— Ваше величество, нам действительно очень надо вернуться.

— А мне что до того? — лениво молвил король, одновременно поигрывая одной рукой с грудью своей брюнетки, а другой — то лаская блондинку, то — поднося к губам наполненный вином бокал.

Саня прикусил губу, напряженно размышляя, и тут же усмехнулся, вспоминая.

— Вам же понравилась наша музыка, — бросил он будто бы небрежно, — у нас ее много. У нас миллионы песен.

Трандуил едва уловимо нахмурился. Саня пожалел, что с ним нет Лары. Вот кто умел ставить условия.

— Руки убрала, — буркнул он брюнетке, и она покорно вынула руки у него из-за пояса штанов, — так-так. Чем еще ты думаешь соблазнить меня, целитель?

Саня напряженно размышлял. На мобильнике было несколько роликов с котами, с родным Барсиком — как он там, бедолага? — с красивыми девицами, но этим Трандуила вряд ли можно было удивить. А до технических новинок эльфы не охотники. Им нужны развлечения. Проклятые сибариты.

Видео. Какой же он кретин!

— Позвольте продемонстрировать, — Саня достал мобильник, медленно показал его королю, потом кивнул, сам не веря, что делает это, — продолжайте, ваше величество, и ни в коем случае не лишайте девушек вашего сиятельного общества. Через некоторое время я покажу вам результат.

…Выползая на полусогнутых из шатра Трандуила, Саня клялся постричься в монахи, сбежать в Непал и вести жизнь аскета. Спина вся взмокла от напряжения. Но одно он угадал точно: видео с самим собой, развращающим молодых эльфиек, Трандуила впечатлило.

Настолько, что он пообещал пригласить Элронда, своего заклятого друга, помочь бригаде вернуться домой как можно скорее, и сам обещал поспособствовать, сколь в его силах.

***

— Ну и как тебе в притоне разврата? — подначивала я Саню.

— Я не хочу об этом говорить, — простонал друг, закрывая лицо подушкой.

Вернувшись с успехом, он слег, потом куда-то запропастился. Ручаюсь, побежал сбрасывать напряжение с одной эсгаротской девицей, давно уже положившей на него глаз. То-то, не будет меня попрекать озабоченностью.

Хотя как раз сейчас стоило бы. Вишневский, вернувшийся к нам и покаянно попросившийся в заведующие лабораторией, уже раза три неодобрительно сообщал мне, что видел меня с «тем самым гномом, Лариссэ, ничего не хочу сказать о твоих предпочтениях, но не кажется ли тебе, что это неэтично?». Максимыч только хмыкал в усы. Эля вообще ничего не замечала, вертясь вокруг Идрена и параллельно выискивая, в кого бы еще по уши влюбиться.

Я целовалась с Бофуром. Собственно, этим можно описать мое времяпровождение в течение целых двух недель. Мы удалили один аппендицит. Мы реабилитировали Бильбо. Мы лечили прыщи, мозоли, гематомы, нервные припадки и геморрои. Дважды в день я готовила настойку валерианы для Дари — хотя, как подозреваю, предназначалась она непосредственно узбаду. Могу понять, в его любимую Гору вторглась эдакая толпа. Тут валерьянкой не обойдешься.

Ничего больше не помню: я целовалась с Бофуром. Мне казалось, часами и сутками напролет. Дошло до того, что Тауриэль на три дня поселила Кили в кладовой, где хранились всевозможные метлы и швабры, а я это проглядела.

Поскольку аналитика — не моя сильная сторона, а любые попытки во всем разобраться вели к неизбежному самокопанию и унынию, я перестала анализировать вообще. Что там творилось в голове у Бофура, не знала тем более. И без того зная, насколько мы отличаемся друг от друга, тем приятнее было находить точки соприкосновения.

Любимые блюда. Любимые цвета. У обоих — гигантские семьи и орда родственников, желающих причинять добро и активно вторгающихся в каждую деталь твоей жизни. Я показала ему видеозапись со свадьбы сестры — со всеми полагающимися атрибутами вроде пятиметровой фаты, белого лимузина и голубей. Впечатлился настолько, что через пару дней пришел с приглашением:

— Хочешь посмотреть на гномскую свадьбу?

Я немного смутилась. Я, конечно, хотела, но в памяти еще звучали слова Вишневского «только для своих», а свадьба — не купальня, туда не напросишься так просто. Но Бофур развеял мои опасения:

— Ты наша гостья и лечила жениха — это будет уместно.

— Но у нас принято приходить на свадьбу с подарками и в красивых нарядах, — предприняла я последнюю попытку отказаться. Гном прищурился, кивнул:

— Подарков не надо. А одежда — это легко. Сходим на рынок. Купим.

Ненавидела всегда это «мы», но у него получалось на удивление естественно и без давления. Просто так — сходим, сделаем, купим. Почему нет?

Гномий рынок меня восхитил. Здесь было весело, здесь было шумно, товары встречались такие, что я хотела всё подряд немедленно, и еще — здесь все были примерно моего роста. Если вспомнить, что на Земле мне, чтобы нормально помыть посуду, приходилось вставать на табуретку, то это не могло не радовать.

Я шагала за Бофуром, но поскольку за руки здесь держаться не принято, держалась то за его пояс, то за рукав. Другие гномы поглядывали на меня с улыбками. Бофур ориентировался, как будто у него внутри был встроенный навигатор. Я вертела головой и умудрилась пару раз едва не потерять его в толпе, от удивления застыв на месте.

Торговля здесь шла бойкая. Торговаться гномы умели. Эмоционально наскакивая друг на друга, едва не вцеплялись друг другу в бороды, хватались за топоры и ножны, вздымали руки к сводам Горы, кляли на чем свет стоит товар и лавку, потом — уходили при приобретениях и лучшими друзьями с продавцами.

Ювелиров было меньше, чем я ожидала. Видимо, гномы действительно не слишком одобряли ширпотреб. Пару раз мелькнули томные эльфийские физиономии. Людей тоже было немало, особенно там, где торговали кузнецы.

Наконец мы добрались до рядов с одеждой. Не успела я как следует рассмотреть портниху — темные круглые глаза, носатая, пышная, усики над верхней губой и килограмма четыре золота на видимых частях тела — а уже была облачена в красивую юбку — по подолу красная нить, черные узоры, никаких цветочков — геометрия, и длинную жилетку поверх шерстяной кофты. Которая была мне велика размера на четыре.

Сапоги мне нашлись только там, где торговали детской одеждой. Засмотревшись на удивительно красивые шали и платки, я посмотрела на Бофура, но он почему-то проигнорировал мой взгляд.

— Хочу платок.

Он покраснел. Гномы умеют так — внезапно краснеть. У эльфов краснеют только уши и подбородок — занятно, я уже и к этому привыкла.

— Я не могу купить тебе платок, — повинился он, — не принято.

Ага, опять традиции. Жаль — денег у меня самой не водилось, так что покупка не состоялась.

Свадьба меня восхитила.

Юная невеста очаровательно смущалась. Жениха я помнила — он все еще немного прихрамывал. Точно так же волновался. То и дело приглаживал бороду и усы, одергивал расшитый кафтан. Как я и предполагала, свадебным цветом здесь считался красный. Сам обряд был достаточно коротким. Жених обходил вокруг огня, невеста, положив обе руки ему на спину, следовала за ним, опустив глаза в пол. Сделав семь кругов, они приняли поздравления родителей, а гостей пригласили за стол.

Свадебная пирушка мало чем отличалась от любой другой гномьей пирушки. Разве что никто не брызгал пивом и не швырялся едой в молодоженов — остальным досталось, даже и мне. Песни и пляски на столах прилагались по полной программе.