— Я что, сказал, что имею что-то против ее свидания? Да пусть хоть со всем Нью-Джерси переспит, с каждым адвокатом, — разошелся Хаус, и Уилсон поперхнулся.
— Хаус, хочешь быть Отелло — сначала разберись. Езжай по адресу…
— Изыди, сатана, и не искушай, — буркнул ехидно Хаус, и услышал, как Уилсон лупит своим телефоном об бардачок в машине.
— Поверить не могу! — вопил онколог, — этому кретину в руки плывет…
Хаус нажал на отмену вызова, и открыл дверь ключом. В знакомой разрухе своего дома он всегда был в безопасности. Всегда прежде. Снова запищал телефон.
— Ты идиот! — кричал Уилсон, — «Кристалл Гарден»! Боже, дай этому…
— Бога нет, а я устал, — категорично оборвал его Грег, и, поразмыслив, выключил телефон.
«Я идиот, — ругал себя Хаус, глотая подряд три таблетки викодина, — куда я еду и зачем?». И все-таки он надел наименее мятый костюм из тех, что нашел в шкафу, и потратил почти пять минут на поиски одинаковых чистых носков. Не в правилах Грегори Хауса было сдаваться.
Когда он сворачивал в сторону площади, Хаусу показалось, что мотоцикл кренится влево. Он даже остановился на обочине, чтобы проверить тормозные шланги, чего прежде никогда не делал. Однако затем, когда его вновь качнуло — на этот раз вправо — он постарался не потерять самообладания. Медленно-медленно Грег постарался сфокусировать взгляд на одной точке, на что ушло почти тридцать секунд. Это могло значить лишь одно.
Передозировка. Причина была просто — сначала не принимать Викодин, потом принять его слишком много, сесть за руль… Самым логичным было бы развернуться и остаться дома, в безопасности и тишине.
Хаус пообещал себе не думать о последствиях безрассудной беспечности. В конце концов, далеко не первый случай передозировки, не первое свидание Кадди, которое он намеревался испортить, руководствуясь привычкой отравлять ей жизнь всеми доступными способами. Правда, передозировка могла нарушить его планы.
К тому мгновению, когда он подъехал к ресторану, находящемуся в одном из лучших отелей Принстона, ему уже сильно нездоровилось. Хаус прикусил губу, пытаясь понять, насколько он переборщил с викодином. Подойдя к зеркалу в холле, он постарался не поддаться голосу, кричавшему: «Домой!»: по нижней губе стекала тонкая струйка крови. Грег посмотрел на второй этаж. «Я под кайфом, — определился Хаус, — меня пошатывает, но дыхание не нарушено. Значит, у меня еще впереди веселая ночь. Значит, мне нельзя пить, или придется звонить Уилсону. Ну что ж, мистер Брюнет, потягаемся!». И, насвистывая, он захромал вверх по лестнице.
Как ни странно, Лизу Кадди Грег разглядел сразу — она как раз вставала из-за стола со своим кавалером, чтобы идти танцевать. Автоматически он подошел к барной стойке, и уселся на стул. В ресторане было людно, шумно, и в соседнем зале раздавалась веселая музыка, слышались смешки и заливистый хохот какой-то молодой женщины. Несмотря на намерение оставаться трезвым, Хаусу отчаянно захотелось выпить, когда он понял, что смеется Лиза.
— Водку с лимоном, — пробормотал Грегори Хаус себе под нос, и даже не заметил, как бармен услужливо пододвинул к нему первую рюмку.
Музыка звучала только для нее одной — она двигалась, очень странно двигалась — как будто танцевала восточный танец. Платье на Кадди было не очень длинное, чуть ниже колен, и когда она покачивала бедрами, шелковая ткань поднималась выше, чтобы затем вновь соблазнительно заструиться вниз. Хаус криво улыбнулся. «Подождем, — определился он, и опустошил рюмку, — рано». Бармен, не медля, подвинул вторую порцию.
Когда Лиза села за стол обратно — брюнет опять сидел спиной к Хаусу — выглядела она умиротворенной и счастливой. Хаус прикрыл на мгновение глаза, и взялся за вторую порцию водки. Брюнет взял обе руки Лизы в свои, и перегнулся через стол. Руки Грега сжались на трости. «Если он сейчас ее поцелует, — мелькнуло в голове Грегори Хауса, — то даже Уилсон ужаснется моей мести». Решительно отойдя от стойки, Хаус размял плечи, словно готовясь к бою.
Кадди с удовольствием смотрела на свое отражение в зеркалах. Достаточно закрытое, но все же соблазнительное платье из черного шелка с вышивкой стоило тех денег, что пришлось за него выложить. Пока что вечер шел именно так, как она планировала. Безо всяких эксцессов.
И когда Лиза Кадди уже готова была произнести тост, она увидела Хауса. Улыбка не спала с ее лица, напротив, застыла, как на безупречной журнальной фотографии.
— О, привет-привет! — ненатурально изобразил диагност неожиданную радость от случайной встречи, — дорогая, а это кто?
Грегори Хауса нельзя было назвать сильно выпившим, но и трезвым он отнюдь не являлся. А развязная манера и легкость походки свидетельствовали, что викодина Хаус тоже не экономил. Кадди почувствовала близкую катастрофу.
— Это мой коллега, — попыталась спасти Лиза ситуацию, вставая, — доктор Хаус. Это мистер Аверян, он адвокат…
— Да, адвокат пригодится всегда. О, а она вам сказала, что отцовство ее дочери сомнительно? — тут же закивал Хаус, пытаясь взглядом испепелить своего предполагаемого соперника, — женщины стали такие подлые, коварные… без помощи юриста иногда не обойтись.
Он не собирался произносить эти слова настолько громко: все внимание соседних столиков тут же оказалось приковано к нему и Кадди.
— Хаус, пожалуйста, — начала Лиза, но Хаус проигнорировал угрозу в ее словах. Он отодвинул стул, и сел напротив Аверяна. Молодой человек отлично владел собой. Только бледность его породистого лица выдавала волнение и гнев.
— Лиза, какое отношение к Рахили имеет этот человек? — спросил он, наконец, с заметным акцентом. Сразу несколько женщин и мужчин от соседних столиков принялись жадно вслушиваться в каждое слово разговора.
Кадди сжала зубы.
— Деточка, это кто? — полюбопытствовала пожилая женщина в цветастом платье, поднимаясь из-за стола напротив, — почему он говорит про твою дочь?
— Ой-вэй! — донеслось тут же с другой стороны, — дядя Исаак, вы слышали? Это отец Рахили, таки!
— Бред, что вы такое говорите, — раздавалось шипение вокруг, — может, он просто немного мишугене…
Аверян вскочил из-за стола, и схватил Хауса за лацканы пиджака.
— Немедленно извинитесь перед Лизой, — сказал он грозно, — и будьте любезны удалиться с семейного…
Хауса шатнуло в сторону. «Мешать Викодин с водкой — плохая идея, — подумалось ему, и он глупо ухмыльнулся самому себе, — с другой стороны, даже если меня будут бить, мне будет все равно». Его состояние не осталось незамеченным. Кадди что-то тихо говорила Аверяну, но тот слушал ее со все возрастающим ужасом. Наконец, молодой человек схватился за грудь с левой стороны:
— Вы слышали? Нет, тетя Иза, вы слышали? Моя сестра якшается с этим… с этим… — он ткнул пальцем в Хауса, и картинно зажал рот рукой, — ты! Параноик, наркоман! Чтоб писали тебе не письма, а рецепты! Больной!
Кадди подхватила Хауса под руку, и поволокла — иного слова Грег и сам подобрать не мог — в сторону лестницы. Вслед ей донеслись сочувственные слова какой-то тетушки:
— Я ей говорила, Сара, говорила: после тридцати холостыми остаются только такие!
— Эй, полегче! — попробовал Хаус оказать сопротивление, когда они оказались на улице перед «Кристалл Гарден». Кадди была вне себя. В ее глазах собирались слезы беспомощного гнева.
— Ты! — выдавила она, и запнулась, не находя нужных слов, — как ты мог!
— Неудачно пошутил, а столько шуму, — Грегори Хаус, несмотря на сильное опьянение, понимал, что совершил промах. Однако Кадди было на это наплевать: она была в ярости. Злые слезы катились по ее щекам, смывая праздничный макияж.
— Ты опозорил меня перед всей родней! — Лиза схватилась за голову, и всхлипнула, — какого черта ты просто не можешь оставить меня в покое!
Хаус злился на себя сильнее, чем когда-либо, и это приводило его в бешенство. Грег, как это бывало нередко, зашел слишком далеко — пусть и не нарочно, пусть даже с лучшими намерениями, смысл которых был ему самому не ясен. Он подошел ближе, поднял с тротуара упавшую сумочку Лизы, протянул ей. Вместо ответа она залепила ему звонкую пощечину, и вырвала сумочку из его рук. Однако что-то в лице Грегори Хауса насторожило Кадди, и она подошла к нему еще ближе. Как и всегда, эта женщина давала Хаусу шанс извиниться или хотя бы оправдаться. Как и прежде, он им не воспользовался.
