Он повернул свой ноутбук, так чтобы Максимову было сподручнее смотреть.
На спутниковом клипе Максимов различил два движущихся самолета, судя по контурам – истребители. Запечатленный момент был драматичен – после сложного маневра один из них сел другому на хвост и расстрелял его из бортового орудия. А в небольшом отдалении от самолетов был виден геликоптер. После драматического финала он покинул поле боя вслед за победителем.
Максимов оторвался от экрана и вопросительно посмотрел на Фила. Тот выдержал паузу и продолжил свой рассказ:
– На сегодня Бурна-Тапу считается сравнительно благополучной…, хм…, территорией и никаких военных действий там не ведется. Наше Министерство обороны, ну и соответствующие службы заинтересовались. Тем более, никаких нот, жалоб или какой-либо другой информации о подобном инциденте ни от Бурна-Тапу, ни от соседних государств не поступало. Странно, да? В стране, члене ООН, происходит такой инцидент, а они – молчат, как рыба об лед?!
Как бы хорошо Фил ни знал русский, иногда у него возникали проблемы с идиоматикой.
– Рыба об лед бьется, а не молчит… – подкорректировал его Максимов. – В самом деле – странно. Но пока не улавливаю, причем здесь я?
– Ну, во-первых, ты журналист. И есть еще несколько странных вещей, которые имеют к тебе…, вернее, к твоей стране, непосредственное отношение. Я не такой большой знаток, но специалист мгновенно отличит, к примеру, «Рэптор» от «Фулкрум» даже по силуэту…
– Говори только за себя. Мое хобби – определять по силуэтам самолеты. Те самые со спутника, это МиГи. Точнее, двадцать девятые.
– Правильно! Мне подсказали эксперты – это истребители МиГ-29. Летные характеристики одни из лучших в мире. Но их там этих машин принципиально быть не может.
– Но они там есть, да?
– Да, они там есть, и нам с тобой предстоит выяснить, что они там делают и почему средь бела дня хулиганят… сбивают друг друга?
– Слушай, Фил, а почему бы этим не заняться вашим медноголовым из Пентагона…, или из Лэнгли, вместе с нашими? У них есть опыт совместной работы.
– Они занимаются, я же говорил. Но тут такое дело. Самолеты могли попасть к ним только через третьи страны, потому что ваши официально напрямую их туда не поставляли.
– Хм… Интересно, откуда?
Кажется, Максимова зацепило.
– Пока неясно. Но там есть такая деталь, – продолжил Фил, – Бурна-Тапу в свое время продала концессию на разработку серебра одной офшорной компании. Зарегистрирована на Каймановых островах. И знаешь, кто директор? Некто Владимир Костылев. Случайно не слышал?
– Не задавай глупых вопросов… В моей стране сто сорок миллионов, и только законченный лоботряс не имеет офшора на Кайманах или еще где-нибудь в подобной глуши.
– Ладно, take it easy! Теперь понимаешь, все эти МиГи, Владимиры… Совпадений многовато…
– Ближе к делу!
– Без надежного русского предпринимать что-либо неэффективно, даже затруднительно.
Филу пришлось расколоться: все решено, и он даже успел согласовать его кандидатуру со своей дирекцией.
– Ну и задница же ты, Фил! – беззлобно прокомментировал Максимов.
Договорились встретиться назавтра в офисе Филовой газеты.
День окончательно исчерпал отмеренное ему время, и Москва начала подготовку к ночи. Максимов молча наблюдал из окна такси за готовящемуся к ночному разгулу городу.
Он размышлял о том, как интересно устроен мир. Предположим, что в том деле, и правда, засветились русские. Тогда они почти наверняка где-то здесь, среди этих домов, неподалеку. Возможно, сейчас готовятся прошвырнуться на какую-нибудь очередную корпоративную вакханалию, устраиваемую какой-нибудь нефте-газо-стале-химической «голубой фишкой». Облачаются перед зеркалом в протокольные фраки. Жены, – кого туда обыкновенно с собой не прихватывают, – хлопочут, заботливо помогают повязывать галстуки, любовно шлепая по рукам, когда они пытаются проявить самостоятельность в этом нехитром, но почти ритуальном действе. Совсем как мамы в далеком детстве поправляли воротнички своим сынишкам и одергивали юбочки дочуркам, собирая их в школу. А они, эти чуваки, нетерпеливо поглядывают на часы, им ужасно не терпится вырваться из дому на свободу (дорогая, поживей нельзя, ты же знаешь, Сергей Сергеич не любит, когда опаздывают), они не понимают – чего так долго возится с галстуком эта пожилая курица… Иными словами, готовятся немного поразвлечься, нырнуть в ночную московскую кутерьму, которую многие и называют настоящей жизнью.
А они с Филом помчатся, как полоумные, куда-то в Африку, чтобы изобличить этих «бармалеев», которые, возможно, сидят сейчас в трех шагах здесь в Москве, или у Синистера за океаном в Нью-Йорке или на каких-нибудь островах, в каких-то крутых офисах, и ведут какую-то игру. Задача невыполнимая, но признаться, безумно, безумно увлекательная!
Из окна офиса открывался вид на Новый Арбат в том месте, где проспект перепрыгивает через Москва-реку по горбу одноименного моста. Дальше, уже под названием Кутузовский, он продолжал бег прочь из города, на волю, на холмистые подмосковные просторы с перелесками и полями, на которые наш глаз, постоянно травмируемый урбанистической суетой, смотрит с долгожданным умиротворением и сознанием возврата к истокам цивилизации. Но Максимов и Фил не замечали красот раскинувшейся под ногами панорамы – головы их были заняты другим.
Фил изложил основные факты. К сожалению, помимо спутниковых, других свидетельств имелось не густо – только общие сведения и информация, никак не желающие слепляться в цельную картинку. Началось все еще во времена президента-каннибала. Страна была тогда еще беднее, и наркокартели прибрали к рукам армию, подкармливая ее и тем самым получая зеленый свет на транзит наркотиков. Кроме того, было организовано даже несколько производств. Был момент, когда азиатские дельцы вступили в открытое противостояние с южноамериканскими коллегами. Все закончилось кровавыми разборкам, которые, в конце концов, привели к печальному финалу для действующего главы государства – он поплатился не только креслом, но и собственной головой.
– Возможно, его тоже съели, – сказал Синистер, подводя черту.
Друзья помолчали.
– А кто у них новый президент? – спросил Максимов после минутного молчания.
– Апута Нелу. В те времена командовал армией в чине полковника. Приходится прямым отпрыском вождя одного из двух титульных этносов страны. К слову, их самоназвания «бурнасы» и «тапу» заложены в названии страны.
– Насколько я могу судить, уже одно это, достаточное основание для конфликта. – Максимов прищурился. – Чье название будет стоять первым. Угадал?!
– Ты прав, Алекс. Тогда, в силу большей численности, победили бурнасы. Между ними постоянно существовала межэтническая вражда, но из-за сложного пересекающегося ареала расселения разделить страну было нереально.
– Понятно. И армия поддержала этого Нелу?
– Йес! В военной сфере у них традиционно преобладали представители тапу. Нелу и сам тапу. Придя к власти, незамедлительно возвел себя в чин генерала. Разогнал азиатов и окончательно договорился с латиноамериканцами, чем фактически узаконил мздоимство.
– Это нам знакомо. А что там с концессией?
– Президенты в таких странах, не просто президенты. Абсолютные монархи. Парламент у него, естественно, ручной. Апуте ничего не стоило настоять на продаже концессии русским. По совместительству, своим бывшим дружкам. Он учился в Москве еще в советские времена.
– Ага… Варился в комсомольско-партийном бульоне.
– Оттуда и тянутся связи с вашими. Потом они продали часть акций американцам, и в страну потекли инвестиции.
– Ясно. Молодежь выросла из коротких штанишек и занялась серьезным бизнесом.
– Да, тут, еще, – сказал Фил, повернув экран ноутбука, – Кажется, есть зацепка за МиГи. Глянь, что я вчера накопал.
Максимов изучал сайт недолго.
– Ну, и что? – В голосе его прозвучал скепсис. – Какая-то ЗАО НИРЭСКУ продает транспортные средства. Спецтранспорт, воздушный, гусеничный… Еще, системы связи. Имхо…, обычные посредники! Да такими фирмами у нас гвозди забивают.
