Олег произнес последние слова и расхохотался. Он смеялся, согнувшись пополам. Хрипло. Долго. А я стояла, не смея пошевелиться, и до крови кусала губу, в надежде сдержать постыдные всхлипы. По щекам медленно стекали слезы, а душа разрывалась от боли и страха. Было жутко смотреть в лицо некогда родного человека, и понимать, что не узнаю его. Не вижу той теплой улыбки, что застывала на его губах при нашем общении, нежного взгляда, которым он одаривал меня каждую встречу. Лишь только горящие сумасшествием глаза и оскал настоящего хищника.

“Нет, это просто розыгрыш, – убеждала я себя. – Сейчас брат улыбнется, обнимет меня, и скажет, что все это была шутка. Да. Так и будет.” – Легче не становилось, а при взгляде на сотрясающуюся от смеха фигуру, сердце сжималось от дурного предчувствия.

Все, что происходило дальше, слилось в один сплошной кошмар. Отсмеявшись, брат медленно разогнулся и уставился на меня сузившимися глазами. Резкий выпад, и на горле сомкнулись сильные пальцы. Зловещий шёпот обжег ухо:

– Вот и опять. Ты вновь встала у меня на пути. Так может мне довершить начатое двенадцать лет назад дело?

– Да я просто помочь хотела, – прохрипела я, безуспешно пытаясь оторвать мужскую руку от горла. Даже если брат и хотел просто напугать непутевую сестру, он явно переигрывал.

– Помогла уже, – гаденько усмехнулся парень. – Все же не зря мама посоветовала сблизиться с тобой. Даже от глупой сестренки бывает польза. Особенно в денежном вопросе.

Время стало липким и плотным, происходящее виделось слишком четким и каким-то замедленным. Обдав ехидным взглядом, Олег еще сильнее вжал меня в холодную дверь. Я тихо взвыла.

– Передай привет папочке.

– Ты не сможешь… – всхлипнула, вцепившись пальцами в мужскую ладонь.

– Кто знает, – усмехнулся парень и сжал пальцы еще сильнее, отчего невыносимая боль обожгла горло. Перед глазами стремительно начало темнеть. Я в панике затрепыхалась, пытаясь вырваться из стального капкана. Бесполезно. Сознание медленно улетало, а на весь окружающий мир опускалась мутная пелена.

– Брат… – выдавила из себя. – Остановись… Ты же не такой…

Неожиданно хватка ослабла. Воздух снова начал поступать в легкие. Ноги подкосились, и, закашлявшись, я повалилась на пол.

– Так и думал, – послышался задумчивый голос. – Все-таки ты слишком похожа на отца. Такая же наивная идиотка. Да и привычку верить людям до последнего явно от него унаследовала.

Голова раскалывалась от боли, тело обмякло и отказывалось подчиняться хозяйке, из горла вырывались страшные хрипы. Слова брата долетали до слуха будто сквозь пелену, а их смысл и вовсе терялся, оседая где-то на задворках сознания.

– А эти карие глаза, – между тем продолжал Олег, – бледные губы, круглое лицо. Если бы только не длина волос… Впрочем, мы же можем это исправить.

Я почувствовала, как меня схватили за шиворот и куда-то поволокли. Кажется, в сторону кухни. Но мне было уже плевать. Такой привычный и устойчивый мир рухнул на глазах, погребя под собой все то, что я лелеяла годами. Хотелось свернуться калачиком где-нибудь в темном угу и плакать до беспамятства. И только то, что, оказавшись на кухне, брат потянулся за ножницами, отрезвило и заставило начать вырываться с удвоенной силой.

– Еще раз дернешься, ухо отрежу, – пригрозил Олег. Я испуганно замерла.

– Уж извини, парикмахер из меня так себе, – издевательски проговорил изверг и одним движением перевернул меня на живот, прижав к холодному кафелю. – Но думаю, тебе понравится.

Он провел рукой по моим растрепавшимся волосам, а в следующую секунду послышался скрежет ножниц и на пол упала одинокая прядь.

– Я помню, как ты дорожила своими кудрями. – Щелк, и еще одна прядь покоится на паркете. – Помню, как жаловалась, что это единственная девичья часть тебя. – Звук ножниц становился все чаще. – И помню, как отцу нравились твои волосы. – Яростное чиканье раздалось совсем рядом с ухом.

Я лежала, прижимаясь щекой к холодному полу, и тихо всхлипывала. Безусловно, короткая стрижка – это не конец света и наименьшее, что брат мог сделать в таком состоянии. Вот только чувство, будто вместе с волосами что-то очень дорогое покидает меня съедало изнутри. А самое противное было осознание того, что человек, которого я знала всю сознательную жизнь, которого любила, не смотря на наши разногласия, способен на такие подлые и гадкие поступки. Все улыбки, которыми он одаривал меня последнее время, все приветливые слова – одна сплошная ложь. А то, что он сейчас творил – просто предупреждение, обещание, что дальше будет только хуже.

– Действительно, одно лицо, – ехидно усмехнулся Олег, когда пытка наконец закончилась. Монстр поднялся и вышел из кухни, а я свернулась калачиком на паркете, и так и осталась лежать, глотая соленые слезы.

– Кстати, – в проем двери просунулась блондинистая голова, – оказывается, дома действительно веселее. Пожалуй, поживу немного в родной квартире. Ты же не против? – и напоследок оскалившись, парень удалился в спальню.

В этот момент я четко осознала: в одном доме с чудовищем оставаться нельзя.

Отдышавшись, кое-как поднялась на ноги и медленно побрела к входной двери. Сердце бешено колотилось от страха, а колени мелко дрожали. В настенном зеркале, висящем около вешалки, отразилось заплаканное лицо с распухшим носом и торчащими в разные стороны короткими волосами. Рот искривился в горькой усмешке. Надеюсь, к тому моменту, когда волосы снова отрастут, я забуду обо всем, что произошло сегодня.

Стараясь не шуметь, обулась, схватила первую попавшуюся куртку и выскочила за дверь.

На негнущихся ногах ввалилась в кабинку лифта и только тогда меня настигла истерика. Сидя на заплеванном полу я рыдала в голос, выплескивая боль от потери еще одного дорогого человека. С этого дня брат для меня умер. Хотелось оказаться как можно дальше от этой квартиры, от это дома и от этого монстра.

Но вот лифт остановился, я со стоном поднялась. Не разбирая дороги из-за застилающих глаза слез шагнула в открытые двери… и поняла, что падаю в пустоту.

Очень хотелось спать и, как ни странно, есть. На губах чувствовался солоноватый привкус, и утерев рот внешней стороной ладони, я с недоумением уставилась на окровавленную руку. Отлично, похоже разбила губу. Попытка принять вертикальное положение отозвалась тупой болью в висках. Кое как встала на колени, оперлась о ближайшее дерево и прикрыла глаза. Стоп. Дерево?! Сонливость вмиг слетела, и я начала судорожно озираться по сторонам. Увиденное не порадовало: кругом только деревья и не одного живого существа. Мысли заметались, выдвигая все более невероятные гипотезы. Похищение? Меня похитили и теперь потребуют выкуп? Бред, зачем тогда притаскивать и оставлять тело в лесу и без присмотра? А может, меня хотели убить? Точно, это были бандиты, ну или… или брат решил реализовать свою угрозу по отправлению меня на небеса. При упоминании Олега в памяти всплыл наш ночной “разговор”. На глаза опять навернулись слезы. Так, Николетта, не время расклеиваться! Нужно сосредоточиться и понять, во что я влипла. Что у нас имеется? Беззащитная одинокая девушка – одна штука, темный лес – одна штука, недружелюбно настроенные звери – неизвестное количество. Похоже, дела очень и очень плохи. Да и сгущающиеся сумерки как бы намекали, что надо поторопиться и что-нибудь уже предпринять, так сказать, во славу своего спасения.

Рассудив, что риск стать закуской здешних обитателей неимоверно возрастает, если просто сидеть и жалеть себя, я отлипла от коры и, покачиваясь, сделала пару шагов. Неуверенно огляделась по сторонам и задумалась. А куда идти-то? Кругом только деревья, не единой, даже самой маленькой тропинки. А если учесть, что через несколько часов совсем стемнеет, картина вырисовывалась печальная. Вряд ли я успею добраться до ближайшего селения, а бродить по ночному лесу категорически не хотелось.