— Вот так-так! И как же мне теперь понять где был сон, а где правда? — произнесла Камилла погружаясь в свои мысли. — Простите, мне подумать нужно, похоже у меня в голове всё перепуталось и теперь я совсем не понимаю где правда, где сон.
Несколько раз Самуил попытался вернуться к разговору, но девушка не отвечала, задумчиво смотрела себе под ноги и бормотала под нос непонятные слова. Оставив безнадежные попытки продолжить беседу, страж замолчал, внимательно наблюдая, как между пальцев Рыжей мечется монетка, перепрыгивая с фаланги на фалангу. Такой ловкости можно было только удивляться, из девчушки вышла бы превосходная воровка.
Лагерь разбили, когда начались сумерки. Всё это время Рыжая оставалась безучастна. Но когда развели огонь, девушка тихо обратилась к Даливе.
— Ты не шутила насчёт душа? Очень уж помыться хочется, даже в холодной воде, а то я себя так скверно чувствую, тебе не передать. Я хоть и не была никогда чистюлей, но в ваших условиях даже мне уже дурно от исходящего от меня «аромата»! Никаких антиперсперантов или дезиков, блин, даже гель-душа нет! Одни озера и речки! А там рыба плавает, представляешь?
— Я не понимаю половину слов из тех, что ты произнесла, Камилла, — тихонько ответила магесса. — И здесь рядом есть отличный водоём, мне нет нужды колдовать. Просто пойдём и помоешься, раз тебя это так тяготит.
— А как же эти? — она кивнула в сторону разворачивающегося лагеря и снующих повсюду солдат.
— Им нет до тебя никакого дела, дитя, — едва не рассмеялась Далива. — Их командир приказал сопроводить тебя в замок, а значит ты просто сопровождаемое лицо, они твой эскорт, если угодно. К тому же у нас не в ходу такая скромность. Если кто-то из них, и заметит твой ритуал омовения, не обратит внимания, продолжит заниматься своими делами.
— Прикольно! А у нас парни специально за девчонками подглядывали, ну, когда мы были значительно моложе правда.
— Зачем? — искренне удивилась магесса. — Они могут увидеть лишь тело, разве это важно? Таким желаниям у нас подвержены лишь низшие существа, мыши…
— Мыши, — сглотнула Камилла вспомнив тёмный переулок и нож упирающийся в спину. — Ах, ты ж едрён батон! Те двое из ваших были! Вот почему Дэн их нашёл, Охотник, мать его за ногу! Как всё запуталось!
— Ты ко мне сейчас обращалась, дитя? — уточнила Далива.
— Нет, просто вспомнилось кое-что. А я только сейчас поняла, что тогда произошло на самом деле! Веди меня мыться, магесса! А мыло у вас хоть есть? — с надеждой в голосе добавила девушка.
— Для тебя, найду, — улыбнулась женщина и увлекла девушку за собой в густые лесные заросли.
Вдоволь наплескавшись в прохладной воде лесного озера Камилла сидела на берегу рядом с Даливой и бросала камешки в темную гладь заводи.
— О чём ты задумалась, дитя?
— Перестань меня так называть, — огрызнулась Камилла. — Это неприятно.
— Но, по нашим меркам ты действительно ещё дитя, — примирительно заговорила магесса. — Я смотрю на тебя и понять не могу…
— Чего ты не понимаешь?
— Когда ты говорила о Моргане я увидела, почти почувствовала страсть, яркую вспышку, словно огненный шар, я решила, что ты влюблена в нашего короля, но потом ты заговорила о своём Охотнике и я растерялась, — призналась магесса. — Ты любишь и его тоже?
— Кого? Даниэля? Нет! Ты что!? Он — принц, я всегда так считала… Слишком идеальный, слишком хороший, чтобы быть настоящим.
— То есть ты хочешь добиться любви короля, но боишься полюбить принца? Это немного противоречиво, хотя, что я могу знать о твоих чувствах, наверное, это удивительно, — проговорила Далива. — Каково это ощущать в себе и энергию ветра и прохладу воды, жар огня и твердь земли?
— Я ничего такого не чувствую, — пожала плечами Камилла. — Я просто живу и пытаюсь разобраться что к чему. И сейчас меня терзают сомнения: если у Моргана никогда не было гарема и мне всё это приснилось, может быть я зря к нему иду? Я-то надеялась, что он меня увидит и сразу же вспомнит, а если он никогда меня не видел? Если это был только мой сон? Если ничего этого не было? Если я прежде никогда не была в вашем мире и это действительно было просто сном, как и говорил мой психотерапевт?
— Ты была в нашем мире, Камилла, — уверенно ответила Далива. — На твоём бедре след от печати моего собрата, печать стёрта магом огня. Такие печати можно поставить только в нашем мире, в вашем мире они не могут быть материальны, скорее это будет та-ту-и-ро-вка, — произнесла по слогам чуждое ей слово магесса. — Но шрамы на твоей спине, из твоего мира. Ты много путешествовала.
— Да уж, угораздило меня! — кивнула Кэм. — Значит дом любви и Приам не сон…
— Приам? Юный маг огня, состоявший в сопротивлении? Который погиб, когда спасал кого-то из вашего мира, — Далива замолчала на несколько секунд. — Он спасал тебя? А мы тогда ему не поверили, решили, что дитя четырёх стихий — очередная выдумка юного энтузиаста, чтобы оправдать нападение на дом любви Ванды. А это было на самом деле, он знал тебя и пытался спасти?
— Бедный Приам, если бы он знал к чему приведёт это бегство, — кивнула Камилла. — Постой, ты тоже в сопротивлении?
— Была, — оправляя складки своего балахона произнесла Далива. — Моргану был нужен свой человек в этой организации, чтобы понимать их цели и…
— Держать руку на пульсе, а он мне всё больше нравится, даже если мы с ним никогда не встречались, я его уже уважаю, — перебила женщину Камилла. — О, прости, так что ты там говорила?
— Ты права, Камилла, держать руку на пульсе. Но сопротивление практически распалось несколько лет назад, поэтому я теперь просто маг при одном из отрядов.
— Да уж, весело тут у вас. Дэн наверняка бы отругал меня за очередной безбашенный поступок, но я всё равно хочу встретиться вашим королём. Хотя бы для того, чтобы утереть нос этому зануде! Заносчивый засранец!
— В твоих словах больше скорби, чем злости. Ты любишь его?
— Нет, я просто едва себя не угробила, когда думала, что он умер из-за меня! И теперь хочу с ним поквитаться.
Магесса хитро улыбнулась.
— Я маг воды, Камилла. Я не могу чувствовать, как ты, но распознавать чувства, мы умеем лучше прочих. Мы их не просто отражаем, мы пропускаем их сквозь себя, и я чувствую не только гнев и страх, но и сильную привязанность, граничащую с помешательством.
— Что такое Охотник? — не обратила внимания на слова женщины собеседница.
— Охотники — это пятый вид магии. Они управляют эмоциями. Это ментальная магия, не привязанная ни к одной из стихий. Она просто есть. А ещё Охотники зависят от магии, как люди от пищи или воды. Чем сильнее Охотник, тем больше будет рисунок на его теле. Они «впитывают» магию этим рисунком. На моей памяти самым большим был рисунок покрывающий полностью плечо и руку Охотника. Это был очень сильный противник. Но много лет назад он исчез, забрал своего сына и ушёл.
— Его случайно не Аэроном звали? — усмехнулась Камилла.
Но реакция магессы удивила девушку. Далива побледнела и едва не рухнула на землю.
— Ты знаешь его?
— Так звали отца моего напарника, — пожала плечами Кэм. — Наверное, и сейчас зовут, только в нашем мире.
— Смилуйся над нами Великая мать! — воскликнула Далива. — Сколько лет твоему напарнику?
— Не знаю точно, чуть больше тридцати, наверное. Мы с ним чаще переругивались, чем нормально разговаривали и не ходили к друг другу в гости на праздники. А когда появился шанс это изменить, он погиб. Его убил подручный Инквизитора, который охотился на меня. Дэн ей видите ли мешал ко мне подобраться.
— Инквизитор? — Далива закрыла себе рот руками, чтобы не закричать. — Тебя преследовал Инквизитор?
— Преследовала, — поправила её Кэм. — Она меня и убила, когда я её выследила. Зараза, до сих пор больно!
— Тебя переместила Инквизитор, твой напарник — сын Аэрона, а ты дитя четырёх стихий, ты была в нашем мире, влюблена в Морагана, охотишься на работорговцев и наставляешь магов на путь истинный, — подвела краткий итог магесса. — Не многовато ли для одного человека?
