Вороной жеребец ненавидел всадника. В этом князь Реймор был абсолютно уверен. Его боялись почти все теплокровные твари. Животные, в отличие от людей, обладали особым чутьем и сразу понимали, кто перед ними. Лошади не исключение. Это, однако, ничуть не мешало князю обожать верховую езду.

Пустить скакуна карьером по бескрайнему лугу. Встать на коротких стременах, подставляя лицо ветру. Свист в ушах и ни единой мысли в голове. Заботы, тревоги — все это вытеснял бесконечный бег.

Князь, приподнявшись в седле, вытянулся вдоль шеи жеребца. На какое-то мгновение ему показалось, что он слился с животным в единое существо: каждый мускул вороного стал его мускулом, ноги, ритмично опускавшиеся на мягкую землю, были его ногами…

Реймор поймал себя на мысли, что движется сейчас со скоростью ласточки, нарезающей круги перед дождем. И пусть эта птица не самая быстрая, князь все равно ей завидовал. Он понимал, что никакая скачка, даже на самой быстрой лошади, не заменит настоящий полет. Ты, небо и единственный достойный соперник — ветер. Бесконечная игра наперегонки, в которой никогда не будет победителя…

Князь почувствовал, что теряет власть над вороным: животное слишком разгорячилось и больше не подчинялось командам. Чтобы не соскользнуть, Реймор сильнее прижал ноги к бокам жеребца. Только бы тот не закусил удила. Вылететь из седла головой вперед — какая нелепая смерть.

В отрочестве князь часами мог предаваться мечтам о собственной трагической кончине. Которой сперва, разумеется, предшествовала великая битва. Один на один юный Мор (так ласково звала его матушка) выходил против сотни противников. В зависимости от настроения, это были то полчища нежити, то обезумевшие драконоборцы, неважно, главное — Мор всегда погибал, предательски сраженный клинком недруга в спину. А дальше — погребение. Князь, такой молодой и такой несчастный, лежит в белоснежном саване, искрящемся россыпью драгоценных каменьев, а над ним рыдает матушка, которая не позволила есть сорбет на ужин, и сестрицы, спрятавшие его серебряную змейку-дудочку. Даже по испещренной шрамами щеке отца скатывается единственная скупая слезинка…

Прошли годы. Князю все меньше хотелось погибать от рук предателей. А если этому и суждено произойти, пусть бы у его гробницы стояли наследники. Хотя бы один.

Реймор разозлился на себя за слабость. Если так пойдет дальше, он рискует превратиться в добропорядочную квочку. Боги, к чему самообман?! Он уже превращается. И все из-за этих святош, возомнивших, что слышат глас Высших.

Ни одна из многочисленных любовниц князя так и не родила ему бастарда. Это он знал наверняка. Служители культа Трех решили, что только освященный по всем традициям брак и супруга, которую господин признает перед людьми и богами, могут что-то изменить.

С тех пор прошло почти десять месяцев. Все это время Реймор разъезжал по ближайшим княжествам, герцогствам и королевствам в поисках невесты. Благо соседи-правители наперебой предлагали своих дочерей. Породнится с князем Реймором Буреликим мечтал каждый. Да только завидный жених с решением не спешил.

С одной стороны, Реймор понимал, что жениться рано или поздно придется, с другой, перед глазами тут же вставал образ матушки, выговаривавшей отцу за все подряд: начиная от боевых походов во славу Трех до немногочисленных пиров, на которые Шуддер Огнерожденный спускал, по словам супруги, чуть ли не всю казну.

Поначалу отказывать суженым не составляло труда: недостаточно умна, не очень красива, чересчур большой рот, слишком узкие бедра… Святоши, молча, кивали и продолжали искать невест.

Последнюю Реймору пришлось отшить из-за уродливой родинки на заднице. На самом деле она было даже милой и контуром напоминала кожана. Но князь выдумал целую историю о том, как в детстве случайно упал в небольшой колодец, облюбованный летучими мышами, и с тех пор любое упоминание об этих тварях ничего, кроме дрожи в коленях, у него якобы не вызывает.

Реймор ухмыльнулся. Справедливости ради, в сватовстве были и приятные моменты. Так, с каждой из возможных невест он знакомился очень тесно. И хотя добрачное целомудрие князь считал бессмысленным, с девичьими интересами приходилось считаться. Все молодые особы, с которыми он уединялся, формально оставались девственницами. Но невинными и чистыми называть их после язык не повернулся бы даже у самого благожелательного человека.

Соблазнять женщин, уговаривать их на дичайшие непристойности — с этим у Реймора никогда не возникало проблем. Во-первых, он был красавцем. Смоляные волосы, глаза цвета верескового меда, белоснежная кожа — князь частенько любовался своим отражением в зеркалах: поджарый, широкоплечий, гармонично сложенный, будто высеченный из камня искусным мастером. Единственным, к чему мог придраться Реймор, был, пожалуй, рост. Даже сейчас, став взрослым мужчиной, он едва бы доходил до плеча покойному отцу. С другой стороны, князь понимал, что Шуддер был сказочным исполином, ушедшим в небытие.

Никто в здравом уме не назвал бы Реймора коротышкой. Он был так же высок, как любой из его свиты. Или своры, как предпочитал называть своих верных воинов князь. И когда он менял расшитый каменьями камзол на шерстяную рубаху, то вполне мог сойти за наемника из северных земель. Как сейчас.

Вороной заржал и полетел вперед еще быстрее. Реймор удивился и даже оглянулся: может, за ними гонится вырколак или другое чудище? Никого.

Одной рукой князь ухватил вороного за шею, второй натянул поводья. Реймор надеялся, что животное замедлит ход. При таком темпе, любая другая лошадь давно бы выбилась из сил.

Князь и подумать не мог, что в этой глуши встретит такого красавца. От сородичей длинноногий жеребец отличался широким корпусом. Реймор сразу отметил чересчур высокий выход шеи, подчеркнутый легким изгибом, и крупную голову с почти прямым профилем.

Вороной фыркал и ржал, а его белобрысый хозяин, кажется, сын старосты, пытался отговорить князя. Мол, тварь дикая, неприрученная. Но Реймору было плевать.

Больше всего он любил Небесную Цитадель, старый семейный замок, высеченный прямо в скалах, и редко выбирался оттуда без крайней необходимости. Такой стало очередное приглашение. На этот раз от короля Авариса, правителя южных земель.

В пути Реймор пробыл больше недели. Оставалось еще столько же. Князь чуть ли не выл, когда думал об этом. Поначалу созерцание бескрайних владений, работающих в полях селян, торжественные приемы и красавицы-простолюдинки, напрочь лишенные светской жеманности, скрашивали дорогу. Но чем дальше на юг продвигалась свора Реймора, тем больше ему все надоедало: однотипные виды равнин навевали тоску, ночевать приходилось на постоялых дворах, а глупость местных девок в сочетании со скотской покорностью раздражала.

Конечно, был и другой способ попасть в замок Авариса, но прибегать к нему князь решил повременить. Во-первых, он не балаганный уродец, чтобы королевский двор на него пялился. Во-вторых, у магии есть цена. Меньше всего Реймор хотел повторить судьбу отца. Тот в один прекрасный день прикончил матушку и сестриц.

Князь слишком сильно натянул поводья, и тут же осознал ошибку. Увы, поздно. Жеребец вздыбился, но устоял. А вот Реймор потерял равновесие и съехал набок. Он понял, что сейчас упадет, поэтому постарался расслабиться. Нужно приземлиться на плечо, закрыть голову и откатиться, чтобы не попасть под копыта. «Будто делаешь прыжок кувырком» — в памяти всплыл строгий голос наставника по верховой езде.

Больно не было. Только неожиданная тьма. «Будто кто-то проглотил солнце», — с этой мыслью, князь, окутанный ароматом травяного полога, провалился в небытие.

Первым вернулся слух. Реймор отметил, что вокруг блеют козы. Они же, видимо, позвякивали колокольчиками.

Князь почувствовал прохладное прикосновение ко лбу. Кто-то мягко ощупывал его голову и тело.