«Был январь. Она собиралась на учебу, когда у нее зазвонил телефон и голос отчима сообщил, что ее мамы больше нет. Она выронила телефон. В душе что-то перевернулось и слезы потекли из глаз. Она потеряла единственного человека, которому была нужна. Боль душила ее. К ней подбежала соседка по комнате, стала утешать и выслушав неразборчивое объяснение, принялась обнимать и выражать сочувствие. Но от этого не становилось лучше, слезы текли по щекам. Тогда соседка потащила ее в бар. Они тогда много выпили. Камилла пыталась забыться, искала спасения в алкоголе, но его там не было. К вечеру, она уже ничего не соображала, к ним за столик подсели какие-то парни. Подружка начала с ними флиртовать, Кэм ничего не оставалось, как пытаться не реветь. Его звали Джеком. Теперь она уже сомневалось, что это было настоящее имя, но тогда, для нее, юной и наивной первокурсницы, это не имело значения. Он не сводил с нее глаз, а потом предложил прогуляться. Он выволок ее на улицу, оставив в кафе друга, увлеченного ее соседкой. Они долго бродили по улицам, и она изливала ему душу. Он слушал ее внимательно, сочувствовал, обнимал за плечи, высказывал соболезнования. Когда она начала стучать зубами от холода, он предложил пойти к нему, согреться. Ее не насторожило то, что он привел ее в дорогие апартаменты, не стала она противиться и его поцелуям. А он не стал спрашивать, сорвав с нее одежду он прижал ее спиной к стене и задрав коротенькую юбочку, жадно лапал содрогающееся в его руках тело. Нет это не было насилием, она не сопротивлялась, она сама этого хотела. Хотела знать, что она любима и нужна этому странному едва знакомому молодому человеку. После стремительной близости в коридоре, он отвел ее в ванну и набрав теплой воды усадил ее в душистую пену. Он не присоединился к ней, но и не оставил. Он нежно гладил ее, покрывая тело поцелуями, шептал ей какая она необычная, как он любит ее и хочет никогда не отпускать. О, если бы она знала тогда! Но она не знала, она верила ему, каждому слову, каждому прикосновению, каждому поцелую. Он не дал ей уснуть в ту ночь, стоило ей лишь сомкнуть глаза, как он оказывался рядом, прижимался к ней всем телом и требовал продолжения. Так она попалась. На похороны матери она не поехала, Джек ей не позволил, а она уже не могла ему перечить, он стал для нее центром мироздания, вокруг которого вертелся весь мир. Она изнывала от тоски, без его прикосновений и тихих разговоров. Ей сводило живот от воспоминаний о их бесконечной близости. Она была зависима и не представляла жизни без любовных игр и множественных актов любви.

Привязанность была взаимной и уже через неделю Джек предложил девушке жить вместе, она с радостью приняла предложение. Без раздумий Кэм собрала вещи и, оставив подругу в недоумении, съехала с общежития. У Камиллы началась совсем другая жизнь, в которой не было места боли от осознания утраты, не было страха, даже сомнения не закрадывались в их пентхаус. Девушка совершенно потеряла голову, она ничего не знала о человеке с которым жила, ничего, кроме того, что он ей необходим. Джек заваливал её цветами, дорогими подарками, но в ответ потребовал оставить учебу и не выходить из дома без него, даже дверь просил никому не открывать. Камилла слушалась своего благодетеля и не задавала лишних вопросов. Каждый вечер Джек куда-то уходил, но, когда возвращался всегда был в приподнятом настроении и с удовольствием помогал Кэм на кухне, или тащил ее прямиком в спальню. Она была счастлива, только счастье было таким непродолжительным…

Прошла еще неделя и Камилла, выйдя из ванны в коротеньком халатике, застала в гостиной троих незнакомых мужчин. Джек сидел на диване, увидев Кэм, он побледнел и опустил глаза. А Камилла почувствовала себя голой под пристальными взглядами гостей.

— Простите, — поплотнее запахивая халатик прошептала девушка. — Я не знала, что мы ждем гостей.

— Ничего, — снисходительно улыбнулся светловолосый мужчина лет тридцати и его серые глаза быстро пробежали по едва прикрытому телу девушки с явным одобрением. — Теперь я понимаю, почему Джек не стал нас приглашать на еженедельное собрание к себе. Не хорошо, брат мой.

Мужчина осуждающе посмотрел на Джека, под его взглядом парень совсем поник.

— Иди же к нам, нимфа, — улыбнулся лысеющий мужчина в дорогом костюме и призывно похлопал по дивану, рядом с собой.

Камилла хотела провалиться сквозь землю и попятилась в сторону спальни.

— Я сейчас, — пообещала девушка. — Только одену что-нибудь…

— Не стоит себя утруждать, милая, — третий гость, бритоголовый амбал со взглядом амебы, взял девушку под локоть и сильно сжал пальцы, удерживая ее. — Нас все и так вполне устраивает. Между братьями нет тайн, тебе не стоит нас бояться. Мы друзья Джека…

— Братья, — поправил сероглазый. — Он не рассказывал тебе? Какой оказывается ты у нас скрытный, Джек. Девушке про нас не говорил, да и нам про нее ни словом не обмолвился. Нехорошо, братишка. Магистр будет недоволен. Ну, да не стоит впутывать столь милую даму в наши семейные дела. Давай-ка, сестренка, лучше выпьем с тобой, за знакомство.

Камилла попыталась вырвать локоть из бульдожьей хватки здоровяка, но тот лишь улыбнулся и рывком усадил ее на диван рядом с сероглазым, вопреки желаниям девушки.

— Расслабься, милая, — сладко улыбнулся сероглазый и по-хозяйски похлопал Кэм по обнаженной коленке. — Все не так плохо, как может показаться.

Лысый небрежно наполнил бокал дорогим коньяком и протянул испуганной девушке.

— Пей, — угрожающе проговорил он. — Иначе, Марк поможет тебе это выпить.

Качок кивнул и размял плечи, словно борец перед схваткой. Камилла замотала головой, сжимая зубы.

— Кэм, не сопротивляйся, — простонал Джек, пряча глаза. — Будет только хуже. Лучше им уступить.

— Нет, — процедила сквозь зубы девушка.

— Я попробую тебе все объяснить, милая, — обнял ее за плечи сероглазый. — У нас очень сплоченное братство. — Я и Зак, — он кивнул в сторону лысого, — умеем зарабатывать деньги, Марк, обладает силой, необходимой для улаживания возникающих „трудностей“, ну, а Джек у нас самый молодой и смазливый, прости братишка. Мы обеспечиваем ему красивую жизнь и возможность находить нам „развлечения“. Обычно он не жадничает, но тебя, почему-то решил придержать, хотя ему прекрасно известно, что за такой проступок придется отвечать не только перед нами, но и перед магистром. Видимо, милая, ты его чем-то зацепила…

Рука сероглазого скользнула вверх по ноге девушке, Камилла тут же отбросила его руку и влепила наглецу звонкую пощечину. Тот лишь немного недоуменно приподнял бровь.

— Ты так ничего и не поняла, мышка? Что бы ты не сделала, исход предрешен. Я дам тебе еще один шанс и поясню, раз ты такая глупенькая. Итак, варианта два: ты все сделаешь правильно, и после этого вечера, мы будем изредка заглядывать, всей компанией. Будем хорошо проводить время. Ты будешь одета, обута, обеспечена всем необходимым, когда нам это надоест, ты получишь щедрые отступные, станешь обеспеченной женщиной и сможешь жить так, как тебе угодно. Считаю необходимым отметить, что в этом случае, к тебе никто и никогда не станет применять силу. Все твои кости останутся целы, а милая глупенькая мордашка не пострадает. Поверь, это отличный вариант. Но есть и другой. Ты оказываешь сопротивление, — он отхлебнул из своего бокала и многозначительно улыбнулся. — Тогда Марку придется тебя научить хорошим манерам. На этих нежных руках сомкнуться наручники, а в милый ротик будет вставлен кляп. Мы получим свое так или иначе. Поверь, и то, и другое, доставит нам удовольствие, вопрос лишь в том, что будет с тобой после этого. Останешься ли ты симпатичной девчонкой, пусть и с некоторым „опытом“ или же ты станешь изуродованным инвалидом с переломанными костями.

— Я заявлю в полицию, — багровея от ярости прошептала Кэм.

— Это не поможет. Мы слишком хорошо знакомы со всеми, кто может дать ход такому делу. У нас все схвачено. Выбирай сейчас, милая. Твое появление было очень волнительно, я не могу дать тебе больше времени.