– Нет, ты точно фантазерка.
– Что думаешь о призраке?
Он пожал плечами.
– Считаешь, это девушка?
– Почти уверен.
– Думаешь, она делает то же самое, что и Мурген, когда он только начинал? Проходит сквозь время и все прочее?
– Не знаю. Тут что-то другое. Мургена мы на таких играх не ловили.
– Можешь сделать так, чтобы она прекратила?
– Что, боишься?
– Да, боюсь. Боюсь того, что она способна выбираться отсюда и получать чью-то помощь.
– Ой! Об этом я не подумал.
– Так подумай, Гоблин. А что там с белой вороной? Может, она и есть эта белая ворона?
– Я думал, белая ворона – это Мурген.
Он, конечно, все прекрасно понимал.
– Мурген здесь, он у Сари раб и разведчик.
– Уже не в первый раз Мурген глядит на событие из двух разных моментов времени, находясь при этом в одном и том же месте.
– По его словам, он не помнит, чтобы был этой вороной, – возразила я.
– Может, это потому, что пока еще не был. Может, это Мурген из следующего года или из какого-то другого.
Я растерялась: такой вариант мне в голову не приходил. А ведь с Мургеном уже случалось что-то в этом роде.
– Но вообще-то, я не думаю, что это Мурген или девка.
Он снова расплылся в жабьей ухмылке. Знал, что я вмиг навострю уши.
– А кто же тогда? Говори, крысеныш.
Он опять пожал плечами:
– Есть парочка идей, но я пока не готов их обсуждать. Ты получила Анналы. Все, до чего я додумался, можно извлечь из них. – Гоблин захихикал, радуясь, что обыграл летописца на его собственном поле. – Ха-ха! – Он завертелся, пританцовывая. – Ступай-ка, выбей дурь из Нарайяна Сингха. О! Смотрите, кто пришел! Лебедь, не слишком ли ты стар, чтобы такие длинные волосы носить? Иль собрался их зализывать, чтобы лысину прикрыть?
Я протянула руку и указала сверху большим пальцем на Гоблина. Сколько себя помню, у него не было никаких проблем с волосами. Потому что не было волос.
– Что-то у тебя мыс вдовы малость просел, – ухмыльнулся Лебедь. – Видать, слишком часто ты бьешься снизу башкой об стол. – Лебедь повернулся ко мне и вопросительно поднял бровь. – Он что, обкуренный? Или бухой?
– Нет. Просто никак не может поверить, что играл в догонялки с твоей подружкой и только чудом спасся.
Однако вопрос Лебедя навел меня на интересную мысль. В этих краях конопля растет, точно сорная трава. Как объяснить, что Гоблин с Одноглазым не нашли ей «достойного» применения?
Гоблин без единого слова понял, о чем я подумала.
– Мы ганджой не балуемся, от нее мозги набекрень, – изрек он.
– А от буйволиной мочи, которую вы варите, не набекрень?
– Ну это же сущее лекарство, Дрема. Попробуй, тебе понравится. Куча пользительных эффектов.
– У меня отличная диета, Гоблин. За исключением рыбы и риса.
– А я про что? Давай сбросимся, купим кабанчика… Не слушай ты Сари. Хребтовое сало с фасолью, ммм…
Лебедь взялся преодолеть вместе со мной семидесятифутовый путь к клетке Нарайяна.
– Я готов вложиться, – сказал он. – Не едал бекона уже лет двадцать.
– Твою же мать! – выругался Гоблин. – Вложиться он готов, вы слышали? На хвост сесть – вот что ты готов сделать! Приятель, у тебя теперь даже имени нет. Ты нищий.
– Могу сбегать во дворец, пошарить там под матрацем. Не всегда же мне не везло.
– Не хочешь замуж за меня, Дрема, выходи за Лебедя, – сказал Гоблин. – У него припрятано целое состояние, и он уже слишком стар, чтобы приставать к тебе с… Ну, сама понимаешь… Эй, Нарайян Сингх! Поднимай свою тощую вонючую задницу и топай сюда, разговор есть.
– Желание выжить – сильнейший наркотик, – прошептал Лебедь.
– В возрасте Гоблина – наверняка, – согласилась я.
– Думаю, в любом возрасте.
– Вывод? – спросила я.
– Вывод прост: мне надо было давным-давно повернуть оглобли на север. Ничего хорошего я здесь не получил. Как только не стало Ножа и Корди, надо было потихоньку смотаться отсюда. Но я не смог. И не только потому, что Душелов выкручивала мне руки.
– А почему?
– Я проиграл. Все мы проиграли, все трое. И даже не смогли это сделать, как подобает солдатам старой империи. Мы дезертировали. Ножа на родине швырнули крокодилам за то, что он надувал жрецов. Каждый из нас плохо начал. Мы с Корди оказались тут по единственной причине: пустившись в бега, не смогли остановиться. Теперь у меня нет друзей, и некому вразумлять старину Лебедя.
Я не сообщила ему, что Нож и Мэзер живы и находятся среди Плененных. Только заметила:
– Нельзя сказать, что ты здесь был совсем уж не на своем месте. Таглиосские власти относились к тебе с изрядным пиететом.
– Я чужак. Властям был нужен громоотвод. Все обо мне слышали, все узнавали на улице. Протектор и Радиша от моего имени принимали непопулярные решения.
– Ну, теперь им придется искать другого козла отпущения.
– Нечего на меня так смотреть. Я не вступлю в Черный Отряд, даже если ты пообещаешь выйти за меня замуж и сделать Капитаном. У вас, ребята, на лбу написан ваш смертный приговор.
– Ну а коли так, чего ты хочешь?
– Чего я хочу? Поскольку я уже слишком стар, чтобы возвращаться домой – да и дома-то у меня нет, – я хотел бы делать то, чем мы пытались заниматься, когда только пришли сюда. Открыть пивоваренный заводик и провести остаток жизни, с его помощью немного облегчая людям существование.
– Не сомневаюсь, что Гоблин и Одноглазый будут счастливы взять тебя в компаньоны.
– Черта с два. Эта парочка вылакает половину продукции. Надравшись, будут драться и бросаться бочками…
Тут, конечно, он был абсолютно прав.
– Тут, конечно, ты абсолютно прав, – сказала я, а потом добавила: – Хотя в последнее время они держат себя в руках.
– Советую получше следить за этим мерзавцем, он ведь не упустит возможности тебя прикончить, – кивнул Лебедь на Сингха. – Удивительный типаж. По виду обыкновенный ханурик, на улицах десятки тысяч таких же бьют баклуши и подыхают от голода, но работать их не заставишь.
– Я бы и этого уморила голодом, да какой с того прок? Нарайян, вот и я. Ну что, толковать будем или придуриваться?
Сингх поднял на меня взгляд – безмятежный, мирный. Как и у любого другого душилы. Этих мерзавцев никогда не мучает совесть.
– Доброе утро, девушка. Да, мы можем поговорить. Я воспользовался твоим советом и побывал у богини, и она одобрила твое ходатайство. Честно говоря, я этого совсем не ожидал. Она готова заключить сделку и не выдвигает особых условий. Требует лишь, чтобы жизнь и благополучие ее главных сторонников не пострадали.
Лебедь был ошеломлен даже больше, чем я.
– Дрема, что я вижу? Тебе удалось его перевоспитать?
– Не уверена. Даже когда обманник по самую маковку в дерьме, он не прекращает изворачиваться. – Требовалось немного поразмыслить. И еще, пожалуй, насторожиться. – Мне, конечно же, приятно это слышать, Нарайян. Где Ключ?
Улыбка у Сингха была почти такая же мерзкая, как у Одноглазого.
– Я отведу тебя к нему.
– Ага… – пробормотала я. – Поняла. Ну что ж, с почином. Когда ты готов отправиться?
– Как только девушка поправится. Ты, наверное, заметила, что она нездорова.
– Да, заметила. И решила, что у нее месячные. – Тут мне в голову пришла жуткая, нет, прямо-таки ужасная мысль. – Она часом не беременна?
Судя по выражению лица Сингха, ему такое предположение показалось совершенно диким.
– Это хорошо. Хоть мы сейчас и сговариваемся с вами – я имею в виду Черный Отряд и обманников, – все равно вы двое в одну команду не войдете. Печально, но факт, Нарайян Сингх, – я не доверяю тебе. А ей не буду доверять, даже когда она окажется в могиле.
Он улыбнулся – загадочно, точно единственный на всем белом свете знал некий секрет.
– Но сама рассчитываешь на наше доверие.
– Мой расчет строится на общеизвестном факте: Черный Отряд всегда держит свое слово.
Небольшое преувеличение, конечно.
Нарайян лишь на мгновение перевел взгляд на Лебедя. И снова ухмыльнулся:
