– Послушайте, мне бы тоже хотелось быть специалистом по выродкам, это ещё можно устроить? – в надежде спросил он.

– Эх, дружище, ещё бы каких-то пару часов и нет, но пока да, – один из вайчеров посмотрел на освещённую дверь. – Тебе туда.

Тьюкс благодарно кивнул, затем постучался в указанную дверь и вошёл, было не заперто. Внутри на первый взгляд никого не было. "Может, надо мной подшутили?" – подумал Тьюкс, вглядываясь в предметы роскошной мебели. Кресло, что стояло перед небольшим, но тоже очень красивым столиком, было обито не то шёлком, не то ещё чем-то дорогим. Шторы слегка зашуршали, когда Тьюкс впустил в помещение утренний ветерок. На столике стоял старинный железный фонарь, Тьюкс начал разглядывать его. Но спустя пару минут ему сделалось неловко, оттого что он даже не удосужился поздороваться.

– Доброго утра тем, кто не спит, – поприветствовал Тьюкс.

– Доброго, доброго, – раздался приятный бархатный голос. После чего из-за ширмы, что стояла у стены, на которую Тьюкс и не подумал обратить внимания, выскользнул высокий человек, довольно худой, но в остальном его внешний вид более чем располагал к себе. – Чем я могу вам помочь? – поинтересовался мужчина и расплылся в учтивой улыбке.

– Я, знаете ли, хотел бы стать специалистом. Это можно устроить? – повторил свой вопрос Тьюкс, теперь ему казалось, что именно этот человек и может помочь ему.

– Конечно, добрый господин. Это не составит ни малейших затруднений. Прошу вас, вот у меня список, – мужчина ещё раз вежливо улыбнулся, доставая из выдвижного ящичка свёрнутый в трубку лист бумаги, который Тьюкс видел в руках глашатая. – Как ваше имя, добрый господин? – спросил мужчина.

– Моё имя? – переспросил растерявшийся Тьюкс.

– Я должен узнать ваше имя, прежде чем внести его в список, любезный господин, – терпеливо ответствовал мужчина всё тем же приятным голосом.

– Ах, да, имя, – Тьюкс задумался на секунду. – Тьюкс.

Мужчина почему-то рассмеялся и добавил:

– Забавно.

– Что забавного в моём имени? – Тьюкс старался не выказывать обиды, хотя её подразумевал сам вопрос.

– Нет-нет, добрый господин Тьюкс, вы меня не так поняли. Я смеюсь не оттого, что имя ваше забавное.

– А отчего же? – спросил Тьюкс недоверчиво.

– Видите ли, добрый господин Тьюкс, дело всё в том, что наши с вами имена очень похожи, я бы даже сказал, они почти что одинаковые. Забавное недоразумение, а может, вовсе не недоразумение, – произнёс мужчина, опять загадочно улыбнувшись.

– А как ваше имя? – поинтересовался Тьюкс, он не думал, что у кого-то может быть имя похожее на его собственное.

– Тикс, любезный господин Тьюкс, моё имя Тикс, – сказал мужчина. Улыбка не сползала с его лица.

Вайтеш болезненно ступал по каменистому Вечернему Тракту. Была поздняя осень, почерневшие деревья подхватили жухнущие юбки оставшихся листьев. Раздосадованные верхушки некогда раскидистых крон царапали друг друга колкими ветками. Но и взгляд Вайтеша тоже был весьма колючим. Он со злостью смотрел на растущий у дороги иссохший репейник, обвитый плющом.

– Долго нам ещё идти до этого твоего пристанища? – недовольно спросил Вайтеш.

– А что, ты устал? – спокойно откликнулась Ойайя. Она ступала легко и безразлично, теперь Вайтеш завидовал её тихой походке, сам же он громыхал и неуклюже шаркал ступнями.

– Если ты не забыла, я ранен, – сообщил он.

– Это я помню, но что ты от меня-то хочешь? Нести я тебя не понесу, – девушка многозначительно подняла брови.

– Я и не… – Вайтеш фыркнул. "Почему она вечно пытается углядеть мою слабость там, где её нет", – проныл он про себя, но Ойайя услышала недовольное ворчание, которое Вайтеш был не в силах спрятать. В пути, с тех пор как они покинули Дуодроуд, она измывалась над Вайтешем так безвозмездно, что он перестал удивляться, как создание такой прелестной внешности вообще может быть способно на такого рода издёвки. Впрочем, это всё так же его раздражало.

– Куда мы идём? Ты можешь рассказать понятнее?

– Туда, где живут люди, что молятся Неизвестным богам, – сказала Ойайя. Вайтеш похолодел. Идти к жрецам это не то же, что подслушивать глупые молитвы в "Рыбе на мелководье". Вайтеш скептически относился к людям, одержимым выдумками, что уж говорить об одержимости богами.

– Таких людей надо опасаться, Ойайя, – сказал Вайтеш.

– С чего вдруг мне их опасаться? – удивилась девушка. – Я уже бывала там, и нет в них ничего страшного. Они чудаковаты, но в остальном вовсе не так плохи.

– А зачем это тебе понадобилось соваться к ним? – Вайтеш сощурился.

– Да там ничего интересного, – безразлично сказала девушка и ушла вперёд. Вайтеш небыстро догнал её и вновь спросил:

– Ойайя, ты о чём-то умалчиваешь?

– Ничего я не умалчиваю, – возмутилась его спутница, и Вайтеш сразу понял, что девушка именно что умалчивает.

– Не хочешь говорить, не говори. Всё одно сам увижу, – хмыкнул Вайтеш.

– Так значит, ты уже не боишься соваться к жрецам? – хихикнула Ойайя, Вайтеш обиженно отвернулся. – Помнишь, в пещере, когда мы встретились, ты сказал, что ты сапожник?

– Помню, и что с того? – на самом деле Вайтеш забыл, что упоминал это, но виду не подал.

– А твои родители тоже сапожники? – наивно поинтересовалась Ойайя.

– Отец был сапожником, а матери я не помню. Может, и она тоже, но сомневаюсь я, что мой отец стал бы выбирать себе в жёны девушку, занимающуюся сапожным ремеслом.

– Почему это? – Ойайя как будто обиделась.

– Ну, сапожники всё время грязные, – объяснил Вайтеш.

– Тогда с чего ты вообще появился на свет? Если так рассуждать, то твой отец должен был помереть в одиночестве, – девушка явно не хотела задеть Вайтеша, но тот и не обиделся, только покачал головой и вздохнул. После продолжительного молчания Ойайя поняла, что сказала лишнего, но извиняться не стала, – Вот, – кивнула она в сторону от дороги. – Это и есть Кельи.

– Кельи? – Вайтеш про себя усмехнулся: "Ну и глупое же названьице".

– Если у короля есть свой особняк, то почему у богов не может быть? – удивлённо спросила Ойайя, но Вайтеш не ответил. Он засмотрелся на громоздкое строение, сложенное из больших камней. Оно тянулось, насколько у Вайтеша хватало зоркости.

– Это здесь ты хотела спрятаться? – ошеломлённо произнёс Вайтеш. – Да его за десять миль видно.

– Просто никто, кроме меня сюда не заходит, – пожала плечами Ойайя и с грохотом постучалась в огромные железные ворота. Они подождали, пока кто-то хотя бы услышит их присутствие. Не дождавшись, Ойайя заколотила кулаками по воротам, и колотила довольно долго, позволяя Вайтешу убедиться в том, что за ними не гонятся. В противном случае их бы давно догнали, настолько оглушительно и продолжительно девушка пыталась достучаться в Кельи.

– Ну где вы там? – крикнула она. В эту секунду ворота медленно приоткрылись, и в образовавшуюся щель просунулась плешивая заспанная голова. Увидев, кто стоит за дверью, человек в рясе спросил:

– Ойайя, что тебе тут нужно?

– Впусти меня, старик, – недружелюбно возгласила девушка, потирая ушибленные руки.

– А кто это с тобой?

– Это мой спутник. Неужели ты не видишь, слепой старик? – грубо возмутилась девушка.

– Ладно, ладно. Не злись, Ойайя, проходи, – он приоткрыл ворота. – И вы проходите, господин, – обратился он к Вайтешу.

Внутри был всего один этаж, но до того высокий, что там преспокойно могли бы расти деревья, если бы не каменный пол. Потолок подпирали гладкие, но кое-где потрескавшиеся колонны. Повсюду виднелись мрачные кельи, внутри каждой стояло по каменной статуе, но Вайтеш не захотел приближаться, чтобы получше их рассмотреть. В кельи вели дверные проёмы, но дверей в них не было. Всё было сделано из камня, никакой деревянной мебели Вайтеш не заметил, да и в принципе как таковой мебели там не было. Только в одном из проёмов, что был существенно больше остальных, виднелся длинный каменный стол и две такие же длинные каменные скамьи по обе стороны от него. Окна находились так высоко, что освещали лишь верхнюю половину Келий, а нижняя пребывала в постоянном полумраке. Вайтеш подумал, что здешним жрецам очень неудобно живётся. Он представил, как по ночам они выходят в каменные коридоры в поисках помещения, где можно уединиться и справить нужду, и сталкиваются друг с другом в кромешной темноте. Как они больно ударяются головами, сетуют и причитают. Эти мысли развеселили Вайтеша, и он стал неприлично ухмыляться, это заметила Ойайя и дёрнула его за плечо. Вайтеш виновато наморщился.