— Турнирное…

— Ты разозлил козла Тьори, вот что я знаю точно. Он не убьёт тебя легко. Покромсает, если сможет, и подыхать будешь долго. И что тебе вздумалось?..

— Сможешь дать пару уроков с мечом? — обратился к нему Левр, игнорируя его грубые подначки. Бритт лишь пожал плечами, уходя.

Вздохнув, юноша открыл тептар на последней странице, заложенной обнаружившимся там павлиньим пером. Сердце замедлило ход, слёзы едва не навернулись на глаза — но вовремя Левр опустил взгляд на то послание, которое ему на последней странице оставила неграмотная Туригутта.

Весьма художественно и с немалой долей грубого натурализма толстой чернильной линией была изображена гротескно выпяченная волосатая задница.

***

Если что успел узнать Левр из Флейи о наследнике Элдар за время с ним рядом, — так это то, что он, подобно большинству своих сородичей, был по-горски склонен к широким жестам.

Размах, с которым Элдар организовал канунный вечер перед решающим поединком, оказался истинно королевским. Вряд ли подобные средства могли быть взяты из казны. Скорее, их предоставили горцы.

Левр чувствовал себя участником детского розыгрыша весь день накануне, и вечер оказался ещё хуже. Удивительно, но перед турниром в Мелтагроте — ненастоящим, притворным сражением, единственным, в котором он участвовал, ему было в сто раз страшнее, чем теперь, когда смерть была близка. И, по мнению большинства, неминуема.

Присутствующие горцы поглядывали на него с удивлёнными усмешками. Воины Туригутты — с чувствами, которых Левр разгадать не мог. Они казались беспокойными. Причиной могло быть то, что ни одному не позволили держать при себе оружие. В отличие от Левра.

— Надеюсь, с тобой я не рискую, юный рыцарь? — послышался голос капитана, Левр обернулся; Элдар, скрестив руки, смотрел на него без улыбки. — Я подумал, тебе меч может понадобиться не только против Оттьяра. Возможно, кто-то заденет твою честь сегодня?

Левр смолчал, опуская глаза в пол. Лёгкие шаги асура были почти беззвучны.

— Зачем этот фарс, юноша? — зазвучал ближе Элдар.

— Если я его убью, вы получите то, что хотите.

— Осторожнее; я — всего лишь скромный служитель его величества, а не посланник воли моей семьи. Кое-кто из которой, в самом деле, будет очень радоваться в случае твоей победы. И свирепая, но такая обворожительная Туригутта Чернобурка избежит смертной казни, поскольку главный из пострадавших от её рук будет мертвецом, признанным лживым свидетелем, — протянул горец, — а вот, кстати, и она. Что ж, я оставлю тебя, юный рыцарь.

Левр его не слышал: взгляд его был прикован к воительнице. Она выглядела потрясающе. Воинственной походкой с гордо поднятой головой Туригутта Чернобурка, держа левую руку на поясе с мечом, а правую у груди, шагала по залу. Отросшие иссиня-чёрные волосы она перехватила лентой через лоб. Левр не сомневался, женщина не воспользовалась предложенной помощью служанок: волосы торчали кое-где, а белый бант, долженствующий символизировать отсутствующую вуаль, был повязан криво.

Но это ничуть не умаляло общего впечатления от её появления. Подобранный подол тускло-зелёного платья открывал тяжёлые сапоги и ружские шаровары. Ножны на поясе весело бряцали, украшенные бубенцами и цветными перьями. Юноше показалось, он успел лишь моргнуть, а она уже стояла с ним рядом, глядя строго снизу вверх на него.

Он и не подозревал, как сильно успеет соскучиться.

— Левр из Флейи, — церемонно приветствовала его Туригутта, — я слышала о том, что ты всё-таки склонился к самоубийству.

— Это не… — слабо запротестовал Левр, но она перебила его, подняв левую руку:

— Кажется, я всё ещё старше в звании. И эскорт-ученики не перебивают.

— Да, мастер войны. — Ему оставалось только кивнуть в согласии. Она сложила руки на груди. Удивительно, как обретение свободы изменило всё в Туригутте, от маленьких жестов до осанки. Только походка была всё той же, пружинящей, ритмичной и такой, словно она всё время была готова к бегу.

А вот голос приобрёл нотки злой властности, и спорить с ней стало совсем невесело. Левр обнаружил, что безмерно скучает по её беззаботному каркающему смеху и глупым шуточкам.

— Ты бросил вызов Тьори, а он получил за умение убивать земли и титул, — продолжила воительница без улыбки, — ты его оскорбил и сделал это намеренно. И я не буду отговаривать тебя. Даже не уверена, что знаю, зачем говорю тебе это. Ты умрёшь.

— Если так надо.

— Ты умрёшь, — нажала она, повышая чуть тон голоса. Левр покорно кивнул:

— Необязательно.

— Ты умрёшь! — на этот раз на них оглянулись несколько проходящих мимо воинов, и Туригутта отволокла юношу за собой в более тёмный угол.

В переполненном зале крепости, со всех сторон полном стражи королевского дозора, вряд ли можно было найти хоть какое-то уединение, особенно им двоим, но с некоторых пор Левр философски относился к вероятности появления нежелательных зрителей.

— Ты никогда и никого не убивал, — зашипела Туригутта, вновь ставшая собой прежней, и толкнула рыцаря к стене, — и — духи будут свидетелями! — да, ты хорош. У тебя правый замах, как удар драконьего хвоста. У тебя длинные крепкие ноги. И ты гибкий. Но Тьори таких, как ты, убивал десятками. Я проигрывала тем, кого он побеждал. Десятки глупых мальчиков вроде тебя гниют в земле, сотни калеками просят подаяние у ворот храмов…

Вместо ответа Левр наклонился и поцеловал её, впитывая все мгновенные перемены в её облике: мягкость губ, чувствующуюся улыбку и ямочки на щеках, трепет пушистых ресниц. Туригутта закрывала глаза в поцелуе. Туригутта отвечала ему. В короткое мгновение он снова видел её другой, той, спрятанной от всех вокруг, кроме него, женщиной, чувственной, нежной, и — что она пыталась скрыть старательнее всего — мечтательной.

— Если я и умру, то с твоим павлиньим пером на груди, — шепнул Левр.

— В задницу его себе засунь, это перо. Как уговорить парней отвернуться, вот о чём я думаю, — другим голосом ответила она, едва улучив мгновение между касаниями их губ. — Будь я проклята, если позволю тебе умереть в твоём тщательно охраняемом от всех посягательств целомудрии. Это было бы просто оскорбительно.

Левр ничего не ответил, не позволяя себе отвлекаться на нарисованные ею картины. Как это было бы? Стоя, в каком-нибудь углу? Под прикрытием порванных штандартов? Под свист зрителей? Изгоняя ужасное зрелище из воображения, Левр притянул Туригутту в следующий, более глубокий поцелуй.

— Но ты умеешь быть последовательным, признаю, раз решил устроить из своей смерти долбаный спектакль, — вновь забормотала она, прижимаясь к нему всем телом и обхватывая его спину руками, — ладно. Я больше не зла на тебя. На сумасшедших злиться грешно. Ты погибнешь геройски — этого ты и хотел.

Несказанное «а меня казнят» повисло в воздухе.

— Поверь в меня хоть ты. — Сильные руки на мгновение обхватили его голову, прижали к округлой тёплой груди, и, должно быть, ему примерещился поцелуй в волосы и лёгкие поглаживания.

— Ах, мой Мотылёк. Мой ты бедный, бедный, рыцарский Мотылёк. — И снова были её глаза, чёрные бриллианты, способные соперничать с небесами, полными звёзд. — Ночь молода. Не трать время, облизывая меня на глазах у этих засранцев, давай уже найдём себе местечко поуютнее. Разве не будет это похоже на песни, если я стану твоей первой, а ты — моим последним?..

На это Левр мог ответить только ещё одним отчаянным поцелуем.

— …Прекрати это, — совсем другим, слабым голосом попросила Туригутта через пару минут, румяная и размякшая, — долбаные адские пекла, как же я всё-таки на тебя зла. И не пытайся своими слюнявыми нежностями меня задобрить. Я целую красивых молодых рыцарей, а не они меня.

— У меня есть соперники? — Следующая неловкая попытка поцеловать её провалилась, особенно когда Туригутта грозно ответила:

— Блядь, да полон замок!

И, возмущённо пыхтя, утопала прочь.

«И вот так мы расстаёмся».

========== Честь Прекрасной Дамы ==========