— Расскажи мне о себе, — попросила я Бофура, когда пиво закончилось, — расскажи о том, чем жил, чем планируешь жить. О семье.

— Тебе всех перечислить? — кажется, его эта идея не вдохновляла.

— Братьев я видела.

Оказалось, в наличии имеются сестры, кузины, тетушки, дядюшки, бабушка и мама. Почему-то Бофур дико стеснялся, а вот мне нравилось его слушать. Заодно я узнала, что он мастерит детские игрушки и любит свое ремесло. Плавно перешли к вопросу того, почему собственной семьи, в отличие от братьев, гном не завел.

— Не сложилось. А ты?

— Не сложилось.

Курили трубку. Его трубку. Я, как он мне объяснил, неправильно ее раскуривала. Он так смотрел на меня, когда я ее раскуривала, что я твердо вознамерилась завязать с никотином окончательно. К тому же, пиво немного ударило нам обоим в голову.

Надеюсь, что это пиво виновато. Будем считать, что оно. От несложившейся семейной жизни перешли к жизни личной. Я рассказала, что имел в виду Саня, говоря «разведен». Бофур признался, что ему идея развода кажется ужасной и отталкивающей. Мы немного поспорили на эту тему.

— А если женщина полюбит другого?

— Замужняя? Зачем тогда замуж выходила?

Как все просто у него.

— А ты любил?

— Любил. Она не знала. Потом вышла замуж и уехала. Ее звали Дари.

Обухом по голове! Наверное, все было на моем лице написано яснее некуда, потому что он, потянувшись, махнул рукой со словами:

— Говорят, если кхузд хочет — получает. Значит, недостаточно сильно я хотел.

Нет, беру назад свои слова. В благородных воинах что-то есть. Например, великодушие отдать интересующую тебя женщину другому, а потом еще и служить этому самому другому, защищать его, идти за ним. Не знаю, как к этому относиться. Знаю, что такого мужчину раньше не встречала.

— Можешь кое-что сделать для меня? — продолжил Бофур, поворачиваясь.

— Смотря что. Как-то, знаешь, боязно здесь раздавать обещания.

— Распусти волосы, — хрипло попросил мужчина, и по особому блеску в его глазах я поняла, что просит он о чем-то очень интимном.

А и в самом деле. Он видел меня только с грязным пучком под косынкой. Не знаю, что это значит для него, для меня же… и тут и поняла: значит. Ох, значит.

На волосы не жаловалась никогда. Мне не нравилась, бывало, фигура, рост, форма ушей, форма глаз, но волосы свои я ценила. Не красила ни разу. Не стригла даже в тяжелую годину депрессии и меланхолии. Мне было чем похвастаться, но перед Бофуром… памятуя об особом отношении…

— Пожалуйста, Ларис.

Это сумасшествие, но я это сделала. Развязала узел платка, вытащила шпильки, сдернула резиночку. Любуйся, что уж там, не жалко.

Он нашел руками что-то, обо что оперся, не сводя с меня взгляда — такого, под которым хочется плавиться и растекаться по полу. Сделал «уф». Утер пот со лба. Как будто устыдившись, отвернулся, отвел взгляд — и снова. На меня. На меня так даже в цветущей юности никто не смотрел. Да и цвела ли я, честно вспомнить?

— Нравится?

Дебильные вопросы из тех, что женщины задают мужчинам, номер один в списке. Он сорвался с места, мгновенно оказался рядом, протянул было руку, остановился.

— Позволь.

Что? Дернуть за косичку? Дотронуться и тем самым удовлетвориться? Поцеловать? Вот этого, последнего, пожалуйста.

— Один раз, прошу, позволь…

Жалость — не лучшая мотивация. Любопытство еще хуже. Я кивнула, глядя в пол. Не видела больше ничего, кроме краешка его бороды и усов, которые приближались к моему лицу, приближались — пока крепкая рука не оказалась у меня в волосах на затылке. И вторая, там же. Мой нос где-то в его бороде. Терпкий запах выпитого. Теплые руки в моих волосах. Снова простые прикосновения. Что же меня так штормит от них?

За уазиком зазвучали далекие шаги. Бофур дернулся.

— Не нужно, чтобы тебя так видели.

— Хуже, чем мытье головы, или нет, скажи сразу?

Пальцы сильные, но нежные. Забирают тяжелые пряди, нажимают на кожу в каких-то таких точках, что сразу тянет расслабиться, вздремнуть, не видя снов, у него на плече. До самого утра.

— А и правда. Если кхузд хочет — получает.

В моем мире, когда мужчина говорил что-то в этом роде, я ставила на нем крест и забывала о его существовании. Здесь я нашла в себе только силы ткнуться ему в шею.

— И что же теперь, кхузд?

— Получил, — и меня обожгло его поцелуем, как огнем.

Комментарий к Терем-Теремок

Баро дукхани - Большая больница (цыг.)

========== О вреде случайных связей ==========

Саня начал скучать по дому.

Пожалуй, его разрывало на две половины: одна жаждала остаться навсегда в Средиземье, другая уже остро нуждалась в привычной обстановке. Саня пересматривал немногочисленные фотографии на телефоне и неизбывно тосковал. Но кое-что манило остаться: кольцо. Ведь было же оно на самом деле таким важным, как он считал? Или история уже настолько исказилась, что Войны Кольца не предвидится?

Бильбо уже начинал говорить. Кольцо обсуждать отказывался. Только и рассказал, что нашел его случайно, потерял тоже незаметно для себя, а больше не знал ничего и не хотел знать.

Да и пусть остается это кольцо потерянным, решил для себя Саня, собрав волю в кулак. Пускай остается, пускай его ищут и находят, будь что будет. Домой надо, на Землю, в Энск. Только как осуществить это?

Был только один способ узнать, не спрашивая при этом Гэндальфа. Спросить Трандуила. Вишневский быть посредником категорически отказался.

— Как он, король, склонен общаться со смертными? — осторожно попытался выведать Саня у Лары.

— Как тебе сказать… у него специфическое отношение к жизни в целом. Он большой любитель извращенно-утонченных игр.

— Ларка!

— Хорошо, хорошо! На дарпэ. Баро вэшитко Трандуил красивый и добрый дядька, вы поладите. Вазелину прихвати.

— Ларка, ну сколько можно…

Так что в шатер Трандуила Саня шел, обуреваемый самыми нехорошими предчувствиями. Пропустили его внутрь без вопросов. В полумраке Саня увидел ожидаемую сцену: король расслаблялся в компании своих родственников и очаровательных, но распутных эльфиек. Висевший густой дым резал глаза, но эльфы не казались этим обеспокоенными. Саня же слегка закашлялся.

— Так что же, молодой целитель, ты пришел просить о помощи в работе? — рука лесного короля устремилась в вырез платья его темноволосой любовницы, другой он выразительно огладил блондинку по бедру, — или ты все же…

— Я хотел спросить, — Саня мгновенно пришел в себя, вспомнив главное, зачем шел в шатер Трандуила.

— О, спро-си-ить.

Рука эльфа была уже неприлично глубоко.

— Я — не из этого мира. Не из Арды вообще. Я и мои друзья.

— М-м… Будь уверен, Арда велика, и в ней для вас найдется местечко… потеплее, — рука владыки проникла между бедер девушки, она бесстыдно развела ноги, демонстрируя мокрое пятно там, где ласкала ее рука короля.

— Нам бы домой, ваше величество, — Саня зажмурился, встряхнулся. «Соберись, тряпка!». Помнится, однажды ему довелось побывать на вызове в раздевалке стриптиз-бара. Но там было проще.

Там не было Трандуила.