А он слышит…
— То не моей матушки голос! Плыви, плыви, лодка, дальше! Плыви, плыви, лодка, дальше!
Взмахнул весельцем — лодочка и поплыла. А змея стояла, стояла и ушла ни с чем.
Вот Телесикова мать сварила обед, принесла к бережку и кличет:
Телесику, Телесику
Сварила я кулешику —
Приплынь, пристань у бережка!
Он услышал.
— Плыви, плыви, лодка, к бережку! То моя матушка обед принесла.
Приплыл к бережку, наелся, напился, отдал матери рыбку, отпихнул лодочку и поплыл опять.
А змея приходит к берегу и снова кличет грубым голосом:
Телесику, Телесику
Сварила я кулешику —
Приплынь, пристань у бережка!
А он почуял, что это не матушкин голосок, да взмахнул весельцем:
— Плыви, плыви, лодка, дальше! Плыви, плыви, лодка, дальше!
Лодка и поплыла дальше.
Змея видит — не выходит ее дело, пошла к кузнецу:
— Кузнец, кузнец! Скуй мне такой тоненький голосок, как у Телесиковой матери.
Кузнец и сковал. Змея пришла к берегу, стала кликать:
Телесику, Телесику
Сварила я кулешику —
Приплынь, пристань у бережка!
А он подумал, что это матушка.
— Плыви, плыви, лодка, к бережку! То моя матушка поесть мне принесла.
Да и приплыл к бережку. А змея выхватила его из лодочки и потащила к своей хате.
Принесла:
— Змеючка Аленка, отвори!
Аленка отворила, змея вошла в хату.
— Змеючка Аленка, натопи печку жарко-прежарко да зажарь мне Телесика. А я пойду гостей звать — будем гулять.
И полетела скликать гостей.
Вот Аленка натопила печь жарко-прежарко и говорит:
— Садись, Телесик, на лопату!
А он говорит:
— Я не умею. Как садиться?
— Да садись скорей! — кричит Аленка.
Он положил на лопату руку.
— Так? — спрашивает.
— Да не так! Садись совсем.
Он положил голову:
— Может, так?
— Да не так, нет! Садись весь.
— Ну, как же? Может, так? — И положил ногу.
— Да не так, — говорит. — Нет, не так!
— Ну покажи как, — говорит Телесик, — я ведь не знаю!
Она стала показывать. Только села, а он за лопату хвать — и задвинул Аленку в печь, печь заслонкою прикрыл, а сам запер хату, влез на превысоченный явор и сидит.
Вот змея прилетела с гостями:
— Змеючка Аленка, отвори!
Ни слова.
— Змеючка Аленка, отвори!
Не отзывается.
— Вот вражья Аленка! Куда ее унесло?
Змея сама отворила хату, впустила гостей, все уселись за стол. Отодвинула змея заслонку, вытащила из печи жареное. Ну все и едят — думают, что Телесика.
Наелись вдосталь, вылезли во двор и давай кататься по траве:
— Покатаемся, поваляемся, Телесикова мясца поевши!
А Телесик с дерева:
— Покатайтеся, поваляйтеся, Аленкиного мясца поевши!
Они слушают — что такое? Да и опять:
— Покатаемся, поваляемся, Телесикова мясца поевши!
А он свое:
— Покатайтеся, поваляйтеся, Аленкиного мясца поевши!
Они дивуются — что такое?
Давай искать, давай глядеть, да и увидели Телесика на яворе. Бросились к явору и давай его грызть. Грызли, грызли — зубы поломали! Побежали к кузнецу:
— Кузнец, кузнец, скуй нам такие зубы, чтобы явор перегрызть!
Кузнец и сковал. Они опять за свое — вот-вот перегрызут…
На ту пору стая гусей летела. Телесик их и просит:
Гуси, гуси, гусенята,
Ждет меня родная хата!
Вы меня с собой возьмите,
По-над тучкой пронесите,
У порожка опустите!
А гуси гогочут:
— Мы передние! Пускай тебя возьмут середине.
А змеи грызут, грызут… Вот летит еще стая гусей. Телесик их просит:
Гуси, гуси, гусенята.
Ждет меня родная хата!
Вы меня с собой возьмите,
По-над тучкой пронесите,
У порожка опустите!
Ну и эти ему отвечают:
— Мы середине! Пускай тебя возьмут последние. А явор уже трещит. Отдохнут змеи и опять принимаются грызть, отдохнут — и опять… Вот летит еще стая гусей. Телесик их просит:
Гуси, гуси, гусенята,
Ждет меня родная хата!
Вы меня с собой возьмите,
По-над тучкой пронесите,
У порожка опустите!
А они говорят:
— Пускай тебя последний возьмет! — и улетели.
Сидит Телесик, сидит сердешный — вот-вот явор упадет, вот-вот конец настанет! Глядь, летит по поднебесью гусь — один-одинешенек! Отбился, видно, — еле летит. Телесик ему:
Гуся, гуся, гусенятка,
Ждет меня родная хатка!
Ты, наверно, всех добрее —
Унеси меня скорее,
Тут меня загложут змеи!
А гусь ему:
— Садись! — говорит.
Посадил он его на спину, да, видно, притомился — низко-низко летит. А змея — за ним. Вот-вот схватит его, догонит… Нет, все-таки не догнала!
Вот гусь кое-как долетел и посадил Телесика на завалинку, а сам ходит по двору, пасется.
Сидит Телесик на завалинке и слушает, что в хате делается. А там баба напекла пирожков, вынимает их из печки и приговаривает:
— Вот тебе, дед, пирожок, а это мне пирожок!
А Телесик со двора:
— А мне?
Старуха опять вынимает пирожки:
— Вот тебе, дед, пирожок, а это мне!
А Телесик снова:
— А мне?
Они услыхали. Что такое?
— Ты слышишь, дед, будто кричит кто-то?
— Да, может, — говорит дед, — тебе почудилось?
А баба снова:
— Это тебе, дед, а это мне!
— А мне? — с завалинки Телесик.
— Все-таки кричит! — говорит баба — да к окну, а там на завалинке Телесик!
Они скорей из хаты, да схватили его, да внесли в хату, да так рады!..
А гусь ходит по двору. Баба его увидала:
— Гусь какой славный ходит! Пойду поймаю и зарежу.
А Телесик говорит:
— Нет, матушка, не режь, а накорми его! Ежели бы не он, то я бы у вас и не был.
Накормили они его, напоили и под крылышки насыпали пшенца. Так он и полетел.
Вот вам сказочка, а мне бубликов вязочка.
КОЗА ДЕРЕЗА
или-были старик со старухою. Поехал старик на ярмарку, да и купил козу. Привез ее домой, переночевали, а на другой день посылает старшего сына ту козу пасти. Пас, пас паренек козу до самого вечера, а вечером погнал домой. Догнал до ворот, а дед стоит в воротáх в красных чоботáх, да и спрашивает:
— Коза моя, козынька, пила ли ты, ела ли?
— Нет, дедушка, не пила я, не ела: как бежала через мосточек, ухватила кленовый листочек, как бежала через гребельку, ухватила воды капельку — только пила, только и ела.
Рассердился дед на сына, да и прогнал его.
На другой день посылает меньшого. Пас, пас паренек козу до самого вечера, да и погнал домой. До ворот догнал, а дед стоит в воротáх в красных чоботáх — спрашивает:
