Мы с Саней переглянулись. Обоим представилась картина просьбы: ваше величество, такая беда, у нас тут потенциально полтысячи блохастых эльфов под вашей Горой, нам бы глины целебной для лечения, но вы не беспокойтесь, нет-нет. Особенно сейчас, когда, судя по всему, у него сезонное обострение драконьей болезни в разгаре.

И топор сразу — хрясь! И прощай надежды: очередной дипломатический конфликт, разрыв отношений между государствами, мы не увидим Элронда, а без магнитолы нас в Лихолесье не позовут. Останемся навсегда в Эреборе. Лечить гномов. И лестницы!.. нам всю жизнь придется ходить по лестницам!

— Я добуду глины, — вдруг выпрямился Кили во весь рост и оглядел нас с видом Тезея, идущего к Минотавру в лабиринт, — я принесу… только маме не говорите, — добавил он уже тише.

— Я пойду с тобой.

В дверях стоял Бофур.

Все посмотрели на Саню, как негласного лидера нашей подгорной компании. Он лишь развел руками:

— Благословляю вас, дети мои. Спасем Вишневского, даешь геноцид паразитов. А ты, — тут он зыркнул на нашего угрюмого «нулевого пациента», — вспоминай, где мог эту дрянь подцепить и с кем потом общался.

— Ну вот, Саня, обозначим фронт работы: передавить в подгорном королевстве всех лихолесских блох. Тайно от руководства… то есть, от монарших особ.

— Если у нас эльфы будут разгуливать с глиняными пирамидками на головах, тайна недолго сохранится, — вздохнул Саня.

Бофура и Кили я догнала почти на выходе из ведущего к нам коридора.

— В жизни всегда есть место подвигу, да? И дракона не нужно.

Бофур улыбнулся.

— Кили спасает свою принцессу от блох, а ты меня, получается, от дисциплинарного взыскания, — ну и чушь я несу. А что сказать? Вернись с победой? Со щитом или на щите? Да пребудет с тобой Сила?

— Ларис, ты такая иногда бываешь… — он произнес что-то невнятное, -…милая дурочка.

Подошел. Чуть приобнял — очередь немедленно жадно уставилась на нас. Кили делал вид, что ослеп и оглох. Я забыла как дышать.

— И мне это нравится, — в мою руку легло что-то мягкое, по губам скользнули его губы, усы, борода, кончик косы — и гномы ушли. Я опустила глаза — Бофур оставил мне платок. Тот, который я не купила.

Пришло время признать: да, я увязла. В Средиземье. В этом мужчине. Как блоха в глине…

Комментарий к О вреде случайных связей

Цыганские слова:

На дарпэ - Не бойся

Баро вэшитко - лесной король, барон-леший

Парно муй, кали пхувья - Белое лицо, черные брови

Чиб на рисёла! - Язык не повернется!

========== Ветеринары под Горой ==========

В сказках подвиги выглядят несколько иначе, чем в жизни. Я к этому привыкла. Пожалуй, ежедневные труды на скорой меня приучили к этому.

Ночь в Эреборе не похожа на день. Экономия, Дис взяла в руки казну своего царственного братца, и ночью под Горой почти нет света и движения. Разве что под самой первой лестницей горят несколько фонарей, и дежурит наша неотложка. Вход немного напоминает волшебный грот: украшен резьбой по камню, загадочными письменами и полудрагоценными камнями. Я своими ушами слышала, как Ори на полном серьезе предлагал вырубить в стене барельефы с нами в полный рост. Сказала ему, чтоб не маялся, а лучше придумал, как донести до народа расписание работы.

На дежурстве оставили одну Элю. В эту ночь мы совершали подвиг дезинсекции. Мои драгоценные коллеги, пообщавшись между собой, сошлись на том, что в эпидемии косвенно виновата я — сглазила. Суеверные неандертальцы!

Бофур и Кили как пропали в глиняном карьере, так и не появлялись — только бесшумными тенями сновали туда-сюда с ведрами, высыпали глину и исчезали вновь. Мы вели экстренное совещание в штабе борьбы с эпидемией. Вишневский с глиняной головой отказывался от еды, питья и разговоров, сидя в изоляторе спиной к двери. Скорбной его мине могли позавидовать журналисты НТВ.

Перебудив всю эльфийскую дежурку, мы отрядили пятерых остроухих проводить принудительную санитарную инспекцию. Судя по удивленным возгласам и коротким визгам из эльфийских палаток, остроухие такого не ждали. Не хочу даже гадать, как коллеги выясняли степень завшивленности собратьев. В добросовестности их, тем не менее, не сомневаюсь.

— Я умаялся, — уже в три часа ночи ныл Кили, растерявший всю свою прыть, — я хочу спать, есть и курить.

— Все умаялись.

— Я грязный!

— Все грязные. На Вишневского посмотри.

— Не буду я на него смотреть, он заразный…

Несмотря на наши опасения, нашлись еще только два подозрительных на заразу эльфа, один из которых был мне уже знаком: я пыталась в свое время разжиться у него дурью. Он ответить на вопрос о предполагаемом источнике инфекции не мог. Да и вообще мало что мог сказать — мы нашли его случайно в стойле для верховых животных в совершенно осоловелом состоянии.

Именно эта находка дала нам идею. К утру мы были уверены, что блох под Гору привез олень Трандуила, а теперь они расселились по всем пони, коих был табун, а также по баранам, боевым хрякам и ослам.

Саня, запустив руки в волосы, раскачивался на стуле.

— Мы уже ни при чем, если что, — бредил он вслух, опустошенный очередной бессонной ночью, — ветеринария — не наше дело…

— Дурья твоя башка, морэ! Это уже наше дело. Трандуил сядет на своего оленя, если не сам его заразил, и всё — снова все эльфы в паразитах.

— Я бы попросил… — донесся слабый голос из изолятора.

— Вишневский, ты оленя развращал, или он тебя? — вопросил Саня.

Раздались звуки, напоминающие рыдания.

— Я его с ладони кормил… он сахарок любит…

— Так-то, любитель дикой природы. Кто пойдет короля проверять на предмет блох?

Добровольцем вызвалась Эля. Отнеслись к ее инициативе более чем критически. Идрен забаррикадировался в хирургии и отказывался контактировать с гуманоидной формой жизни до окончания эпидемии. Изгнанница Тауриэль же являла собой неожиданный пример спокойствия посреди всеобщей паники: спокойно обмазавшись глиной и даже нанеся ее на лицо, она с поистине царским достоинством созерцала вспотевшего Кили, который мелькал туда и обратно с ведрами и жалко ей улыбался.

Вот бы еще кто-нибудь подсказал, как нам обмазать этой глиной всех пони, хряков, баранов… и оленя. И как сохранить их в таком виде пять дней подряд. Как ни крути, что-то придумать было надо. Саня сел за официальный запрос для госпожи Дис.

— Давайте, помогайте! — напряг он нас, — многоуважаемая госпожа государыня…

— Сиятельная. И про ее величество тоже не забудь.

— Ага. Ну и как нам оправдать глиняного оленя под Горой?

— Пони тоже сомнительны. Может, это новая мода?

— Да-да, а глиняного хряка мы в копилку принарядили, — Эля никак не могла смириться с тем, что Трандуила ей не видать и не обследовать.

Делать было нечего, и мы отправились играть в ветеринаров. Начали со свиней, как наиболее дружелюбных к нам созданий. Хрюшки манипуляции с полужидкой глиной восприняли с восторгом. Бараны не были так же воодушевлены. К некоторым пони подойти было страшно, но особого выбора у нас не было.

— Я учился восемь лет, — бурчал Саня, возясь с особо нервной кобылкой, то и дело норовящей цапнуть его за плечо, — я не спал и не ел, ночами зубрил, а теперь мажу каким-то говнищем блохастых копытных.