Виноват ли я, что течь, и гореть, и пожирать — это всего лишь мой способ дыхания? Виноват ли я, что не хочу умирать?..

Ты умер, и умерли твои дети, и внуки, и правнуки. И умер мальчик по имени Ремаль, мальчик, который не был Гончим, но так любил небо, что в итоге поселился на пустоши, вдали от живых людей, и смотрел на него каждую ночь. Мальчик, который не был Гончим, но который слышал, как поют — высоко-высоко вверху — пока еще свободные звезды.

Ты умер, и умерли твои дети, и внуки, и правнуки. И умер мальчик по имени Талер, мальчик, потерявший своих родителей, мальчик, на полном ходу выпавший из обреченного экипажа — и разбивший лицо о каменную брусчатку. Ты умер, и умер мальчик по имени Талер, и он лежит на дне карадоррского озера, и ему уже все равно, ему наплевать, что именно он…

…послужил началом.

И он — завершил начатое.

Шамана трясло. В комнате пахло персиками, но это больше не имело значения, это было настолько неважно, что — впервые за два десятка весен, — Язу не замечал проклятого запаха.

— Я сделаю все, что угодно, — очень тихо произнес он. — Одно твое слово, Элентас, и я сделаю все, что угодно.

Юноша улыбнулся ему снова.

— Я, — не менее тихо сообщил он, — голоден…