Не хочу дать повода оппонентам. Единственной республикой, где я чувствовал себя «неуютно», была Эстония. Не Латвия, не Литва, а именно Эстония. Там откровенно и открыто не любили русских. И для этого были основания.
Однажды мы с женой в Таллине возвращались с концерта. Было уже довольно поздно. На стоянке такси очередь. Мы стали в хвост. Подъехала машина. И тут слегка подвыпивший русский парень, обращаясь к нам, крикнул:
— Садитесь! А эти фашисты пусть постоят!
Мы были застигнуты врасплох и молча, не поднимая глаз, сели в такси.
Очередь молчала.
Водитель молчал.
Нам было стыдно за себя и тошно.
Поэтому мы с пониманием относились к явной дискриминации, когда в таллиннском универмаге продавщица, делая вид, что не понимает по-русски, обслуживала первым стоявшего в очереди за нами…
Да, из всякого правила есть исключения. Видимо, Прибалтика и особенно Эстония была таким исключением. Но так ли уж мечтали казахи, узбеки, армяне в одночасье разорвать крепившиеся веками узы? Или паллиативное СНГ — достойное возмещение утраченного?
Послесловие к главе и книге
Вот я и попрощался с «моим» двадцатым веком. Книгу писал «с листа», ничего не редактируя. Вначале это была «реанимация» глав, не вошедших в книгу «Прикосновение к вечности». Потом тема овладела мною настолько, что после десятилетнего перерыва я вновь стал «сочинять».
Далеко не все согласятся с моими взглядами. Но я ведь и не старался «подстроиться» под читателя — писал то, что думаю, и так, как думаю. Получилась книга или не получилась — судить вам. Может быть, она сумбурная (хотя я шел на это преднамеренно), сырая, но ч е с т н а я.
Я знаю себе цену, как ученому, — твердая четверка.
Я знаю себе цену, как преподавателю, — в разное время от пятерки с плюсом до четверки с минусом.
Я знаю себе цену, как писателю, — три с плюсом.
Я никогда не пытался прыгнуть выше головы, как и пробить дорогу, расталкивая прочих локтями.
В заключение хочу выразить благодарность руководителю «Книжной полки» — Вячеславу Александровичу Алексееву (Slawa-614), без поддержки которого эта книга никогда не была бы написана.
