Уткнувшись во вдруг ставшим упругим воздух, я сделал шаг назад и тут же приложил руку к прозрачному барьеру – он был мягким и пружинистым, – но чем дальше я пытался просунуть руку, тем сильнее он отталкивал её.
— Барьер поставлен не для того, чтобы юные маги тыкали в него руками, юноша.
— Извините, но это прикольно: странные ощущения, словно сгустившийся воздух, вдруг ставший водой и тут же превратившийся обратно, очень интересно…
— Ну же, перестаньте, давайте я Вас провожу обратно в первый павильон, выберете себе спутника, – ко мне обращалась молодая девушка.
Она была здесь все время, но я её не замечал до того, как она обратилась ко мне. В данный момент она встала из-за столика, где читала книгу – это удивило меня больше всего, ведь здесь царила полутьма. Это какое зрение нужно иметь, чтобы буквы различать?
— А что там? – повернув к ней голову, я стрельнул глазами в закрытый заклятьем проход, на что она лишь набрала в грудь воздуха, но вдруг он вышел как из воздушного шарика. Она просверлила меня унылым взглядом:
— Второй павильон.
С таким же отсутствующим выражением лица я снова спросил:
— А что там?
— Животные условно третьего класса опасности, выше не держим. И не спрашивай, есть ли третий.
—А что, есть?
— Нет! – тут же отбрила она и, махнув палочкой перед упругим прозрачным щитом, быстрым шагом проследовала через коридор, тихо выговаривая себе что-то под нос. Я обернулся: идти назад не хотелось, а вперед манил легкий интерес. Тем не менее шаг я ускорил, потом перешел на бег и наконец догнал странную девушку.
—…Не-ет, подавай им что-то особенное. Бешеные, умалишенные, не нравятся им обычные зверюшки-милашки. Уродцев опасных им подавай, да еще и ребенку!
Зыркнув на меня и резко сдув упавшую на глаз челку, она ускорила шаг, смешно дрыгая руками – я припустил вслед за ней. Не сбавляя дикого темпа, она снова взмахнула палочкой перед дверным косяком, на котором держалась тяжелая на вид дверь со множествами запоров. Они с тихим лязгом отъехали в сторону, и она зашла внутрь, остановившись рядом с выходом:
— Выбирай.
Уперев ладони о колени, я в полусогнутом положении пытался отдышаться, в то время как она вертела палочкой у ногтей, меняя их цвет. Здесь было посветлее, и я рассмотрел её наряд: ярко-зеленая блузка, скрытая под коротким пиджаком кремового цвета, длинные рукава были усыпаны яркими стразами и разноцветными перьями, плиссированная юбка в черно-розовую клеточку и разноцветные полосатые чулки.
— Вам не говорили, что Вы бываете слишком быстрой? – с легкой одышкой просипел я. На что она лишь фыркнула и ткнула кончиком палочки в противоположную сторону зала. Проследив за направлением, я увидел несколько огромных клеток и с осторожностью прошел к первой слева. В ней сидел черный кот, но он был слегка странным: шесть лап, длинный без следа шерсти серый хвост, четыре уха, венчавшие его затылок странной шевелящейся короной, и три глаза – два ядовито-зеленого цвета, а третий багрово-красный прямо в центре лба. Уставившись на него, я заметил, как кот перестал вылизывать лапу и, поставив её на пол клетки, сфокусировался на мне. В голове тут же прошелестело обесцвеченным голосом:
— Не пялься.
По правде, это и голосом не было, просто я вдруг понял, что этот кот хочет мне сказать.
— Я и не пялюсь, – ответил я, продолжая гипнотизировать его третий глаз.
— Не пялься.
Слегка повернув голову влево, я подозвал девушку:
— Я что, и правда пялюсь на него?
Она ответила, так же не смотря в мою сторону:
— Да, пялишься.
Сделав волевое усилие, я споткнулся и разорвал зрительный контакт со странным зверем. Опасаясь еще раз посмотреть на него, я спросил:
— Кто это? – на что получил наставительный и такой же язвительный ответ:
— Книги хоть бы раз открыть удосужился, школьник. Это смесок Северо-американского низла и кошки Вампус, они обладают даром гипноза и телепатии – очень редкий экземпляр и столь же противный и агрессивный! – выплюнула она, не отвлекаясь от своего занятия. Бешеная что ли?
Так же аккуратно сделал шаг к следующей клетке – ибо после высказывания девушки кошка начала шипеть и бросаться на прутья.
В соседней клетке было пусто и, не успев открыть рот, я получил ответ:
— Камуфлори, не продается, – и, секунду промедлив, добавила: — Вымирающий вид, передадим его в заповедник.
Сделав еще шаг влево, я увидел полутемную клетку, на полу было пусто – пусть там и валялись многочисленные сухие ветки и обрывки листьев. Подняв взгляд выше, едва различил темное пятно в самом углу: оно висело почти под потолком и походило на утыканную иголками каплю. Но вдруг внутри все зашевелилось, и я подался назад. Из нутра капли показалась наружу облезлая шея, усыпанная редкими перьями, длинный острый клюв и бешеные глаза.
— А это что за птичка? – просипел я, ибо был слегка напуган.
— Авгур, Авгурий или Ирландский Феникс, очень пуглива, гнездится в зарослях терновника или ежевики, питается крупными насекомыми и феями, летает только в сильный дождь, а остальное время прячется в своем гнезде каплевидной формы, в книжке прочитаешь…
— Далеко ему до феникса…
— Ты что-то сказал?
— Да ничего, ничего… – она начинала меня бесить.
Сделав еще несколько шагов в сторону следующих клеток, я про себя решил: пока что-то не куплю из страшного и необычного – я отсюда не уйду. Не потому что я хочу, а назло этой совятнице, кошатнице и жабовнице, да еще и с дерьмовым вкусом в одежде.
Эта клетка отличалась тем, что на самом деле не была клеткой: огромный террариум, наполовину заполненный водой и старыми корягами, что создавали переплетение дорожек над водой.
— А тут что? Жаба с грифом «особо опасна»? – развернулся я спиной к клетке и отскочил от содрогания стенки, словно кто-то пытался протаранить стекло изнутри.
— Испугался? – лукаво спросила она, в то время как сама бросила испуганный взгляд во тьму за стеклом.
— Кто в нем? В смысле, в террариуме?
— Noctis Acrochordus, ночной бородавочный змей, родом из Южной Индии. Не ядовит, предпочитает охотиться в темное время суток, обволакивая кольцами спящую жертву, после чего душит и пожирает.
«С-холодно, с-съесть, с-сожрать теплую добычу-с-с…».
Я словно завороженный смотрел на выползающую из воды змею длиной где-то в два метра. Она привлекла меня не столько своими полосатыми боками, сколько тем, что я слышал её, понимал её, хотел спасти из холода. Придвинувшись к клетке, я обернулся на скучающую девушку и по наитию начал гортанно шипеть, язык не использовал вообще, лишь странно посвистывал нёбом:
«Я вызволю тебя из холода, дам пищу, а потом отпущу. Ты понимаешь меня?»
Змея резко выбросила шею, метя мне в глаза, забыв, что между нами стеклянный барьер, но я ошибся: она замерла в сантиметре от стекла, завороженно следя за моим лицом.
«Ты понимаешь меня?» – снова тихонько прошипел я, и она тут же начал двигать шеей, словно гипнотизируя своими движениями.
«Защита, тепло, еда».
Она безостановочно повторяла эти слова, в то время как я подбежал к странно-агрессивной девушке и выхватил кошелек:
— Змея сколько стоит?
— Девять галлеонов, восемь сиклей…
Не дослушав до конца, я тут же высыпал на ладонь россыпь галлеонов и, отсчитав десять, всунул ей в руку и призывно посмотрел в глаза:
— Сдачи-не-надо-открывай-клетку-пожалуйста! – выпалил я на одном дыхании, на что она в ступоре махнула палочкой, и фронтальная стенка исчезла, вода тут же полилась на грязноватый пол, а змей, извиваясь всем телом, бросился ко мне, скользя по ледяной воде. Выставив руки в желании его поймать, я не ожидал, что он стремительно нырнет в рукав и начнет обматываться вокруг торса – но почему-то я не опасался, что он будет меня душить и пытаться сожрать, я знал, что он безопасен для меня. Но девушка-то не знала.
— Не шевелись!
Она резко направила на меня палочку, от чего я с криком отскочил назад, но новоприбывший вес в виде змея и отсутствие опыта ношения мантии сыграли со мной злую шутку: я запутался в полах и покатился по полу, вертясь ужом от пролетающих красных лучей заклятий.
