Как отреагирует на эту новость Бутч? Не испугается ли того, что их отношения развиваются так стремительно? Может, он испугается и сбежит?

А вдруг она окажется ужасной матерью? Разрушит жизнь собственного ребенка так же, как Рина когда-то разрушила ее? Хватит ли ей терпения на бессонные ночи, детские болезни и капризы? Сможет ли сделать так, чтобы ребенок ее полюбил?

Кессиди подтянула к себе колени и обхватила их руками.

Какой, оказывается, простой была ее жизнь до этого момента! Живи, беги, сражайся — и делай все только ради себя единственной.

Теперь так не получится.

Взгляд ее упал на тонкий кожаный ремешок, обхватывавший запястье. Это был последний подарок от Акапаны, мальчика, который так привязался к ней, что мог бы пойти вслед на край света. Мальчика, которому так и не удастся никогда увидеть бескрайние моря и огромные города, закаты и рассветы…

Зато Кессиди знала, кому покажет все это.

Она тонко улыбнулась сквозь выступившие на глаза слезы. В ней все крепче становилась уверенность, что без вмешательства волшебного дерева, что росло в деревне, тут не обошлось. Не было никаких сомнений, что, реши Кессиди уточнить сроки, она рассчитала бы тот самый день, когда пришла в хижину к Бутчу после их встречи на площади.

Каждый из тех, кто вошел в пещеру, вынес из нее что-то новое, но, пожалуй, только Кессиди сделала это в настолько буквальном смысле.

Она чувствовала в себе жизнь — маленькую, теплую, искрящуюся, как самое естественное в мире волшебство.

Этот ребенок будет особенным.

Ободренная этим заключением, Кессиди поднялась на ноги и бросила еще один взгляд на две полоски в окошке теста.

Помнится, Акапана назвал Бутча Помой — сильным и воинственным? Что ж, пришло время узнать, не хлопнется ли «сильный и воинственный» в обморок от таких новостей.

Кессиди аккуратно вытерла выступившие слезы, шмыгнула носом и вышла из ванной.

Бутч обернулся, едва услышав открывающийся замок, и теперь смотрел на нее с немым вопросом. И, увидев его лицо, Кессиди едва не забыла, о чем хотела сказать.

— Твой глаз! Но как…

— Древо, — нетерпеливо отмахнулся Флетчер, — потом объясню. Что у тебя случилось?

Точно.

Новости, возможно, более невероятные, чем чудесное исцеление.

Кессиди набрала в грудь побольше воздуха и сжала кулаки, чтобы придать себе дополнительной уверенности, хотя у нее все равно защекотало в области солнечного сплетения от страха.

— Я беременна, — выпалила она и добавила, не дав Бутчу даже опомниться, — я назову его Грейсоном.

Бутч застыл, словно изваяние, в той же нелепой позе вполоборота. В какую-то секунду сердце у Кессиди ухнуло вниз, потому что пауза затягивалась, а реакции от Флетчера не было никакой. Но потом он вздрогнул, словно освобождаясь от наваждения, и развернулся к ней полностью.

— Почему ты думаешь, что это будет мальчик?

Кессиди выдохнула. Тон у Бутча был ровный, и на лице не дрогнул ни один мускул, но ей было прекрасно известно, что именно так напарник борется с самыми сильными, захлестывающими эмоциями.

Например, счастьем.

— Я знаю, — пожала она плечами, — это как, понимаешь, словно чувство… да просто знаю и все!

— Грейсон Флетчер… Грей, — произнес Бутч, словно взвешивая имя на языке, и растянул губы в широкой улыбке. — Мне нравится.