— Я девятый, — закончили где-то. И я поняла, что мужчин здесь уже больше семи. Молодцы, что пересчитались, теперь хоть понятно от скольких отбиваться надо.

— Крон, опять ты последний, — хихикнули. — Снова мертвяк достанется.

Это они про меня что ли? Отвратительно. Разве можно такое при даме обсуждать? Постеснялись бы хоть.

Меня, все еще притворяющуюся дохлым куском рыбы понесли в «келью» главаря, коей на деле оказалась пещера, узкая и невысокая, с уходящим глубоко под землю тесным ходом.

Приоткрыв глаза, я осмотрелась. Выход наружу находился недалеко, но высоковато, ступеней пятнадцать по крутой земляной лестнице. Здесь же у сырых стен располагался маленький командующий штаб, состоящий из одного стула, стола и карты на нем. Кровать, на которую меня уложили, представляла из себя матрац на стоге соломы, оттого и было мягко, даже не сравнить с моим лежаком в рюкзаке. Дожила, радуюсь кучке соломы, а ведь недавно в моем распоряжении была целая комната в королевском дворце, с пышной девичьей кроватью и зеркалом в полный рост. Всего пару дней назад, но такое ощущение, что в другой жизни.

Я вздохнула и притихла, ожидая, когда уже Эдавиан вступит в игру. А пока мне ничего не оставалось, как лежать и ждать участи, уготовленной для несчастной девушки, потерявшей брата на жестоких землях Мираконы.

А ждать то не пришлось. Из глубин подземелья в слабо освещенное помещение вошел Ратус и сразу же направился ко мне.

Ну началось. Если принц в следующую минуту не явит себя миру, мне придется самостоятельно отстаивать честь, а значит устроить драку и переполох в этом месте, чего я всеми силами пыталась избежать.

Ратус подошел вплотную и присел на корточки у моей головы. Провел пальцем (наверняка грязным) по моим губам и спустился ниже, к подбородку, к шее, а потом и вовсе скользнул в ворот рубашки, пробираясь к ложбинке между грудей.

Сказать, что мне хотелось огреть его по голове, ничего не сказать. Меня прямо выворачивало от желания выкрутить ему руку, а лучше каждый палец по отдельности, смотря прямо в глаза. Ух, и откуда во мне столько кровожадности.

— Соблазнительная конфетка, — прошептал Ратус у самого уха, думая, что я нахожусь в дреме. А затем стал расстегивать те немногочисленные пуговицы, оставшиеся на изодранном верхе. Несколько секунд и мои груди, едва скрываемые нижним бельем, были выставлены на всеобщее обозрение. Да, пусть и не совсем голая, но и не одетая тоже.

Меня оставили в покое, но тут лязгнула пряжка ремня и я начала покрываться мурашками. Дело принимало неприятный оборот. Я слабо открыла глаза и увидела главаря, снимающего с себя штаны. Глаза пришлось снова закрыть, ибо в поле зрение попали все мужские прелести, которые прелестями вовсе не являлись.

Ну все. Пусть только дотронется, и он у меня поучит.

Следующим его действием стало то, что он взобрался на матрас и уселся у меня между ног. (И чего я вообще лежала чуть ли не звездочкой на такой узкой кровати?!) Когда чужие руки коснулись пояса моих штанов я решила, что потасовке быть. Уже сжала руки в кулак и..

— София! — услышала истеричный голос Эдавиана. Вход в пещеру загородила громоздкая фигура, тут же ринувшаяся на нависшего надо мной Ратуса.

Ошалевший недолюбовник даже опомниться не успел, как от сильнейшего удара кулаком в челюсть свалился прямо на землю.

Как хорошо, даже напрягаться не пришлось, чтобы скинуть с себя «ухажера».

Конечно, с хорошо, это я погорячилась, потому что вместо озабоченного мужчины передо мной встал злой до ужаса принц.

***

Когда София обманом ускользнула у меня из-под носа, я готов был догнать ее и привязать к дереву, чтобы больше никуда не лезла со своей самодеятельностью. Неужели сама не понимает, что от этого хуже только ей самой?

Проводил взглядом ее удаляющуюся к лагерю фигуру, причем хромающую и согнутую чуть ли не пополам, и с силой стукнул по дереву. Вот же беда на мою голову. Надеюсь, отец икает каждый раз, когда я кляну эту девчонку, подосланную мне так некстати.

Когда навстречу Софии вышел постовой, я отступил в тень, надеясь, что меня не заметили. Но тут же скрипнул зубами, когда увидел как этот ублюдок прошелся руками по всей фигуре ящерки. Нет, я не ревновал, но девчонку было жаль, она то не знала в чьих лапах оказалась, а я вот видел огонь похоти в глазах даже с такого расстояния. Значит, времени у меня действительно не много, если промедлить хоть на мгновенье, могу и опоздать.

Как только ящерку внесли на территорию лагеря, я тут же рванул к бревенчатой ограде, ежесекундно оглядываясь по сторонам. Кажется, за полем больше никто не следил, и я стал искать лазейки, чтобы пробраться во внутренний двор. Оказалась забор хуже всего был укреплен у уклончивой стены скалы, где имелись большие щели и доски держались стоймя на честном слове.

Заглянул в щель и увидел, как чья-то рука крутит голову ящерки, оценивая внешность.

— Красивая, — послышалось мне, и я чуть с грохотом не ворвался к предателям. Потом успокоился, понял, что ничего страшного за несколько минут не случится и отошел от ограды. Проверил ножи в карманах и сапогах, и снова заглянул в щель.

София уже сидела у костра, а я все наблюдал, какие жадные взгляды кидают на нее мужчины, которых насчитал семь. Еще один в пещере. Итого восемь. Многовато, но если не все разом, то нормально.

Тем временем вокруг ящерки загалдели, и подхватив на руки, ее понесли в пещеру. Времени не осталось.

Я приготовился.

Один точный замах и сухощавый, словно урюк мужик, сидевший за одной из палаток, повалился прямо на нож, который точил в тот момент. Из-за бурного обсуждения, того как каждый проведет время с Софией, его тихий хрип никто не заметил, а я затаился, обдумывая следующий ход.

Сижу, прислушиваюсь к разговорам, а у самого от услышанных мерзостей живот скручивает. Я всерьез начал переживать за девчонку. Пока я тут вожусь, она там внизу может уже отбивает нападки озабоченного мужика, а ведь она даже не восстановилась толком.

Я аккуратно вытащил косо срубленное бревно, прилегающее к скале, и попытался втиснуться в получившийся лаз. Слишком тесно. Легонько пристукнул кулаком по соседнему бревну и вытащив его, забрался на вражескую территорию.

Шмыгнул за одну из палаток и достал два ножа. Мужик, тот что встречал Софию вышел за ограждение, видимо возвращаясь на пост. Тем лучше, с ним потом разберусь. А пока я прицелился и бросил ножи одновременно и снова точно в цели, также отдаленно сидящие от остальных обитателей.

Гогота стало меньше, но кажется никто не обращал внимания на обстановку вокруг, каждый витал в своих грезах. Спорю, все думали о Софии. Уроды.

Как убрать четверых, сидевших недалеко от костра я пока думал. Залез в палатку и подкрался ближе к усевшимся на бревна. Делать нечего, придется выходить. Осторожно, стараясь не лязгнуть, достал меч, коим легко можно дотянуться с большого расстояния и рванул из укрытия, создавая эффект неожиданности.

Сидевший ко мне спиной не успел ничего понять, как уже с кровью у рта тихонько повалился набок, держась за кровоточащую сквозную рану на животе. Двое других вскочили, встав почти бок обок, и я одним замахом перерезал им глотки. Косо, зато быстро и без лишнего шума. Четвертый, сидевший поодаль от остальных, выкрикнул что-то нечленораздельное, и кинул в меня топором. Я уклонился и в два прыжка настиг его, с размаху снимая голову с плеч.

Вот так я остался один среди мертвых прислужников мран. Опомнился через секунду, вспоминая о самом важном, о ящерке! Ринулся ко входу в пещеру и замер на пороге, всматриваясь в сумерки подземного помещения. Как только я заметил две белые ягодицы где то в углу, явно не принадлежащие девушке, бросился на таран, боясь что София все же не смогла отбиться, и этот урод над ней измывается. Не дай бог это так, не то я сам отправлю его душу мранам!

Но я прибыл вовремя, потому что у девчонки лишь была распахнута рубашка, но главное, штаны оказались на месте.