Эдэйн молча покосился на раскидистое дерево неподалеку от поверженного робота. Капитан Хвет повторил его движение — и замер, потому что у девушки, сидевшей в тени ветвей, не было ног — только лужа крови под жалкими останками бедер.
— Капитан, вам лучше не… — начал штурман и осекся, обнаружив, как сильно изменилось выражение лица его собеседника. Талер встал — пускай пошатываясь и спотыкаясь, но сам, — и бросился к своей напарнице так, словно не верил, не смел поверить, что это действительно она, что подобный ужас мог произойти с ней.
Ледяная тонкая ладонь. Рефлекторно сжатый кулак.
— Талер, — она говорила так тихо, что ему пришлось наклониться и едва ли не прижаться ухом к его губам, — ты… ранен?
У него перехватило дыхание. Испуганный, растерянный взгляд скользил по ее чертам, выцветшим, усталым, невероятно спокойным, где все привычные, дорогие сердцу детали болезненно, жутко заострились.
— Талер, — повторила она. — Я, наверное… этого не вынесу. Ты меня… простишь?
Он молчал. Позади грязно выругался Джек, и мужчина оглянулся, только чтобы убедиться — ему это не почудилось, он и правда не один. Он вовсе не…
— Талер… — Лойд судорожно всхлипнула. Белые ресницы промокли за какое-то мгновение, и слезы покатились вниз по ее испачканным скулам, обжигающие, как раскаленный уголь.
Мужчина сглотнул.
— Аптечка, — скомандовал он, снова оглядываясь на Джека. — У кого из вас походная аптечка?
Эдэйн подошел к нему, опустился на траву рядом, вытащил из рюкзака маленький, кошмарно маленький пластиковый чемоданчик — что за толк от него, если там сплошные таблетки, мази от ожогов и шприцы, а над ними — россыпь дорогих стеклянных ампул, заполненных желтоватыми, зеленоватыми или прозрачными жидкостями…
— Все будет хорошо, Лойд, — бодро заявил капитан Хвет, ломая стекло зубами. — Клянусь тебе, все будет хорошо.
Она улыбнулась — едва заметно, но Талер изучил ее так подробно, что эта улыбка заставила его дернуться:
— Какой же ты лжец…
Труднее всего было доверить ее кому-то другому, пускай даже и верному, пускай даже и близкому. Труднее всего было уйти, глухо попросив у нее прощения, труднее всего было позволить себе раствориться в бездне тропического леса, так, что черно-красные туши боевых роботов, кое-где исходящие дымом, пропали далеко позади.
Сверхсовременные фиксаторы для сломанных костей — полезная штука, но она требует море, целое чертово море сил, а у Талера они успели закончиться. Пошатываясь, как пьяный, прижимая к себе ружье, изредка — ругаясь и бормоча под нос нечто невразумительное, капитан «Asphodelus-а» шагал по звериной тропе к покинутому храму, а вместо храма перед ним возник потрепанный скит. По его стенам ползали огромные бирюзовые улитки, а на улиточьих раковинах суетились, весело перебирая лапками грязь, то ли муравьи, то ли блохи — Талеру не хватило времени приглядеться…
Он не помнил, как добрался до хакера и как вынудил его сдаться. Он не помнил, как вернулся на «Asphodelus» и велел стартовать — зато помнил каждую беспощадную долю секунды, проведенную в каюте Лойд.
Она бредила. Она звала его по имени, настойчиво искала в мягком полумраке его ладони; извинялась, что причинила такие неудобства, шептала, что ей очень стыдно и что полковника Сота стоило скормить железному волку, а не охранять такой сокрушительной ценой. Талер глупо смеялся и гладил ее горячую, слишком горячую, чересчур горячую кожу; запах пота и крови сменялся ароматом дефицитных, запрещенных к широкому использованию таблеток. На столе поблескивали ампулы и россыпью валялись шприцы, планшет на коленях капитана Хвета отображал текущую обстановку, и она была дьявольски плоха, и хрупкая девочка по имени Лойд плакала, не выдержав, и бормотала: «Мне больно… больно, пожалуйста, помоги…»
Он поводил плечами и тянулся к аптечке. Интересно, тупо спрашивал у себя же, сколько нужно обезболивающего, чтобы долететь… ну, хотя бы до ближайшей колонии? И будет ли его достаточно, и выживет ли вообще это раненое существо, и не развалится ли весь этот чертов мир, если нет?..
«Asphodelus» мчался на предельной скорости, Джек выжимал из двигателей все, что, по идее, можно было выжать, и на обзорных экранах подмигивали звезды и расползались пятна розоватых туманностей, а встречные корабли шарахались прочь, испуганные поведением полицейских — мало ли, почему они так гонят…
— Ты только не умирай, — шептал мужчина, наклонившись над узковатой корабельной койкой так, что правая щека едва не касалась верхней боковой перекладины. — Только не умирай, ладно?..
Иногда капитана Хвета с потрохами глотало опустошение, и он вроде по-прежнему сидел, на все лады утешая Лойд, но ему было без разницы, где он и с кем. Проходило с полчаса, и он словно бы приходил в сознание, выдергивал свои чувства обратно, хотя они стали такими недолговечными и слабыми, что он прикинул — а вдруг наконец-то умерли, а вдруг наконец-то…
Больница на ближайшей колонии оказалась неожиданно хорошей. Четырехэтажное, чистое, насквозь провонявшее дезинфекционными жидкостями строение покорно приняло полковника Сота — и пообещало спасти Лойд. Невысокий молодой доктор ласково утащил напарника девушки в свой кабинет, заварил ему кофе и предложил покурить, но Талер покачал головой и худо-бедно сосредоточился на худой фигуре в белом халате. Прокашлялся; горло почему-то саднило.
— Она действительно… будет жить? Вы не врете?
Доктор небрежно смахнул скомканный лист бумаги с объемистых синих папок, заполненных историями болезней.
— Госпожа родилась в такое время, когда потеря ног больше не делает людей инвалидами… простите, — добавил он, обнаружив, как Талер скривился на предпоследнем слове. — Госпожа родилась в такое время, когда ноги, руки и прочие важные штуковины преспокойно выращивают в колоссальных пробирках, а потом пришивают к основному телу. Но я бы рекомендовал, — он выдернул из кармана планшет, — обратиться к более безопасному варианту. Живые конечности, выросшие вдали от нервной и кровеносной системы, требуют ежегодной переустановки, а эта процедура весьма неприятна. В противовес им, — доктор повернул планшет непомерно ярким экраном к собеседнику, — недавно были составлены и впервые опробованы легкие титановые протезы. Отзывы о них — шикарные. Я понимаю, что цена, — он виновато покосился на сумму в уголке четкого изображения, — внушает… невольный трепет, и не всякому полицейскому дано раздобыть такое количество денег, но вы сами упоминали, что вас интересует самый надежный и безболезненный метод снова научить госпожу… стоять, ходить… вот.
Он как-то беспомощно покосился на Талера. Тот молчал, задумчиво хмурясь, но при этом не выражал и десятой доли того скептицизма, с каким нотацию молодого доктора выслушивали прочие клиенты. Люди привыкли, что новейшие разработки ни черта не приносят в их скудную и скучную жизнь; люди, обитавшие на пике прогресса, предпочитали покупать проверенные, хоть и муторные в использовании, вещи, а на «безумных» настойчивых ученых смотрели, как на…
— Я согласен, — кивнул капитан Хвет.
И протянул доктору банковскую карту.
Кажется, после этого разговора он сел на уютный диван у того поворота коридора, где у него отобрали Лойд, и обхватил руками свои колени. В больнице было холодно и бело, как зимой — в парках EL-960; он мучительно боялся, что девушке не понравится крохотная планета, затерянная среди миллионов точно таких же, но — будто бы его собственная. Там сиротливо болтаются фотографии на стене, там в холодильнике годами стоят неубиваемые консервы, чтобы не ползти в магазин, если неожиданно придется вернуться. Давным-давно, в какой-то прошлой, беззаботной и легкой, жизни там читал статьи о технологиях XXI века человек по имени Адриан, и он смеялся над самыми дурацкими шутками юного капитана Хвета, и пил каберне, и таскался по городу в наушниках. Интересно, куда его занесло теперь, и кем он работает, и женился ли он, как собирался, на милой девочке Ларе, а если женился, то любят ли они друг друга — или всего лишь терпят…
