– Марцио, пациенту проведена общая анестезия, через пятнадцать минут можно приступать.

– Я уже иду, – ответил Марцио и, захлопнув папку, направился к выходу.

Повернув ручку, он распахнул дверь и буквально столкнулся со стоящей на пороге Арианной. Она тоже держалась за ручку, только с другой стороны. Марцио на мгновение растерялся, почувствовав, как в груди что-то дернулось. Он беспомощно стоял и не мог отвести взгляд от этих зеленых глаз. Впрочем, Арианна тоже, как зачарованная, смотрела в его темные, почти черные глаза, не дыша и не шевелясь.

– Чао, – первым пришел в себя Марцио.

– Чао… – пробормотала Арианна. – Я… я… немного опоздала… Я была у Томмазо…

Сердце Марцио отчего-то пустилось в радостный танец. Только на лице никакой радости не отразилось. Напротив, оно помрачнело, потому что Марцио решительно не нравился этот непонятный ажиотаж под ребрами.

– Не нужно извиняться, – сухо произнес он. – Однако помни, что медик не имеет права опаздывать, – с сардонической усмешкой добавил он и покинул ординаторскую.

Анджело, который следовал за ним, коснулся плеча Арианны, желая смягчить выговор сурового коллеги:

– Чао. Переодевайся и приходи в операционную.

– Спасибо, – ответила она, тем не менее, новая волна раздражения забушевала внутри. Опоздание не было ее виной! Она действительно задержалась у Томмазо! Но делать было нечего. Снова подавив отрицательные эмоции, она быстро переоделась и направилась в операционную.

Арианна успела прийти вовремя: прямо к началу хирургического вмешательства. Пациент неподвижно лежал на операционном столе, покрытый голубыми простынями, блестящие инструменты уже были приготовлены и расположены на своих местах. Больного подключали к различным приборам, перфузиолог готовил свой аппарат искусственного кровообращения, а анестезиолог и его ассистентка возились с капельницей.

Арианна еще не всех своих коллег узнавала по глазам. Облаченные в одинаковые зеленые хирургические костюмы и шапочки, с масками на лицах, они все ей казались незнакомыми. Но почти черные холодные глаза она узнала бы из тысячи. Они сурово глянули на нее и вдруг слега прищурились. В них блеснул дьявольский огонек.

Едва Анджело произвел вскрытие грудной клетки, Марцио поднял голову и посмотрел на Арианну.

– Передай мне, пожалуйста, ретрактор. Знаешь, что это?

Глаза Арианны сверкнули, а губы под маской плотно сжались. Но в следующее мгновение она в притворном непонимании изогнула брови дугой.

– Рет… Рет… – что? – с иронией переспросила она.

Марцио хмыкнул и едва заметно покачал головой. Однако ему понравилось, что ассистентка обладает чувством юмора и способностью держать себя в руках. Ведь он почти физически почувствовал, как она рассердилась. То, что она смогла усмирить гнев и подыграть ему, покорило мрачного хирурга.

Операция оказалась самой банальной, и даже из-под контроля ничего не вышло. Потому Марцио не представился случай продемонстрировать свою гениальность. Он правда не особо-то к этому стремился. У него не было никакой потребности что-то кому-то демонстрировать и доказывать. А вот Арианна даже чуточку разочаровалась. Конечно, во всех действиях и решениях главного хирурга явно был виден высококлассный профессионализм, но ничего более. А Арианна, чтобы хоть как-то оправдать свое восхищение им, жаждала, чтобы он совершил на ее глазах какое-нибудь чудо. Да, она уже была наслышана о его подвигах, которыми, несомненно, можно восхищаться. Но его жестокое и циничное поведение в отношении пациентов должны были бы вызвать в ней неприязнь, отторжение, а она, напротив, восторгалась им, пусть и против собственной воли.

После завершения операции Марцио вместе с анестезиологом оценили состояние пациента.

– Можешь выводить из сна, – сказал Марцио.

– Давление мне не очень нравится, – задумчиво произнес анестезиолог.

– Полагаю, ты можешь увеличить дозу обезболивающего. И попроси кардиологов понаблюдать за ним. Тем не менее, операция прошла лучше, чем я ожидал. Будем надеяться, что осложнений не возникнет. В любом случае, я доступен при необходимости, у меня сегодня серьезных операций не предвидится.

– Спасибо, Марцио, – ответил анестезиолог и повез пациента в реанимационное отделение.

Марцио покинул операционный зал, стягивая с лица маску. Его коллеги уже успели избавиться от окровавленных халатов, когда он вышел к ним.

– Марцио, каково состояние синьора Бассо? В коридоре ждут его родственники… – спросил Анджело.

– Операция проведена, – последовал ответ, лишенный каких-либо эмоций. – Пока сложно что-либо сказать с уверенностью.

– Да, но они ведь волнуются, мы должны их успокоить, – несмело вмешалась Арианна.

– Я хирург, а не психолог, – пробурчал Марцио, кидая испачканную одежду в корзину.

Арианна шокировано смотрела на него.

– Не переживай, я поговорю с ними, – улыбнулся ей Анджело. – Или, если хочешь попрактиковаться, могу предоставить тебе эту возможность, – предложил он Арианне.

Ей пока не приходилось общаться с родственниками пациентов. Арианна пока только ассистировала, а ассистенты не проводят психологические беседы. Это дело лечащего врача и главного хирурга.

– Я, конечно, хотела бы попробовать, только я ведь всего лишь ассистентка…

– Чтобы сказать пару добрых слов и подарить надежду, не нужно быть главным хирургом, – хмыкнул Анджело. – Тем более сейчас действительно не время делать уверенные заявления, нужно подождать. Так что необходимо подбодрить общими словами.

– Хорошо, я займусь этим, – сказала Арианна, смерив Марцио неприязненным взором.

– Кажется, ты неприятно поразил девушку, – усмехнулся Анджело, посмотрев на Марцио, едва за Арианной закрылась дверь.

– Мне безразлично, что она обо мне думает, – скептически ответил Марцио. – Мне важно, чтобы пациент выжил, – добавил он и вместе с Анджело покинул помещение.

– Томмазо, я вчера изучил историю болезни синьоры, про которую ты говорил… – начал Марцио с порога, входя в кабинет директора.

– Какой синьоры? – рассеянно спросил Томмазо, отрываясь от монитора.

– Матери моей ассистентки.

– А, синьоры Гримальди, – понял Томмазо, а Марцио поморщился.

– Так вот, я могу предложить искусственный желудочек.

Томмазо задумчиво воззрился на него.

– Новая операция? Дело в том, что ей недавно залатали митральный клапан. Выдержит ли она вот так сразу еще одну операцию? – с сомнением спросил Томмазо. – Повременить нельзя?

– Я-то могу и вообще не делать. Но я так понимаю, она под большим риском умереть в любую минуту.

– После операции она чувствует себя куда лучше, – возразил Томмазо.

– Да, потому что ей вкалывают убойные дозы медикаментов, чтобы подавить все эти симптомы. Кончится тем, что у нее откажут почки, а состояние сердца вообще станет критическим.

– Понимаю… – сосредоточенно сдвинул брови Томмазо. – Сейчас она во флорентийском реабилитационном центре. Может, подождем окончание реабилитационного периода?

– Решайте сами, – пожал плечами Марцио. – Но я настоятельно рекомендую перевести ее в наш реабилитационный центр. Состояние у нее близко к критическому. Если что-то случится, я, по крайней мере, буду рядом, а на дорогу во Флоренцию может понадобиться уйма времени. И потом, в родной операционной работать приятней, хотя, разумеется, это ерунда…

– Ты говорил об этом Арианне? Что она думает?

– Послушай, ты привел ко мне пациента, с тобой я и решаю вопрос. Ты снимаешь с себя ответственность и перенаправляешь меня отныне к ней? – спокойно уточнил Марцио.

– Может, это было бы целесообразно. Ты лечащий врач, ты и общаешься с пациентом и его родственниками. А вам с Арианной обсудить этот вопрос, учитывая совместную работу, еще проще, – ответил Томмазо. Во-первых, это было разумно. Во-вторых, возможно, это помогло бы им наладить или улучшить отношения. – Логично, не правда ли?