– Приятного отдыха! – улыбнулся админ.

– Алекс… – тихо позвала я.

Он глянул на меня, прежде чем проследить за моим взглядом. Его тело словно окаменело, в глазах появилась холодная неприязнь.

Повернувшись ко мне, коротко бросил:

– Идем.

Но Роберт уже заметил нас. Точнее, он смотрел на меня, игнорируя сына. Смотрел и улыбался, как старой знакомой. А потом подмигнул. Так, словно у нас с ним один секрет на двоих.

Я отвернулась, не испытывая ни малейшего желания улыбаться в ответ. Мне пока не за что было любить Роберта или ненавидеть его. Но я была верна Алексу, я была его сотрудником, а значит, была на его стороне.

Алекс не любил этого человека. Алиссия тоже. И теперь я знала, почему.

Сделав отсутствующее лицо, я последовала за Алексом, полагая, что он знает, куда идет.

Мы вышли из здания через стеклянную дверь и несколько минут спустя перед нами раскинулся тенистый сад, заполненный ароматом цветущих растений. Мы замедлили шаг, наслаждаясь неспешной прогулкой.

Несмотря на осень, здесь было солнечно и тепло. Но не достаточно, чтобы купаться в море или загорать. А вот бассейн с подогревом – отличная альтернатива.

Подул ветерок.

Нужно было взять с собой свитер потолще.

– А в бассейне есть подогрев? – я поежилась и скрестила руки на груди.

Алекс вопросительно оглянулся.

– Замерзла? Мы выбрали неправильное время года для поездки сюда.

– Ага.

– Если что, в номере есть гидромассажная ванна.

– Отличная новость.

– И еще.

Он остановился, глядя куда-то вбок. Его подбородок бы напряжен.

– Я заметил, как отец смотрел на тебя. У меня насчет него особое мнение. Некоторые шрамы слишком глубокие, так что если… – он замолк и сунул одну руку в карман джинсов. – Если ты начнешь флиртовать с ним или уделять ему время, я не уверен, что отреагирую… адекватно.

Не задумываясь, я шагнула к нему и положила руку на плечо.

Его голова слегка дернулась, но он не обернулся ко мне, чтобы встретиться взглядом.

– Алекс, – я постаралась вложить в свой тон всю уверенность, – он же старик! Да, еще хорохорится и думает, что вся жизнь впереди. Но мы же оба понимаем, что это не так. Если для нашего дела потребуется поговорить с ним, я поговорю. Но не больше. Что бы он там себе ни выдумывал.

Алекс слегка отодвинулся. Его ладонь легла поверх моей на его плече, но он продолжал смотреть в другую сторону.

Недолго думая, я сжала его руку и, потянув, приложила к своей груди. Потом сама прижалась к нему, так, чтобы его рука обнимала меня.

– Что он тебе сделал? – спросила едва слышно.

И снова почувствовала, как Алекс напрягся. Отодвинув меня, он молча пошел дальше.

– Итак, об этом лучше не спрашивать, – пробормотала себе под нос, догоняя его.

Мы достигли большой площадки, где в два ряда стояли машинки для гольфа. Алекс направился к самой последней.

– Можешь сесть за руль, – он указал на водительское сиденье. – Я хочу обдумать, как лучше связаться с Донованом.

С широченной улыбкой я залезла в гольфкар. Положила лэптоп на сиденье за спиной и осмотрела панель управления. Там были ключ зажигания, педаль газа, педаль тормоза и пара кнопок – вероятно, фары и гудок.

Чувствуя себя ребенком, которому дали конфету, я повернула ключ и положила руку на рычаг передачи. Машинка медленно двинулась с места.

Алекс успел запрыгнуть и положить портфель на колени.

– Готов? – я нажала правую кнопку.

– Надеюсь, ты довезешь меня целым.

– Обещаю, буду очень стараться.

Засмеявшись, я нажала педаль газа, и машинка рванула вперед.

– О, черт! – Алекс схватился за дверцу. – Ты когда в последний раз была за рулем?

– М-м-м… Лет пять назад. В колледже у меня не было машины.

– У тебя вообще когда-нибудь была машина?

Он указал направо. Там торчала табличка, но я все равно ничего не смогла прочесть, поэтому просто повернула, надеясь, что он знает, куда мы едем.

– Была, конечно, – я пожала плечами. – Я ее продала, чтобы оплатить обучение.

– Почему мать тебе не помогла?

– Я ее не просила об этом, а она не предлагала. После смерти отца, она стала менять мужчин одного за другим. Ей некогда было думать еще и обо мне.

– И ты не осуждаешь ее за это.

Это был не вопрос, а утверждение.

– У нее своя жизнь, у меня своя. Я не хочу стать такой, как она, но это не значит, что я ее осуждаю. Мы все свободны в своих поступках.

– Но ты ее дочь.

– Я дочь своего отца. Он был очень любящим и щедрым человеком. Для него я стала солнышком, для матери – случайной ошибкой. Она никогда не любила его. Он был простым работягой, без претензий, и никогда не мог дать ей то, что она хотела: деньги и власть.

– И он умер несколько лет назад, верно?

– Да. Почти сразу, после моего поступления в университет. Он очень гордился мной.

На глаза навернулись слезы, затуманивая зрение, стоило мне только вспомнить его улыбку. Уже в тот момент он был болен раком, но скрывал до последнего, чтобы не ранить меня.

– Папа всегда говорил, что я главное сокровище в его жизни, – добавила тихо. – Что он не знал, что такое любовь, пока не взял меня на руки. Я очень скучаю по нему…

Алекс какое-то время молчал, а я старалась справиться с нахлынувшими чувствами.

Наконец, он спросил:

– Что ты делала после его смерти?

– Жила.

– Наверно, тебе было непросто. Одной и без средств.

Я снова пожала плечами, выруливая на площадку перед зданием. Здесь стояли гольфкары, припаркованные в хаотичном порядке. Остановившись возле ближайшего, я заглушила двигатель.

Потом посмотрела на Алекса.

– У меня было несколько грантов, а еще работа в библиотеке, так что я справилась. В то время я думала, что дорогое образование даст мне возможность найти престижную и высокооплачиваемую работу. И я никогда не буду нуждаться.

Наивные мечты. Очень скоро я поняла, что они и на треть не соответствуют реальности. Образование лишь дает право занимать какую-то должность. Но оно не дает гарантий, что вы эту должность получите без нужных связей и денег.

– Но теперь у меня есть и то, и другое.

– Если не считать, что в твои обязанности входит выполнять все прихоти какого-то самодура.

Алекс обошел гольфкар и открыл мою дверцу. Лицо у него было совершенно пустым. Но это выражение не соответствовало тону, которым он только что со мной говорил.

– Я не стала бы этого делать, если бы не хотела, – сказала я, глядя ему в лицо.

Корпус встретил нас роскошным зеркальным холлом. Мы пересекли его в абсолютной тишине, думая каждый о своем. Дальше был широкий коридор, отделанный панелями из красного дерева. Его стены украшали изящные бра, а под ногами пружинила ковровая дорожка бордового цвета.

Наконец, мы остановились у нужных нам номеров.

Алекс открыл дверь в одну из комнат. Придержал ее, позволяя мне войти первой, и вошел вслед за мной.

Я огляделась. Номер поражал роскошью и элегантной простотой. У дальней стены, под панорамным окном, стояла кровать размера «кинг-сайз», слева от нее – лакированный письменный стол, справа – кожаный диван, шкаф-купе с зеркальными дверцами занимал стену напротив кровати. Эта комната была размером с мою квартиру в Нью-Йорке! Я даже не представляла, что такие огромные комнаты существуют.

– Боже, – пискнула я, ошалело хлопая ресницами, – с чего ты взял, что мне нужно так много места?

Пройдя к шкафу, заглянула в его пустующие недра. Потом приоткрыла дверь, ведущую в смежную комнату.

– А это что?

– Это мой номер.

– Хм…

Я не стала озвучивать свои мысли, но Алекс догадался, о чем я подумала.

– Если тебе понадобится уединение, просто закрой эту дверь.

– Да? А как же пункт в договоре, что я обязана быть доступной по первому зову?

Алекс проигнорировал мой сарказм. На лице его царило уже знакомое мне нечитаемое выражение.