Сэмми наклонилась, а потом присела, собирая карточки. За некоторыми пришлось вновь лезть под стол.

…В младшей школе она часто под ним сидела. Там было темно, тихо, безопасно. И даже уютно. Сюда она прибегала после школьных драк и плохих оценок. Или когда мать приводила очередного кавалера или только что обретенных на улице друзей. Обнаружив Сэмми под столом первый раз, новенькая библиотекарша ее не выгнала. Хотя потом очень жалела об этом, как теперь часто и громогласно заявляет. Сэмми полюбила чтение именно тогда и именно под столом – особенно, когда пухлая молодая библиотекарша подсовывала ей сверху вкуснейшие пирожные. Может, сработало положительное подкрепление, как при дрессировке животных? Хорошо, что сама не растолстела, ведь утешаться приходилось все чаще…

Сгрузив собранные карточки на стол, Сэмми направилась на призывное позвякивание посуды. У второй смены шел последний урок, в школьной библиотеке было пусто, поэтому они могли вдоволь наговориться. Вернее, Саманта рассказать, а хозяйка – послушать. И устроить ей «мозгоклизму», как Сэмми это называет.

– Ты погляди на себя! – вновь призвала Клара, указывая на нее с головы до ног. – Девушка, отказывающаяся от своей женственности! Девушка, всему разнообразию женских нарядов предпочитающая джинсы, многослойную бесформенную одежду и солдатские ботинки!

Сэмми вытянула ногу, разглядывая обувь.

– А чего? Таким пнешь – мало не покажется!

– Вот! Только об этом ты и думаешь!

– «Об этом» звучит как-то очень многозначительно! – Сэмми вновь взялась за чашку. Кружки у Клары были настоящими фарфоровыми, тонкими, почти прозрачными. Белыми. С розочками. В такого же типа одежду Клара периодически пыталась нарядить и ее саму. Сэмми не могла дождаться, когда же той надоест; когда поймет, что «миссия невыполнима».

Пока этого не случилось.

Клара сделала пару глотков, прежде чем вновь кинуться в бой.

– Послушай. Тебе наконец-то понравился парень, это нормально и даже прекрасно!

– Почему «наконец-то»? – пробурчала Сэмми, пиная носком ботинка ножку стула. – Мне и раньше нравились парни… хотя большинство из них все-таки полные кретины!

– Согласна. Причем в любом возрасте.

– …и что прекрасного? Он же считает меня мальчишкой!

– И кто же, скажи, в этом виноват?

Сэмми скривилась и запихнула в рот сразу половину пирожного: иногда и впрямь лучше жевать, чем говорить. Не часто, но Кларе все же удается загнать ее в угол. Решившая развить успех библиотекарша продолжила:

– Давай сделаем так: завтра в школе ты подойдешь к нему…

– Завтра нет занятий!

– …в понедельник подойдешь к нему в своей обычной – вот в этой самой – одежде и скажешь, что Сэм не парень, а девушка. И вообще, уже неделю учится с ним в одном классе и сидит за его спиной.

Сэмми пнула стул сильнее: тот проехал по полу и врезался в книжный стеллаж. Сказала мрачно:

– Подумает, я больная на всю голову.

– Я тоже так думаю, – заявила ехидная Клара, – но это же не мешает мне с тобой дружить. Давай прикинем, что ты при этом теряешь?

– Он больше не захочет меня видеть…

– Не получится, если только он не переведется в другую школу. А! Боишься, Принц больше не пригласит тебя домой? Так старший брат уже поставил на твоих посещениях большой жирный крест. Еще?

Сэмми со вздохом уставилась в потолок.

– Или опасаешься, что Принц обидится всерьез?

– Ну…

Этого-то она и боялась: оскорбится, что его выставили дураком. А ей так понравилось общаться с парнем-ровесником, который не-придурок (пока, по крайней мере), и не в курсе, кто и какая она. Как девчонка она ничего особенного из себя не представляет, а как парень… Принц ведь и правда хотел дружить с Сэмом. Пусть лишь оттого, что пока больше никого здесь не знает, но…

– Саманта, – терпеливо продолжала Клара. – Ты же понимаешь, что всё может раскрыться в любой момент? Никто из твоих одноклассников, учителей, вообще никто в городе не давал слова хранить молчание о твоем поле. Не думаешь, что он скорее почувствует себя дураком, узнав об этом случайно и не от тебя?

В словах библиотекарши была правда, много правды. И потому ее совершенно не хотелось признавать.

Клара внимательно глядела на Сэмми сквозь свои очки в золотой оправе: их она носит вне зависимости от меняющейся моды. Классика, говорит, не стареет.

– Ну? – спросила нетерпеливо. – Ну же?!

– Подумаю, – буркнула Сэмми. – Пошла я.

***

Ненавижу собак. И людей ненавижу. Особенно людей. И эта ненависть тоже придает силы. Раньше даже мысль о том, что я могу убить надоедающего мне человека, не приходила в голову. Но сейчас… с каждым оборотом, с каждой охотой растет моя сила и злость. Некоторые люди должны быть наказаны.

То есть мертвы.

***

Их дом соседствовал с домом семьи Браун. Коултеры с ними здоровались, но не общались: тетка из-за каких-то давних обид, а Саманта из-за Ника, одношкольника-дебила из футбольной команды. На самом деле, конечно, Браун не дебильнее любого парня своего возраста, вдобавок спортсмена, помешанного на спортивном питании и рельефе собственной мускулатуры.

Оба поддерживали соседский нейтралитет: то есть молча кивали друг другу при встрече и старались не выходить одновременно, чтобы потом не идти в школу вместе. Но вот уже третий день Ник открывал дверь секунду в секунду с ней. Возвращаться обратно в дом было глупо, поэтому приходилось идти с плетущимся за спиной Брауном – обгонял он ее только на подходе к школе.

– Привет, Коултер!

Она чуть не споткнулась от неожиданности. Слуховые галлюцинации? Нет, стоит прямо перед ней, небрежно покачивая фирменной спортивной сумкой – после уроков, как всегда, тренировка.

Сэмми отозвалась ровно:

– Привет, Браун.

Прикрыла калитку и пошла, слыша его неторопливые шаги за спиной. А потом и голос:

– А у тебя, оказывается, ноги имеются!

– А раньше я что, на протезах ходила? – бросила Сэмми через плечо.

– Классные ноги, – продолжал парень.

Ее и без того достали вечно норовящие зацепиться за что угодно колготки и юбка, в которой надо еще учиться шагать, садиться и наклоняться (и снизу поддувает!). А тут этот еще! Сэмми остановилась и многообещающе качнула тяжелой сумкой.

– Проходи уже, не тормози, Браун!

Сосед вальяжно прошел мимо, улыбнувшись ей с высоты своего роста: этакий белобрысый розовощекий младенец с торсом качка.

– Не, ну правда, классные!

Сэмми проводила взглядом его фигуру, похожую на перевернутый треугольник, и на всякий случай оглядела собственные ноги: может, дыра на колготках? Нет. Ноги как ноги. Что надо-то?

– Контраст! – авторитетно объяснила подруга, с которой Сэмми поделилась своим недоумением. – Ты же все время ходила в джинсах или в школьных брюках. А теперь раз – и ноги! Спорим, все думали, что они у тебя кривые? А оказались очень даже ничего.

Так как Мар косилась ревниво, Сэмми поспешила уверить, что у самой Марси ножки гораздо краше.

– Правда же? – подруга задрала юбку и велела ей сделать для сравнения то же самое. Раздался многоголосый свист – проходившие мимо мальчишки из средней школы загоготали и заорали что-то… энергичное. Одернув подол, Сэмми показала жестом, куда им следует пройти. Проворчала: «вот ведь огрызки мелкие!»

– Ну нет, – не согласилась Мар. – Учись принимать от парней внимание и восхищение!

– Нужно мне их внимание…

– А чье нужно? – Подружка заглянула ей в лицо. – Принцево, да?

Да он на нее даже не смотрит! Впрочем, и она теперь не будет его замечать. Ну сидит впереди какой-то приезжий чурбан, которому братец друзей по конкурсу подбирает, вот и пусть себе дальше сидит. Псих-одиночка!

– Ничего-ничего, – утешила мудрая подруга. – Он наверняка тоже смотрит. Но втихушку. Парни просто не могут на нас не пялиться. Это у них помимо воли. Опять же раньше-то Лоу тебя не знал, сравнивать не с чем.