенька уже давно хотела в театр, но все не было возможности выбраться куда-нибудь. Завтра вечером в Александрийском театре обещают потрясающий балет. Вот и ты, Виктория, развеешься. Павел Иванович, не желаете составить дамам компанию? — вдруг спросил Рылеев, и Виктория на мгновение подумала, что ей послышалось. Но Пестель что-то ответил — девушка не слышала, что — и стало ясно, что обращались все-таки к нему.

Догадавшись, что на завтрашний вечер у Рылеева запланировано собрание, на котором нежелательно присутствие женщин, Виктория кинула на Наталью Михайловну быстрый взгляд. Она сидела спокойная. Блики от огня свечей играли на ее волосах и золотили падающую на лоб прядку, драгоценная брошь сверкала на платье. На лице — улыбка, но между бровей залегла печальная складочка. Она, конечно, же, тоже об этом знала — Рылеев никогда не скрывал от близких свои мысли, только в последнее время говорил матери меньше, чем нужно, и избегал опасной темы.