Он выпрямился в своем походном троне. Заинтересованно подпер подбородок изящной рукой. Прищурился чуть. Трандуилионы за его спиной переговаривались, переглядывались.

Тысячи лет лесного короля приносили ему тысячи тысяч танцев, медленных и быстрых, соблазнительных, нарочито-бесчувственных, таких же разных, что и женщины, исполняющие их. Средиземье дало Трандуилу все, что было только возможно; он мог владеть всем. И он владел.

Но в круге костра танцевало не Средиземье. Незнакомка принесла новизну, которую уже сотни лет одурманенный собственной вечностью король не встречал.

Пляска продолжалась. И, когда король эльфов поднялся со своего места, провожая танцовщицу после ее поклона, Лара приняла это как знак своей символической танцевальной победы. Маленькой, никому, кроме нее, не понятной, но очень нужной сейчас.

Возможно, спустя тысячу лет найдется другая, чей танец даже заставит его улыбнуться.

***

Нет, это был не массовый праздник, а небольшой междусобойчик. Что там забыл секс-символ Лихолесья Трандуил? Но определенно, что-то такое он излучал в пространство. Что-то очень необходимое для того, чтобы мы разом опьянели. Все поголовно.

И мы были пьяны, пока хозяин шабаша снисходительно наблюдал. Но когда я вышла из круга, действовала не под воздействием этого странного опьянения. Ноги сами несли меня. На отделившийся от общей мелодии звук флейты. Я знаю, что он узнал мои шаги со спины. Он их еще прикованный к койке чуял безошибочно. Жаль мелодию, так внезапно оборвалась.

Недопетая песня.

— Не знала, что ты играешь. А флейта почему?

— Поет без слов. Не знал, что ты танцуешь.

— А что мы вообще друг о друге знаем?

Наконец Бофур обернулся. Любовно огладил флейту, старательно расправил чехол и спрятал за пазуху. Остался сидеть на столбе от шатра. Кажется, это была наша третья операционная.

Начинался снегопад. К утру совсем заметет. Хорошо, что мы уходим в Гору.

— Ты права, — развел Бофур руками сокрушенно, — я не знаю о тебе ничего, Ларис Лачхимари. К тебе нельзя приблизиться, чтобы не опалило. Ты не дала мне шанса.

— Всё верно. Сначала спасала тебе жизнь, потом бросилась мыть голову. Просто-таки насильница.

Бофур рассмеялся. А мне почему-то было совсем не до смеха. Легко соскочил со своего насеста. Живучий народ: хромота все меньше заметна с каждым днем. Возможно, обойдется только шрамом. Уродливым, кривым, трижды перешивали. Вот что оставляют мои руки, прикасаясь к мужчине.

— Кто я для тебя? — зачем Бог дает мужчинам такие голоса, а?

— А кем хочешь быть?

— Кхузд Бофур из Мории…

Неправильный ответ.

— Этого чертовски мало. Тут полная Гора кхуздов. И я понятия не имею, где твоя Мория.

Тень пробежала по его лицу. Обозначилась горькая морщина у рта. Такие бывают, когда часто улыбаешься через силу.

— Да. Так и есть, — мужчина отвернулся и больше не смотрел на меня, — как и я не знаю, откуда ты пришла. И куда уйдешь.

Я шла от него медленно. Без единой мысли. Тишину разрывал одинокий голос тоскующей флейты.

Ну вот и поговорили.

Комментарий к Костры и лирика

Со манца, со манца - Что со мной, что со мной (цыг.)

Пурано магари - Старый осел (цыг.)

Ром - цыган (цыг.)

Шунэса, вэшитко? Дэ мангэ тут подыкхав! - Слышишь, леший? Покажи (мне) себя! (цыг.)

Для интересующихся: музыка Лары и Бофура - Евгений Росс и Рада Рай - Забери эту ночь

========== Терем-Теремок ==========

Гора была похожа на московскую подземку. Такая же шумная, полно народу, и столько же растерянных людей, не понимающих смысла указателей.

Хотя целителей и беженцев дальше первого уровня никто не приглашал, как и предполагал Саня, они сами находили себе место. Даже секьюрити из воинов Даина не могли удержать толпу: если не взрослые, то дети пробирались мимо гномов, и с визгом носились по коридорам и галереям. Гномята и дети людей вместе.

Гномки вошли в гору первыми еще в ночи. Госпиталь въезжал после всех. Перестраховавшись, Торин лично отдал приказ не пускать врачей глубоко в Гору, что устраиваило и врачей тоже. Эльфы с удовольствием обосновались почти у ворот, ЭБЦ чуть дальше, а уазик Максимыча въехал через ворота дальше всех, и припарковался почти у лестницы, что вела наверх, в жилые ярусы.

И все же Торин оценил необходимость организации врачебного корпуса, так что земная бригада все же нашла свое место и минимальное, но обеспечение. В трех комнатках, выделенных под первую в Средиземье «Скорую Помощь», было не намного просторнее, чем в шатре. Соединенные со складом, который Ларису совершенно искренне восхитил, они быстро оказались забиты неразобранными тюками с бельем, инструментами, ящиками с лекарствами. Оставлять все это богатство без присмотра Лара отказывалась даже и в Горе.

Ведь к ним, как в забегаловку, обещали зачастить посетители — удобное расположение гарантировало. Ребята начинали подумывать об организации регистратуры.

— Саня, ты свихнулся. Мы же от этого ушли… мы же прогрессивная медицина, каждый раз — как первый, личный контакт и все такое, ты как себе представляешь — девять тысяч карточек заводить?

— Ничего не девять тысяч, — врач от своей задумки был в восторге, — у нас всего пятьсот амбулаторных пациентов. Посадим Ори за работу, ему в кайф, нам свобода.

— Ага, а потом самоорганизуются страховые агенты и привет, родина, — Лара не сдавалась, — спроси сам остальных, им это надо?

Ответы были неоднозначны.

— А кто читать это будет? Богатые сами такие книжки заводили, про здоровьице свое, бедным оно не надо, — мудро отвечали эсгаротцы.

— У нас уже есть, — чуть свысока сообщили эльфы.

— В камне долго вырубать, — пояснили гномы. На последнем Лара притормозила.

— А что, обязательно в камне?

— Какой гном согласится, чтобы о его бесценной крепости тела, мощи духа и мужской силе было написано на бумаге?

Лара выдохнула: регистратура отменялась. Вещи постепенно занимали свои места, склад наполнялся, когда снаружи донесся рокочущий звук. Потом снова.

— Саня, это что, очередь выстраивается? Ветераны между собой дерутся?

— А ты разве не слышишь? — удивился Саня, — битва под Горой за магнитолу.

Вокруг уазика разгорались нехилые страсти. Гномы, набычившись, потрясали топорами и флэшкой Сани. Трандуилионы загораживали собой подходы к Максимычу, что прижимал к груди драгоценный агрегат.

— Песню про маму! — скандировали эльфы.

— Фрэдди! Кхазад ай мену! Фрэдди! — наступали гномы.

Лара подергала Саню за рукав, требуя пояснений.

— Группа Queen произвела неизгладимое впечатление на гномов, — пояснил врач, не отрываясь от зрелища, — а остроухие сама знаешь, что хотят.

— Он сидит в темнице и вспоминает маму, — возбужденно пересказывал один из пресловутых остроухих другому, еще не постигшему прелестей блатняка, — раскаивается… но уже поздно. А несправедливые властители пытают его и обвиняют в несовершенном преступлении.

— А как называется?

— «Мок-ру-ха», — выговорил фанат, — я ее переложил для арфы, вечером спою…

Наконец, гномам удалось отбить Максимыча с магнитолой. Горестные возгласы эльфов провожали водителя еще долго. Саня покачал с укоризной головой: