Он имел в виду меня, Саву. Я все еще вздрагивала, причем весьма натурально.

– Все будет хорошо, пока я рядом. Не стоит отправлять ее сегодня туда, где она не сможет меня видеть.

– Ладно, работы и здесь хватит, – проворчал Барунданди. – Только глаза господам не мозольте.

Сабредил отвесила легкий поклон – что-что, а глаза не мозолить она умела. Та еще скромница.

Минь усадила меня за двенадцатифутовой длины стол, навалила передо мной гору ламп, подсвечников и всего прочего, чем недавно здесь швырялись в ярости. Я заставила себя полностью сосредоточиться на работе, как и полагалось Саве, и принялась их чистить. Сабредил приводила в порядок пол и мебель.

Люди входили и уходили; хватало среди них и важных персон. Никто не обращал на нас внимания, только главный инспектор Чандра Гокле в сердцах отшвырнул пинком Сабредил, которая скоблила пол как раз там, где ему захотелось пройти.

Сабредил, вернувшись в коленопреклоненную позу, робко извинилась. Гокле было на нее наплевать. Она принялась вытирать разлившуюся воду, не проявляя никаких эмоций. Минь Сабредил привыкла к такому обращению. Но у меня возникло подозрение, что в этот момент Кы решила, кто из врагов попадется к нам в руки следующим после Плетеного Лебедя.

Появились Радиша с Протектором и уселись на свои места. Вскоре, точно из воздуха, возник Джауль Барунданди – чтобы увести нас. Сава, казалось, не замечала ничего, сосредоточившись на подсвечнике.

Торопливо вошел высокий капитан-шадарит.

– О великие, согласно предварительному подсчету, погибло девяносто восемь и покалечено сто двадцать шесть человек, – сообщил он. – Часть раненых умрет. Министр Лебедь не найден, но многие тела так сильно обожжены, что это затрудняет опознание. Те, в кого попадал огненный шар, вспыхивали, точно сальные факелы.

Капитану стоило немалых усилий сохранять спокойствие. Совсем молодой, он наверняка до сих пор не сталкивался с последствиями реального боя.

Я продолжала работать, изо всех сил стараясь сохранять образ. Мне не случалось находиться так близко к Душелов ни разу за пятнадцать лет, с тех пор как она держала меня в плену. Не слишком приятные воспоминания. Дай бог, чтобы она меня не узнала.

Я вдруг вспомнила о своем внутреннем убежище, где тоже ни разу не бывала после плена. Петли на дверях заржавели, но я все же пробралась туда и теперь могла ни о чем не волноваться, пока оставалась Савой. Сосредоточенность и самоуглубленность не мешали следить за происходящим вокруг.

Протектор внезапно спросила:

– Кто эти женщины?

Барунданди завилял хвостом:

– Простите, о великие. Моя вина. Я не знал, что эта комната может понадобиться.

– Отвечай на вопрос, дворецкий, – приказала Радиша.

– Конечно, о великая. – Барунданди поклонился чуть не до полу. – Женщина, которая моет пол, – Минь Сабредил, вдова. Вторая – ее дурочка-золовка Сава. Они не служат во дворце постоянно, мы даем им поденную работу согласно благотворительной программе Протектора.

– Такое ощущение, будто я видела одну или, может быть, даже обеих прежде, – задумчиво проронила Душелов.

Барунданди снова низко поклонился. Этот внезапный интерес испугал его.

– Минь Сабредил работает здесь много лет, Протектор. Сава помогает, когда ее разум проясняется настолько, что можно поручать ей несложные задачи.

Я чувствовала, что он решает для себя вопрос, стоит ли упомянуть о том, что мы непосредственные свидетельницы утреннего нападения. Затем я так глубоко ушла в себя, что пропустила происходившее в течение нескольких минут.

Похоже, Барунданди пришел к выводу, что лучше помалкивать. Может, опасался, что при более тщательном допросе вылезет наружу тот факт, что мы вынуждены отдавать ему половину своего ничтожного заработка за право выполнять работу, от которой руки превращаются в кровоточащие, ноющие клешни.

В конце концов Радиша сказала ему:

– Уйди, слуга. Пусть они работают. Сейчас здесь не будет решаться судьба империи.

И Душелов махнула рукой в перчатке, прогоняя Барунданди, но внезапно остановила его и осведомилась:

– Что там валяется на полу, рядом с этой женщиной?

Она, конечно, имела в виду Сабредил, поскольку я сидела за столом.

– А? А-а… Гангеша, о великая. Вдова с этим божком не расстается, просто помешана на нем. Он…

– Ладно, ступай.

Вот так и получилось, что Сари на протяжении почти двух часов присутствовала при обсуждении мер, которыми власти должны были ответить на нападение.

Спустя некоторое время я очнулась и успела услышать изрядную часть совещания. Приходили и уходили курьеры. Постепенно вырисовывалась достаточно верная картина. Подтвердилось, что ни у армии, ни у обывателей нет серьезных причин, чтобы именно сейчас поднять мятеж. Радишу вполне удовлетворила эта новость.

Однако Протектор была и умнее, и подозрительнее. Циничная старуха.

– Никого из нападавших не удалось захватить, – сказала она. – Даже трупов они не оставили. Похоже, вообще не понесли потерь. Если разобраться с этой историей повнимательней, получается, что они постарались избежать малейшего риска. И при первом намеке на серьезное противодействие поспешили убраться. К чему же тогда весь спектакль? Какова их истинная цель?

Чандра Гокле заметил вполне резонно:

– Они атаковали с исключительным пылом, пока ты не появилась на парапете. Именно в этот момент противник обратился в бегство.

– Протектор, некоторые уцелевшие слышали, как бандиты спорили между собой, ты ли это на самом деле, – добавил капитан-шадарит. – Похоже, рассчитывали, что тебя нет во дворце. Может, нападение вообще не состоялось бы, знай они о твоем присутствии.

Я считаю, что морочить врагу голову полезно. Похоже, сейчас это сработало.

– И тем не менее все в целом не имеет смысла. Что за безумная идея? – Она не рассчитывала на ответ и не дожидалась его. – Удалось ли опознать кого-нибудь из сгоревших?

– Только троих, Протектор. Большинство даже облик человеческий утратило.

– Чандра, каковы материальные повреждения? – спросила Радиша. – Ты уже получил донесение от специалистов?

– Да, Радиша. Ничего хорошего они не сообщили. Очевидно, в стене есть структурные разрушения. Полную оценку мы получим чуть позже. Но уже можно с уверенностью сказать, что в ближайшее время стена будет не слишком надежной защитой для дворца. Предлагаем прикрыть зону восстановительных работ временной деревянной стеной. И подумать, не усилить ли этот участок войсками.

– Солдат пригнать? – спросила Протектор. – Зачем нам здесь еще солдаты?

В ее голосе, долго остававшемся ровным, зазвучала подозрительность. Известно, что братья Черного Отряда страдали паранойей. Для тех же, у кого вообще нет друзей, это заболевание практически неизбежно.

– Имеющийся гарнизон слишком мал, чтобы защитить дворец. Даже если всю челядь вооружим, это не снимет проблему. Враг может проникнуть не только через ворота. Что, если он перелезет через стену на неохраняемом участке?

– И заблудится во дворце, не имея подробной карты, – возразила Радиша. – Я знаю лишь одного человека, передвигавшегося тут совершенно свободно. Его звали Копченый, и он когда-то был у нас придворным колдуном. Чутье у него было особое.

Главный инспектор заметил:

– Если нападение было организовано кем-то из случайно уцелевших братьев Черного Отряда – а огненные шары позволяют усмотреть тут некоторую связь, даром что Отряд был уничтожен Протектором, – то у них могут быть карты коридоров дворца, изготовленные в то время, когда здесь квартировали люди Освободителя.

– Карту дворца составить невозможно, – стояла на своем Радиша. – Мне это доподлинно известно. Я сама пыталась.

А вот за это, княжна, нужно благодарить Гоблина и Одноглазого. Много лет назад Капитан добился, чтобы наши колдуны засучили рукава и щедро начинили дворец своими запутками. Были у нас кое-какие секреты, которые требовалось надежно защитить от Радиши. Среди них и древние тома Анналов, в которых, как предполагается, объяснена тайна возникновения Отряда. До них пока никто не добрался. Только Минь Сабредил знает, где искать эти тома. При малейшей возможности она проникала в хранилище, вырывала несколько страниц и потихоньку выносила для меня. Я шла с ними в библиотеку и, когда никто не видел, переводила помаленьку, надеясь когда-нибудь наткнуться на ту единственную фразу, которая поможет нам освободить Плененных.