Или останется непокорным, гордым, нагло взирающим свысока на глупцов, посмевших его пленить?

Она ждала, игнорируя вопросы оставшихся с ней агентов, отмахиваясь от их голосов, как от назойливого жужжания насекомых.

С каждым новым человеком, появляющимся из темного проема, Домино все сильнее охватывала паника. В горле резко пересохло, а сердце начинало биться чаще, и в голове одна за другой вспыхивали тревожные и горькие мысли, такие яркие, что глазам становилось от них больно.

Мелкие камешки впивались в ладони и коленки, но Домино все равно как можно сильнее прижималась к земле, чтобы ни один из солдат не заметил ее маленький отряд. Если понадобится, она отправит всех вызволять босса, наплевав на остальных никчемных агентиков. Те сами виноваты, что попались и от них не зависит дальнейшая судьба организации! Даже те несколько человек, что прятались сейчас вместе с ней за узким скалистым выступом, не имели никакого значения. Пусть хоть все полягут, лишь бы Джиованни оказался на свободе.

Однако последний выведенный из пещеры человек — один из агентов, так же, как и остальные связанный по рукам, успел метнуть в сторону прятавшегося отряда короткий взгляд и выразительно мотнул головой.

Сердце Домино ухнуло куда-то в район живота. Этот жест, простой, короткий, со стороны казавшийся попыткой отогнать муху, подсказал ей то, во что так не хотелось верить.

Джиованни Контини из этой пещеры не выйдет.

Больше никогда.

— Что прикажете нам теперь делать? — послышался у ее уха робкий голос одного из агентов.

Домино резко повернулась в его сторону и с удивлением обнаружила, что в этом вопросе не было ни капли иронии. Десять человек, что остались с ней ждать возвращения босса с командой, выглядели растерянными и напуганными, как дети, потерявшиеся в людном месте. Они ждали, что Домино сумеет сказать им, как жить дальше, в организации, лишившейся своей головы.

— Возвращаемся в штаб-квартиру, — сухо бросила она, отползая назад, чтобы можно было наконец-то подняться.

У нее потом будет уйма времени погоревать о том, что она потеряла мужчину, которого любила. Сейчас ей предстоит решить, что делать с командой Р, лишившейся своего босса.

Абсолютно уверена Домино была лишь в одном — однажды ей сполна заплатят за потерю обоих.

========== Эпилог ==========

Комментарий к Эпилог

С днем рождения, дорогая ORtega! Ты заслужила посвящение тебе этой главы, как никто другой) Спасибо за долгие годы поддержки, болтовни в интернете и вдохновляющих крутых картинок)

Джеймс едва успел отскочить в сторону от автомобиля, резко вывернувшего, пока он переходил дорогу.

Приходилось признать, что после непродолжительного заключения в гулкой пещере где-то в дебрях Перу возвращаться к нормальной жизни в большом городе было сложно. Первые дни все рецепторы были напряжены до предела, выискивая в окружающем пространстве малейшую опасность. Но в городах всегда было слишком много резких звуков — гудков автомобилей, рева мотоциклов, громких криков, внезапных рекламных объявлений… Джеймс не раз подскакивал на месте и принимался опасливо озираться по сторонам, заставляя прохожих старательно обходить его по широкой дуге, а иногда и весьма красноречиво крутить пальцем у виска.

Но прошло всего три недели, и он снова стал рассеянным. А еще, кажется, напрочь позабыл правила дорожного движения.

Хорошо хоть, ему хватило ума крепче вцепиться в промасленный пакет, который он держал в руках — Джесси ни за что не простила бы ему потерю завтрака.

Парящий у Джеймса над головой инкей издал вопросительный возглас, словно интересовался, в порядке ли он.

— Я цел, — ответил Джеймс, — но мне определенно стоит чаще смотреть по сторонам.

На самом деле, не совсем честным было сказать, что он совсем уж вернулся к своему прежнему состоянию. Мир вокруг до сих пор не уставал поражать его своим многообразием. Джеймс научился различать в воздухе такие оттенки ароматов, на которые даже не обращал внимания. Теперь он чувствовал, как угол около дома, где жила Джесс, пах свежей выпечкой, горячим кофе, асфальтом и пыльной травой, а около офиса, в котором он работал, смешивались запахи дорогих женских духов, выпечки и картошки-фри из ближайшего бистро, свежей краски на деловых бумагах и кожи портфелей.

Буйство цветов тоже до сих пор вызывало восторг. Раньше он и подумать не мог, насколько удачно город может сочетать в себе столько разных не сочетаемых, казалось бы, оттенков. Улицы выглядели, как огромное лоскутное одеяло, сшитое совершенно безумным художником. Но при этом, несмотря на все многообразие, оно не отталкивало, наоборот, лишь притягивало к себе взгляд, заставляя любоваться плавными переходами и резкими перепадами цветов, которые еще и совершенно по-разному смотрелись в каждое время суток.

Солнце над Фуксией светило ярко, насыщенно, заливало тротуары и стены зданий светом, как лимонным соком. Джеймс отряхнул брюки от налипшей на коленях дорожной пыли, поманил инкея за собой и бодрым шагом направился по солнечной стороне улицы.

Он наслаждался всем тем, за что обычно не любят большие города, особенно — неизмеримо огромным количеством людей и покемонов. Эти незнакомцы текли мимо него плавным потоком многоцветной реки жизни, и Джеймс ловил себя на мысли, что хочет просто закрыть глаза и поддаться этому шумному течению.

Но ничто на свете не помешало бы ему завершить свою главную задачу.

Он ловко проскочил между высокой девушкой в спортивной куртке и ее ченси, которая неуклюже переваливалась с ноги на ногу, и выскочил прямо на площадь перед собственным офисом.

После возвращения из Перу Джеймс с головой окунулся в решение возникших из-за экспедиции проблем. Пришлось договариваться с представителями печатных изданий, чтобы каждый из редакторов забыл о той шумихе, которая поднялась из-за поездки в пещеру. Десятки деловых обедов, завтраков, ужинов, коктейлей…, но они полностью себя окупили. Ни единого слова об экспедиции Морганов и ее результатах не страницах газет так и не появилось.

Джонатан еще заставил его собрать со всех участников подписи на договоре о неразглашении информации. И, хотя сам Джеймс считал эту меру излишней, искренне убежденный в том, что никому в здравом уме не захочется вспоминать пережитый ужас, он все-таки послушно лично встретился с каждым. Это тоже оказалось непросто: Марвиту Моррис пришлось вылавливать в перерывах между семинарами геологической конференции, Брока — в аэропорту за час до его вылета, а Эша — буквально на поле боя, посреди напряженной битвы покемонов.

Да еще и отец, обрадованный тем, что его сын вернулся на рабочее место, скинул на Джеймса все незавершенные дела в компании. В итоге от экономических сводок, технологических карт и отчетов работников просто голова пухла.

И разумеется, ему хотелось еще оставить время на Джесси…

Зато теперь, во всей этой нескончаемой круговерти важных дел и встреч, Джеймс Морган чувствовал себя живым как никогда.