— Уберите же от него свои руки, наконец! К нему могу прикасаться только я.

— Ревнуешь, Дракуля?

— Нисколько, — ярость в тоне обратилась в вечную мерзлоту. — Всего лишь не переношу, когда трогают что-то, принадлежащее мне.

— Вот оно как. Значит, Уизли тут не в одиночку помешался, — заключил Забини задумчиво.

Малфой поморщился:

— Я вынужден попросить вас обоих покинуть мой дом тотчас и не возвращаться без приглашения. Если, конечно, вы не хотите пасть жертвой охранных чар Мэнора, — тонкая, почти приглашающая улыбка.

— Ладно, — не стал спорить Блейз. Потянул Панси за рукав: — Дорогая, пойдём скорее, а то Малфой готов потерять всякое чувство собственного достоинства из-за своей игрушки.

Когда злосчастная парочка удалилась из комнаты, Драко отошёл к окну, выходящему в аккурат на парадный вход в поместье. Убедившись, что они скрылись куда-то в сторону ворот, парень несколько успокоился, но всё же позволил себе прошипеть:

— Завистливые гады.

— Так значит, я принадлежу тебе? — неожиданно выстрелил в лоб Рон, глядя куда-то себе под ноги.

— Зачем ты вообще поддался на их уловки? — вновь взъярился слизеринец. — Очевидно, что они хотели спровоцировать реакцию! Любую реакцию.

— Я это понял, пусть и не сразу, — не стали спорить с ним. — Только вот в итоге самую бурную реакцию они спровоцировали всё-таки у тебя.

Малфой, резко развернувшись на пятках, подошёл прямо к нему, брови вразлёт:

— Ещё секунда, и коготки Панси были бы на твоём члене, а длинный язык Блейза — у тебя в глотке!

— Тебе не приходило в голову, что это уже мне решать?

Конечно, Рон имел ввиду, что никогда бы не позволил ничему такому случиться, но его слова, казалось, лишь раззадорили гнев блондина:

— Ну, ты не то, чтобы активно противился. Просто унизил меня тем, как легко тебя уговорить!..

— Ах, я унизил тебя? — подозрительно тихо переспросил гриффиндорец.

— Да, безголовый ты гриффиндурок! — «Узнали о моей главной слабости, и с какой лёгкостью». — В следующий раз просто сиди молча и вообще не отходи от меня, ради Мерлина!

— Я тебе что, новый Крэбб? Или Гойл? — По лицу Рона прошла тень: Малфой, сам того не зная, бил по больному.

— Что за глупости, — бездумно отмахнулись от него, — я не представил бы ни одного из этих троллей в своей постели даже в страшном сне.

— Ну да, — горько усмехнулся Рон, — я-то не тролль. Я просто принадлежу тебе.

— Да в чём дело, что ты заладил? Или, — парень замер, как пантера перед прыжком, — у тебя уже есть кто-то другой на примете?

Самые страшные догадки Рона подтверждались, и он пока не знал, как оправиться от покорёженной надежды — значит, вопреки всякому здравому смыслу, она всё же когда-то в нём жила. Ведь если стороннему глазу и могло представиться, что Драко реагирует так остро потому, что действительно что-то чувствует по отношению к нему, то ему казалось, что это — ничто иное, как желание владеть безраздельно. Малфой не станет делиться своим обожающим питомцем, правда же? Даже если однажды ему самому он осточертеет.

И поэтому Рон только и мог, что возмущаться, возмущаться, пока власть Драко над ним не стала по-настоящему неограниченной.

— А что, если и есть? Кто дал тебе право решать за меня?

— Не драматизируй, — попытался сбавить обороты блондин, втайне замерев от страха, что, пойди этот разговор дальше, и ему может быть нанесён непоправимый удар.

— Что бы ты там ни говорил, Хорёк, а я живой человек! Неужели ты думаешь, что если я всегда был в твоих глазах нищебродом и геройским прилипалой, если я дылда и не вышел лицом, то у меня нет души, нет сердца? Потому что они есть, слышишь! — Рон отпихнул подавшегося было ему навстречу Драко от себя. — Такая же душа, такое же сердце. И в этом я равен тебе.

— Рыжий, я же не имел ввиду…

— Ой, оставь всё это! — поморщился гриффиндорец. — Я прекрасно знаю, что ты имел ввиду. А ещё знаешь, что? Я не могу остаться и превратиться подле тебя в ничто.

«Я буду в разы достойнее тебя, если я никогда не буду с тобой».

— Нет, нет, — вдруг зачастил Драко. Вцепился ему в плечи: — Что ты такое говоришь? Ты всё-таки отказываешься от меня?

«Это всё потому, что я так и не успел понять, как соответствовать его ожиданиям».

— Малфой, мы нормально общаемся от силы два месяца. Ты же прагматик, ты знаешь, что нам будет даже проще по отдельности, и никто ничего не потеряет.

— Я не понимаю, — голос Драко дрожал, — я… Ты, ты ведь любишь меня!

Что-то внутри у Рона оборвалось и полетело в пропасть от этих слов.

«Он не может знать наверняка. Правда же? Это невозможно. А я не могу сейчас поддаться его блефу, иначе будет ещё тяжелее его оставлять».

— С чего ты это взял?

Малфой посмотрел на него в неверии. Расцепил руки:

— А ты можешь быть таким жестоким, да, Уизли?

— Я просто говорю, как есть. Кто влюбляется в тех, кого когда-то ненавидел, за пару недель?

— Идиот, какой же ты идиот, — прошептал на это Драко. «Почему ты так откровенно врёшь мне?» — Но мы оба знаем, что я не стану тебя останавливать, если ты на самом деле уйдёшь.

— Конечно, — усмехнулся Рон, — ещё не хватало тебе до такого опуститься.

— Но, — будто пропустил мимо ушей его саркастическую ремарку Малфой, — ты не уйдёшь, пока я не услышу того, что хочу услышать.

— И как же ты планируешь…

Драко вытащил из рукава палочку:

— Nudabo plene!

Рон зажмурился, толком не понимая, чего можно ожидать от неизвестного ему заклинания, а распахнув глаза, был слишком шокирован, чтобы выдавить из себя хоть слово.

— Непорядок, — недовольно покачал головой Малфой, приближаясь, — ты будешь бесполезен, если так и будешь стоять, как суслик.

— Ты…почему ты…я…только же поссорились… Зачем? — гриффиндорец то краснел, то бледнел, но был явно не в состоянии перебороть собственное возбуждение, что блондин, конечно же, не мог не заметить.

— Я же сказал, мне нужно от тебя кое-что услышать, — Драко резко прижался к нему, кожа к коже. Прошептал, провоцируя волну мурашек вдоль спины: — Одежда лишь усложняет процесс.

— Секс не имеет ничего общего с любовью, — вновь начал было Рон гнуть свою линию, — и вообще…ах, — тут Малфой остервенело укусил его за губу, а его рука, между тем, уже беззастенчиво шарила у гриффиндорца между ног.

— Слишком много оценочных суждений, — коротко прокомментировал ситуацию Драко, опрокидывая парня на пол, — ты достал.

— Ну что ты делаешь, — выдавил Рон с отчаянием куда-то слизеринцу в макушку.

— Если это просто секс, Рыжий, то ты будешь просто наслаждаться процессом.

Уизли хотел или выбраться из-под него, или оттолкнуть его от себя, чтобы уже положить конец пугающему своей спокойной обдуманностью безумию Малфоя, но тот уже сам привстал — правда, только чтобы уже в следующее мгновение оседлать его бёдра.

Резкость его движений, нагота их тел, накал эмоций на пике их ссоры, комбинация всего этого мешала ясно думать и быстро реагировать. Настолько, что Драко, исступленно насаживающийся на его член, поначалу видится через марево, как лихорадочная фантазия. Но потом он вскрикнул, застонал в приступе боли, и картинка прояснилась: слёзы в глазах, закушенная до крови губа.

— Драко, хватит! Драко!

Малфой не останавливался, напротив, ускорив свой темп.

— Да что ты делаешь! Ни смазывающего, ничего, ты не готов, я же чувствую!..

— Ну и что? — заносчиво вздёрнутая бровь, даже сквозь слёзы.

— Я порву тебя.

— Пусть.

Для него это не было ни горячкой, ни мазохистской фантазией: у Малфоя была цель. Сбрось гриффиндорец его с себя, тот бы просто создал новые условия для продолжения совместной пытки экстазом.

И поэтому Рон привстал, подаваясь вперёд, достаточно, чтобы обвить руки вокруг талии парня, спрятать лицо, зарывшись в его шею, и глухо признаться:

— Я люблю тебя.

— Чего? — невозможный, неумолимый, обожаемый.

— Да люблю я тебя! Люблю! — Рон уже не прятался, а смотрел прямо на Малфоя, тряся его за плечи.