…она вздохнула и, сложив руки на коленях, крепко стиснула пальцы. Ее ногти уже были все обгрызаны, и этот жалкий вид словно лишний раз напоминал ей о том, как жалко она выглядит.
— Так ты что-то хотела рассказать, — напомнила Алья, и девушка вздрогнула.
Сумочка снова предостерегающе клацнула, и снова Маринетт пропустила этот сигнал мимо ушей, отмахнувшись от совета Тикки молчать и понимая, что она просто взорвется, если не расскажет Алье прямо сейчас обо всем, что так ее пугает.
Мазнув языком по персохшим губам, Маринетт придвинулась к подруге почти вплотную и, зажмурившись, выпалила, как на исповеди:
— Я сейчас вынуждена жить в чужом доме, потому что случилось кое-что очень страшное. Кот Нуар ранен, и нас пытаются убить, и я давно-должна-была-сказать-тебе-что-я-Леди-Баг, но я не могла этого сделать, потому что… В общем, не могла… Прости.
Не в силах посмотреть подруге в глаза, Маринетт уставилась взглядом вниз, делая вид, что она не видела ничего интереснее тихо ворковавшего серого голубя, который ходил по дорожке и глупо тряс головой. Алья ничего не ответила подруге, но Маринетт чувствовала на себе ее обескураженный взгляд.
Ей вдруг отчаянно стало не хватать воздуха.
Нащупав край скамейки, Маринетт крепко стиснула его пальцами и на мгновение зажмурилась, чтобы справиться с нахлынувшими на нее эмоциями. Она уже пожалела о том, что так неосмотрительно открыла свою тайну. И ещё кому — Алье, главной целью которой было узнать, кто же скрывается под маской Леди Баг! Она обязательно напишет обо всём в своём Леди Блоге, промелькнула запоздалая мысль. Кусая губы и провожая невидящим взглядом беспечного голубя, Маринетт слушала вязкую тишину и с обескураживающий ясностью понимала, что она всё испортила. Теперь уже идея поделиться своими переживаниями с подругой не казалась ей такой уж хорошей, и ожидаемого облегчения совершенное признание не принесло. Наоборот — теперь Маринетт чувствовала лишь еще большую опустошенность и растерянность.
Скосив глаза на Алью, которая сидела рядом, будто громом пораженная, Маринетт горько подумала о том, как сильно, наверное, разочарована её подруга, что всеми любимой народной героиней оказалась жалкая и неуклюжая Маринетт. Нельзя было так сразу обрушивать на нее эту новость…
Чувствуя, как сердце гулко качает кровь по венам, Маринетт уже готова была обратиться в позорное бегство, когда Алья весело фыркнула, повергнув подругу в самое искреннее изумление.
— Ты знаешь, я даже поверила на секундочку, — со смехом на дне лукавых глаз призналась она, и Маринетт испытала смешанное чувство облегчения и легкого разочарования одновременно. — Ну ты даешь, девочка! Такое придумать даже мне в голову не пришло бы!
Алья продолжала веселиться, рассуждая на тему шуток и удивляясь, как Маринетт пришло в голову ее разыграть. Сама же Маринетт сидела молча, изредка пожимая плечами или кивая, и думала о том, что ее ждет серьезный разговор с Тикки.
Наконец, Алья устала смеяться и, тяжело откинувшись на спинку скамейки, вытерла рукой вспотевший лоб.
— Кстати, о забавном, — посерьезнев, добавила она. — Тебе должно быть интересно… Ты же помнишь Адриана?
Маринетт не сдержала нервного смешка.
Она честно пыталась его забыть два месяца кряду, но в итоге переехала жить в его комнату.
Конечно, она его помнила.
— Так вот, — чтобы придать особую значимость своим словам, Алья подняла вверх один палец и, сверкая стеклами своих очков, со значением сказала: — У меня есть новость, от которой ты просто упадешь!
Глядя на подругу, Маринетт невольно напряглась. От Альи она всегда ждала, чего угодно, и предсказать, что она расскажет на этот раз, было всегда крайне трудно. Чувствуя неладное, девушка призвала на помощь все свое оставшееся самообладание и, стараясь говорить как можно более беспечно, уточнила:
— И что же такого интересного ты мне расскажешь?
Теперь уже Алья оглянулась назад, прежде чем ответить. Доверительно придвинувшись ближе, она склонилась над Маринетт и прошептала ей прямо в ухо:
— Наш пай-мальчик тот еще герой-любовник! Как говорится, кот из дома — мыши в пляс, — хихикнула она, подразумевая под котом Габриэля.
Уставшая испытывать хоть какие-то более-менее сильные эмоции Маринетт лишь пожала плечами в ответ на эту «потрясающую новость».
— Откуда ты знаешь? — спросила она, просто чтобы не молчать и спросить хоть что-то.
Алья заговорчески ей подмигнула:
— Он попросил Нино довести его до дома. Был так пьян, что на ногах не стоял… Не знала, кстати, что они настолько близко общаются.
Адриан сам об этом не знал, чуть не сорвалось с языка Маринетт, но она вовремя успела себя остановить.
Поколебавшись некоторое время, Маринетт робко попросила:
— Можешь никому не рассказывать об этом? У Адриана очень строгий отец, и если он узнает…
Алья отвернулась и ответила, пожалуй, слишком быстро:
— Само собой.
Они пробыли в сквере до полудня, потом Алья засобиралась уходить — ей нужно было забежать в корреспонденцию и в магазин. Проводив ее до конца улицы, она быстро расцеловала подругу в обе щеки и, сияющая и ничего не заподозрившая, умчалась прочь. Маринетт стояла и смотрела ей вслед, пока Алья не скрылась за поворотом. Она очень надеялась, что подруга не станет рефлексировать на тему их сегодняшней беседы, не вспомнит, что Маринетт буквально десятью минутами ранее открыла ей тайну, которую так бережно хранила раньше, и не станет писать в Интернете об Адриане и его «пьяном» поведении.
Сумочка настойчиво открылась, и Маринетт увидела Тикки. Квами озадаченно смотрела на нее снизу вверх, но в ее больших голубых глазах девушка не заметила ожидаемого упрека или досады. Тикки была лишь немного встревожена, и только.
Маринетт коснулась пальцами висков и, прикрыв глаза, слабо попросила:
— Давай отложим этот разговор на потом?
— Я и не собиралась начинать его сейчас, — ответила Тикки. — Меня просто беспокоит твое состояние…
Маринетт судорожно вздохнула и, отвернувшись от квами, открыла глаза. Наткнувшись взглядом на знакомую вывеску, она почувствовала, как сжалось сердце — нечаянно она оказалась перед дверями пекарни, в квартире над которой жила в начале лета. Теперь окна были заколочены, и над закрытой пекарней висела табличка: «Продается». Маринетт горько улыбнулась. Не прошло и трех месяцев, а уже так много изменилось…
— Маринетт, не хочу показаться навязчивой… — снова подала голос Тикки, и Маринетт устало посмотрела на свою квами. — Кажется, нам придется вернуться в тот сквер…
— Почему?
Ответить Тикки не успела — крики, раздавшиеся в той стороне, откуда только что и пришла Маринетт, пояснили все лучше любых слов.
— Акума, — обреченно выдохнула Маринетт, чувствуя предательскую слабость во всем теле и понимая, что на этот раз она будет сражаться с врагом в одиночку.
========== 23. Превратности судьбы ==========
OST: Francis Cabrel «Je l’aime a mourir»
Был уже почти полдень, но особняк Агрестов оставался все таким же хмурым и молчаливым. Постояв под кухонными окнами и убедившись, что изнутри не доносится ни звука, Квин Би легко закинула юлу за решетку слухового окна и, держась за прочную нить, легко взбежала по стене. Встала на отвесный карниз, плечом толкнула раму пошире и в следующую секунду уже стояла на полу посреди просторного служебного помещения.
Пути назад нет.
Она внутри.
Квин Би подошла к угловой двери и прислушалась. Чтобы попасть в кабинет охраны, где стоят камеры видеонаблюдения, нужно миновать коридор и спуститься по лестнице на первый этаж. Самое сложное — добраться до лестницы, не встретив на своем пути никого из обитателей дома. Но на этот счет Квин Би почти не волновалась. Не зря же она потратила несколько часов кряду на просчитывание времени, когда лучше всего будет осуществить задуманное. Она знала: в промежуток между двенадцатью и часом дня шансы быть пойманной сводятся к нулю — Габриэль Агрест еще дней пять будет вдали от Парижа, Натали как раз в эти часы проверяет почту в своем кабинете и отвечает на запланированные звонки, Адриан занимается китайским, а его телохранителя Гориллу Квин Би самолично вытянула из особняка, позвонив по незарегестрированному номеру и сообщив о подозрительном фанате, который вот уже четверть часа сидит под окнами младшего Агреста с фотоаппаратом в руках и антенной на голове.
