Кристиан сбивчиво объяснял это Кессиди, разглядывая собственные ботинки, и по мере того, как его храбрость улетучивалась с каждым словом, самообладание Кессиди, наоборот, росло. Она могла бы ненавидеть его, проклинать его, даже убить – у нее бы не дрогнула рука, она же не трусиха – но мальчишку было попросту жалко. Он ведь набрался где-то смелости подойти к ней и попросить прощения, а этим немногие и более храбрые люди могли похвастаться. Поэтому Хайтаун просто махнула на него рукой – Акапана бы тоже простил его, добрая душа. Однако она попросила Кристиана о помощи, и буквально завалила его заданиями – успокоить мать Акапаны, выспросить у местных жителей, где у них располагается кладбище, найти большой кусок чистого полотна, чтобы завернуть тело мальчика, помочь отнести его к ущелью. Кристиан сжимал зубы, до полусмерти перепуганный, но все в точности выполнял, и в какой-то момент Кессиди подумала, что он намного смелее, чем думает о себе.

Очередной всхлип плачущей женщины вывел ее из раздумий – она повернулась, чтобы отойти от ущелья и столкнулась нос к носу с Бутчем.

- Прости, - шепотом выдохнул он, хватая ее за руку, чтобы не упала, - я увидел, как близко ты стоишь к краю и испугался за тебя.

Кессиди кивнула и обняла его – кто поймет ее лучше, чем напарник?

- Ты так ловко со всем этим разобралась, - пробормотал он ей в волосы над виском, - кого ты потеряла, Кесс?

Кессиди раздумывала несколько мгновений – ответить или нет? – потом решила, что Бутч заслужил того, чтобы она доверяла ему полностью, если уж хочет быть с ним.

- Маму, - глухо ответила она, - ее звали Рина. Она умерла, когда я училась в колледже. Рак легких - после того, как отец нас бросил, мама очень много курила, словно хотела потерять свое горе в дыму. Но она была хорошей матерью – водила меня в зоопарк по выходным, покупала тряпичных кукол, шила платья на школьные спектакли. Просто… ей было очень одиноко, она ведь любила отца. Она умерла, и мне пришлось бросить учебу, прямо посреди семестра, чтобы приехать домой и все организовать. Это был ад, я совершенно не знала, что должна делать, и еще меня угнетала такая жизнь – день за днем, в маленьком городке, словно связанная подпиской о невыезде – я ведь до шестнадцати лет за пределами Фуксии не была. Поэтому сразу после похорон я продала дом, забрала документы из колледжа, положила оставшиеся деньги на счет в банке и вступила в команду Р. Мои сбережения, наверное, до сих пор лежат нетронутые – я почти забыла про них.

Бутч легко поцеловал ее в щеку и прижал к себе покрепче, словно успокаивал. Любому другому Кессиди бы такого не позволила – но это был Бутч, родной, близкий Бутч, ее принц с заколдованным именем, храбрый воин, пострадавший в бою с драконом. И она любила его – давно уже любила, с самой первой встречи, наверное, только признаваться в этом себе не хотела.

- Нам нужно идти, Кесс, мы не можем здесь оставаться. Еще столько нужно сделать…

Она подняла на него взгляд, впервые вспомнив о вопросе, который хотела ему задать.

- Бутч, ты ведь не на самом деле принял сторону Джиованни? Ты ведь не хочешь больше оставаться в команде Р?

Он покачал головой и улыбнулся.

- Нет. Чем бы не закончилась эта история, я обещаю тебе – в команду Р мы не вернемся. А теперь идем – мне нужно, чтобы ты на время отвлекла агентов – я хочу поговорить с Джеймсом.

- У тебя есть идея?

- Пока не знаю. Поговорю с Морганом, может, что-нибудь и придумаем на пару.

Кессиди кивнула и повернулась обратно к матери Акапаны, которая уже перестала рыдать и теперь лишь тихонько всхлипывала, то и дело протягивая к бездне дрожащую руку, словно ее сын еще может ухватиться за нее и вернуться в мир живых.

Нет, он больше не вернется. Его друзья теперь – мертвые древние воины, они научат его всему, что знают сами и там, в другой жизни, он станет легендарным воином.

Хайтаун бормотала на местном наречии тихие ласковые слова, поднимая женщину на ноги и ведя ее, слабо вырывающуюся, прочь из темного кладбищенского грота, сквозь шесты с насаженными на них черепами первых вождей «золотого племени». Под одним из них, испуганно съежившись, стоял Кристиан, и Кессиди передала под его опеку расстроенную женщину.

Сама она остановилась и подождала шедшего позади Бутча.

Когда напарник поравнялся с ней, Кессиди, так и не отведя взгляда от темного кладбищенского провала, пробормотала:

- Странно думать, что они лежат там, на дне, множество веков, древние превращаются в пыль, на их место приходят новые и новые, и у каждого – украшение и оружие. Там наверняка уже целый клад пополам с прахом.

Мысль эта заставила ее поежиться – перед глазами у нее тут же появилась картина тьмы, царящей на дне ущелья – густой, темной и вязкой, как черничный кисель. Темнота эта была холодной, пахла металлом и тленом и повсюду, куда не ступи – сокровища, несметные богатства, золото инков в пепле погибших королей. И каждый шаг отзывается страшной мыслью – а вдруг здесь остался кто-то живой, и рука его, холодная и костлявая, вот-вот схватит тебя за щиколотку?

- Думаю, все не совсем так, - протянул Бутч, он смотрел поверх ее головы на морщинистые каменные своды, - не стоит забывать про других обитателей пещеры. Люди убивает гремгонов, чтобы употребить их в пищу, но, как и многие наземные племена, глубоко уважают этих животных, и… в общем, думаю, что сбрасываемые в ущелье тела – своего рода дар соседям. Они провожают своих отцов в загробный мир в лучших одеждах, но бренную оболочку отдают тем, кто однажды сможет накормить их детей.

- Это ужасно.

Бутч горько усмехнулся:

- Не ужаснее, чем заключать покемонов в контейнеры и выпускать их на битвы друг с другом. Просто другая культура.

Флетчер протянул к ней руку, приглашая идти дальше, но она даже не посмотрела на него. Вытащив из голенища сапога новообретенный пистолет, Кессиди вскинула его над головой и выстрелила пару раз. Где-то наверху посыпались с потолка мелкие камушки, а вдалеке послышались удвоенные в громкости рыдания матери Акапаны.

Напарник улыбнулся:

- Какая честь для мальчика.

- Он ее заслужил. А теперь иди – думаю, выстрелы на какое-то время внесут суматоху среди солдат, и ты сможешь обговорить все с Морганом.

Бутчу не надо было повторять дважды – он в ту же секунду развернулся и быстрым шагом направился обратно в деревню, ловко обогнув по пути Кристиана. Тот, сам едва не плача, умолял пожилую местную жительницу успокоиться и перестать завывать. Флетчер закатил глаза – он терпеть не мог женских истерик, но что раздражало его еще больше, так это истерики мужские. Мысли его постоянно сбивались, и он никак не мог поймать за хвост стоящую идею, которая, как он думал, просто обязана находиться где-то в его голове.

Женщина снова всхлипнула, затем послышался короткий вздох Кристиана, и тут Бутча озарило.

- Крис, - повернулся он к парню, который тут же вытянулся по струнке и разве что не козырнул, - ты можешь оказать мне одну услугу?

- Все, что угодно, сэр!

- Вот и славно, - улыбнулся Бутч, подошел к агенту и одним точным ударом вырубил его.

Кристиан рухнул на землю. Флетчер наклонился, осмотрел повреждения – не хватало еще переусердствовать и сломать парню нос – и, обхватив пальцами его обмякшие запястья, подтащил к ближайшей стене, скрытой в тени, а после встал и отряхнулся, как ни в чем не бывало.

От удивления мать Акапаны даже перестала плакать – она, открыв рот, смотрела на все происходящее круглыми от удивления глазами. Бутч улыбнулся и приложил к губам палец.

- Это будет наш маленький секрет, идет? – спросил он, хотя прекрасно знал, что женщина не понимает ни единого его слова.

Осторожно, чтобы не напугать, он приблизился к ней и самым галантным образом предложил ей руку.

- Вам не стоит беспокоиться, я помогу вам, - она все еще с недоверием посматривала на незнакомца, но тут что-то в ней изменилось, и женщина внезапно тепло улыбнулась, словно он был ей родственником или другом.