В спальне Темпуса было темно, даже одинокая свеча на столе не разгоняла черноту. Рядом, неловко устроившись на табурете, спал Нико, бессменно дежуривший у постели раненого командира. Замешкавшись, Женя сделал шаг к кровати.

В новом свете видении зиявшая в груди Темпуса дыра казалось обуглившейся, с тлеющими краями. Прошло столько дней, а рана не заживала. А Темпус не умирал, обреченный на вечные мучения в бесплодных попытках регенерировать. Вдруг, глаза командира открылись, словно тот почувствовал чужое присутствие. И Женя поспешил убраться от греха подальше – кто знает, не обладает ли тот способностью видеть невидимое. Подставлять Артона Жене не хотелось.

Снаружи все казалось знакомым и чужим одновременно. Здания выглядели плоскими, как декорации, с блеклыми, просвечивающими проплешинами. Ранке превратился в город-призрак, и его жители старались соответствовать этому новому статусу. Ночью, когда большая часть местных мирно спала в своих кроватях, на улицах вдруг объявились новые обитатели…

Женя потерял счет призракам, которых он встретил на пути с тех пор, как вышел за ворота казарм. Причем это были именно призраки – заблудшие души, мертвецы. Уж он-то мог сказать это совершенно точно, недаром он считал себя знатоком соответствующих фильмов. Да тут и не надо было быть специалистом, по одному только внешнему виду было ясно, что эти люди мертвы. Потерянные, стонущие, причитающие. Все еще кровоточащие. Утопленники, замерзшие на смерть пьянчуги, зарезанные в подворотне бандиты. А еще – женщины и дети, на которых Женя вообще старался не смотреть. Если бы этот кошмар встретился ему в доме Джока, он бы точно сошел с ума. Тем ужаснее было понимать, что все, происходящее вокруг него сейчас – не иллюзия.

- Мое дитя, мой мальчик, - завывала жмущаяся к стене старуха. – Вы не видели моего мальчика? Он до сих пор не вернулся… Ему всего девять…

Женя ускорил шаг, но тем только привлек к себе нежелательное внимание. Призраки оборачивались ему вслед, тянули к нему свои руки, словно желая прикоснуться к тому, кто еще был жив.

До нужной ему подворотни он домчался, умудрившись оторваться от своих преследователей. Впрочем, те особого рвения не проявляли и быстро теряли к нему интерес. Он сразу узнал это место – в основном благодаря заливающему все вокруг свету, остаточной энергии той самой магической вспышие, все еще видной в астральном мире.

- Так, и что теперь? – Женя огляделся в поисках подсказки. Конечно, никаких сакральных знаков или надписи во всю стену «Это сделал такой-то» он не ждал, но что ему делать дальше, пока оставалось загадкой. Он осторожно обошел вокруг снопа света, потом еще раз, но ничего толкового в голову не пришло. Женя запустил руку в карман и нащупал плеер, просто, чтобы чуть успокоить мысли.

- Хорошая музыка бы сейчас не помешала, - с грустью произнес он. – Так, хорошо. Мне нужно сосредоточиться. Есть идеи?

Идей не было, но плеер под его пальцами чуть нагрелся, словно желая приободрить своего хозяина.

- А-аа, это ты, - раздался вдруг за спиной шепот.

Женя обернулся. Опершись о стену, в паре шагов от него стоял тот, кого Страт назвал Ричем. Рич был лишь слегка поблекшим и утратившим цвет, но совершенно определенно миру живых больше не принадлежал.

- Тоже пришел сюда? – хмыкнул вор, делая шаг навстречу. Его голос звучал лениво, с тянущимися гласными. – Да, я и раньше слышал, что мертвые души возвращаются на место своей смерти. Не особо я эти байки слушал, да, видать, правду говорили.

Женя только кивнул. Почему-то говорить о том, что он еще очень даже живой, он не спешил. Рич расхлябанной походкой подошел почти вплотную и ухмыльнулся ему в лицо. Вид призрачного лица внушал ужас, но Женя взгляда не отвел.

- Я вот тоже решил прогуляться, - продолжал тот светскую беседу. – Мой труп до сих пор валяется на соседней улице, так что далеко меня не отпускает, только до сюда. А тебя, небось, твои дружки уже предали ритуальному огню, со всеми почестями, оплакиваниями, да? Да, до сих пор чувствуешь запах своего собственного горелого мяса?

- Все-таки ты гад, - скривился Женя, но Рич только рассмеялся, словно от хорошей шутки. Словно они были старыми знакомыми.

- А знаешь, когда я узнал, что ты мертв, я сказал, что уж о твоей смерти жалеть точно не буду, - произнес вдруг Женя. – Я был не прав.

Странно было вот так стоять и разговаривать с тем, кого он совсем недавно считал виновником всех бед. Но сейчас ему даже не пришлось лукавить – он просто говорил то, что думал.

- На самом деле, мне жаль. Жаль каждую душу, застрявшую здесь – заслуживала она того или нет.

- А я жалею, что согласился на ту сделку, - криво усмехнулся призрачными губами Рич. – Черт бы побрал эту бабу!

- Бабу? – мигом насторожился Женя.

- Да, - мужчина вяло махнул рукой. - Теперь уже не важно. Не помню. Или… Что-то такое иногда мелькает. Помню черную карету. Она говорила со мной, не показывая лица. Запах лаванды. И рука в перчатке, когда она из окна кареты протягивала мне эту безделушку.

- А еще что-нибудь? – допытывался Женя. – Может, она сказала что-то необычное, назвала имя?

- Нет, но она говорила – «мы». «Мы вознаградим тебя». Хороша награда, ножом под ребра… И у нее было кольцо. Она повернула его камнем внутрь, вероятно, чтобы я не смог его опознать, но я сумел разглядеть огромный рубин. Да, такой камушек обеспечил бы меня лет на пять, - мечтательно произнес он, на мгновение забыв, что теперь в его распоряжении есть целая вечность, и никакие драгоценности ее уже не скрасят.

- Ага, понял. Карета, лаванда, рубин, - повторил Женя. Плеер в кармане вдруг показался холодным, как кусок льда. Он поднялся на ноги. – Ну, пожалуй, я пойду…

- Куда? – опять издевательски рассмеялся вор. – Ты еще не понял? Ты не уйдешь далеко, я уже пытался. А ты…

Он оборвал себя на полуслове и вдруг пристально уставился на Женю. Черты его лица исказились.

- Ты не один из нас… – медленно произнес он, подобравшись, как зверь перед прыжком. - Ты еще жив.

- Жив, - кивнул Женя и на всякий случай сделал два шага в сторону. - И предпочту оставаться таким еще как минимум пару лет. Ну, приятно было пообщаться.

И, развернувшись, помчался прочь, а в спину ему все еще неслись хриплые крики:

- Стой! Не думай, что так просто от меня уйдешь! Сто-оой!

Только приблизившись к казармам, он почувствовал себя в некоторой безопасности.

- Да ну нафиг, - пробормотал он себе под нос. – Чтоб я еще хоть раз!..

Информации, что он получил, было не густо, но все же больше, чем располагали Пасынки на данный момент. Повинуясь непонятному порыву, прежде чем вернуться в свое тело, он еще раз заглянул к Темпусу.

Нико нигде видно не было, и Женя, осмелев, подошел вплотную к кровати и наклонился над командиром, вглядываясь в его рану. Тлеющие угольки по краям раны пульсировали, и на мгновение Жене показалось, что изнутри на него смотрят крошечные злобные глазки. И прежде, чем он успел обругать свое воображение за некстати всплывшую ассоциацию со все теми же чужими, прямо из грудной клетки на него с писком прыгнула какая-то мелкая многоногая тварь.

- Мамочки! – взвизгнул Женя, инстинктивно закрывая лицо руками. В испуге он налетел бедром на угол стола, чуть не опрокинув его, и, заметавшись, как слон в посудной лавке, завертелся во все стороны, не зная, откуда ждать следующего нападения. На полу что-то липко хлюпнуло.

- Фе-ее, - скривился парень, с отвращением наблюдая, как под его правой сандалией растекается бурое пятно. Тонкие лапки раздавленного паукообразного существа дернулись в последний раз и затихли.

- Черт, приятель, у тебя внутри такое живет, ты бы знал… - обращаясь к бессознательному Темпусу, проговорил Женя. – Я лучше пойду, пока еще чего-нибудь не натворил…

Возвращаться в собственное тело было приятно. Словно вернуться домой после до-оолгого путешествия. Женя только сейчас понял, что ужасно замерз и теперь начал, наконец-то, отогреваться.