— Да, Рон, — голос Гарри приобрёл твёрдость, — я видел, как он убил Дамблдора, не забывай. Это был точно он и он точно был в ясном сознании, по крайней мере, на тот момент. Он так колебался, так дрожал. Было заметно, что ему было очень тяжело. Но все же, он это сделал. И это было его решением, и решением явно сознательным, отдельным от чего бы то ни было, на что пришлось пойти директору. Мы ведь хотели выиграть войну, не в солдатиков играли.

Некрасивые красные пятна поползли по лицу Уизли. Драко не нужно было обладать своим идеальным зрением, чтобы понять, что парень был практически на грани слез. Драко и сам был готов заплакать при взгляде на его, и ему были недоступны причины этой реакции — ни своей, ни гриффиндорца.

— Что, — тут голос рыжего оборвался, сорвавшись в хрип, — хм, хм, что вы собираетесь с ним сделать? В таком случае?

— Я предлагаю Азкабан. — Грейнджер.

— Выдворить из страны. — Лонгботтом.

— Лишить наследства?.. — Поттер.

— Поцелуй, как и положено Пожирателю и Малфою. — Кингсли.

Выкрики, казалось, со всех сторон. Этот обвинительный тон, эта тошнотворная уверенность в своей правоте, эта кичливая ненависть. Мерлин, пусть это прекратится, прекратится, как Драко вообще вовлёк себя во все это!..

— Хватит! — вдруг раздалось контрастом остальным голосам. Сразу двое, Лавгуд и Уизли. Конечно, Уизли. Его неожиданный и явно спятивший после войны защитник.

— Что на этот раз? Почему ты так настаиваешь на том, чтобы Хорёк был оправдан? — снисходительно выгнула бровь гриффиндорская заучка.

— Да потому что, — парень набрал в грудь побольше воздуха, — потому что ему нечего помнить! Он, правда, не делал этого!

— И кто же тогда? — растерянно спросил его Лонгботтом, поражённый праведным гневом друга.

— Мерлин вас всех подери! — в сердцах выкрикнул Рон. Драко с острой отчетливостью неожиданно осознал, что ему было его жаль. — «Кто-кто-кто»? Заладили. Уверены, что хотите знать? Да пожалуйста. Дайте мне Веритасерум. Двойную дозу, чтобы наверняка, — медовым голоском пропел он.

Смена тона и настроения, столь резкая, ввергла всех свидетелей этой сцены, включая самого Малфоя, в глубочайшее смятение.

— И не забудьте проверить меня на все заклинания влияния, особенно заострите своё внимание на приворотных, заранее благодарю покорно.

Однако, когда Уизли закончил с инструкциями, никто и не пошевелился с места. Лавгуд, впрочем, была единственной, кто улыбался, широко и по-своему одухотворенно.

— Что вы все стоите столбом? — рявкнул на всех не желавший успокаиваться или приходить в себя Уизли. — Вы сами этого хотели! Получите-распишитесь, свидетель по делу, вот он я!

Могло создаться впечатление, что парню был приятен устроенный им спектакль: на его губах играла ожесточенная ухмылка. Только вот Драко был готов поставить все своё фамильное состояние на то, что рыжий вот так, неуклюже и зло, пытался замаскировать то, что своими действиями сам резал себя по живому. За него, презренного Хорька.

Вокруг Рона после его выкрика-плача почти сразу началась суета и сумятица: все приготовления заняли заняли как минимум час, и Драко пожалел, что воспоминания нельзя прокрутить. Гениальная затея, по сути, но никому ещё не пришло в голову, как ее осуществить.

Но вот, в конечном итоге, Уизли уселся перед остальными судьями, напичканный сывороткой правды, проверенный на все возможные и невозможные заклинания и даже проклятия. Идеальный свидетель, который, уже не в первый раз за день, был вынужден столкнуться с необходимостью говорить первым.

— Ну, давайте.

— Что «ну», Рон? — Поттер поправил очки на переносице, сфокусировав усталый взгляд на товарище. — К чему ты все это затеял?

— Соплохваста вам за ногу! — глупо выругались ему в ответ. Драко аж поморщился. Уизлевщиной так и несёт, вот что ты с ним будешь делать?

— Спросите меня. Спросите, кто впустил Пожирателей в Хогвартс.

— Кто же? — Грейнджер смотрела на друга, как на избалованного ребёнка.

Глядя прямо ей в глаза, тот выстрелил наповал:

— Я.

— Рон, ну о чем ты… — Шатенка растерянно всплеснула руками. Она явно не знала, как продолжить. Догадка ужасом озарила ее лицо. — Всё! Немедленно прекратите задавать ему вопросы! Гарри, уведи его отсюда!

— Герми, прекрати эту панику. Что вы там все повторяли сегодня по сто раз? «Это его выбор»? Ну, а вот это вот мой. Невинный человек не будет осуждён. Особенно из-за моего молчания и особенно Драко. Я все сказал.

«Особенно Драко». Вот оно как. Глупый-глупый гриффиндорец. Круглый идиот. Нет, вы только вообразите!.. Драко поймал себя на том, что он улыбается, словно какая-нибудь Лавгуд.

— Глупость какая, — нахмурился Гарри. — Это очень тупой розыгрыш, Рон, так и знай, понахватался от близнецов в свое время, да?

Встретив стену гробового молчания, Мальчик-Который-Выжил заозирался по сторонам, пытаясь выцепить выражения лиц остальных судей.

— Вы все сговорились, что ли? — растерянно, жалобно.

Страдания Героя оборвала Макгонагалл, вероятно, сжалившись:

— Мистер Уизли, вы знаете, кто убил директора Альбуса Дамблдора? — сухо, сдержанно.

— Профессор, я… — взгляд Рона заметался, избегая останавливаться на ком бы то ни было, и у Драко просто разрывалось сердце, — я…честно, когда я узнал, на что его обрекли, я никак не мог ему позволить… Я решил, лучше я, чем он. И Дамблдор, он понял меня. Надеюсь, что и нашёл в себе силы простить.

— Рон. Я не понимаю. Так…гм. Кто убил Дамблдора, Рон?

— Гарри, — рыжий тяжело сглотнул, — Снейп сказал, что доставит Драко в безопасное место, откуда они потом смогут незаметно покинуть школу. Он же был редкий выдумщик на заклинания, ну, ты знаешь же, Принц-Полукровка и бла-бла-бла. — Нервный смешок. — И у него было заклинание на смену тел, срабатывало лучше всякого Оборотного. И я… Я был Драко в ту ночь. Я сделал, что ему было приказано, а потом убежал и прятался в пустой классной комнате до тех пор, пока Снейп не поменял нас обратно. После я присоединился к бойне. А до этого я… Да, ну, да. Я выполнил задание, данное Драко Воландемортом. Это я впустил Пожирателей в Хогвартс. И я убил Дамблдора.

Только после обличающих слов Рона Драко стал понимать, на что тот в действительности пошёл ради него. Но зачем? Так просто никто не делает, из-за мимолетной подростковой влюблённости или чего-либо ещё. Малфой был готов поклясться, что даже сумасбродный Поттер не стал бы совершать такое ради своей малютки Уизли.

Между тем, тот самый Поттер был категоричен, как никогда:

— Я не верю. Почему этого нет в воспоминаниях Снейпа?

— Потому что он изменил свои воспоминания. Воландеморт должен был быть уверен в том, что Драко блестяще справился со своим заданием. А то, что он от шока что-то там не упомнил — ерунда. Главное, чтобы все помнил самый верный из слуг, который, как удачно сложилось, по совместительству ещё и мастер в ментальной магии.

Такого даже избирательная логика Поттера не могла просто так отринуть.

— Ах ты тварь!

— Протего! Экспеллиармус Максима! Гарри, что ты делаешь?

— Герми, он предал нас всех!

— Ради Хорька! — поддакнул другу Невилл.

— Вот именно поэтому я отняла палочки у вас всех. Отойдите все от него. Боже, неужто нельзя выслушать его до конца? Это не предательство, если были веские на то причины. У тебя же они были? Рон? — Гриффиндорка просительно всматривалась в лицо друга, будто сама пытаясь найти ответы по одному его выражению.

Вместо этого она получила вымученную улыбку.

— Спасибо, что ты хочешь быть на моей стороне, но… Веские причины были у директора. Они были у Снейпа. Я бы сейчас так хотел сказать тебе, что они были у меня; что Драко нуждался в выручке и глупый я не видел другого выхода; что все остальные отвернулись от него, и я один такой герой; что он не знал другого, не знал лучшего пути, а я знал и именно поэтому шагнул вместо него во тьму; что он лишь один из многих слизеринцев, ну, и не только, оказавшихся в западне своего происхождения, но одного Драко я получил шанс спасти. Только это неправда все. Я просто эгоист, и я хотел, чтобы он был в безопасности, хотел этого исключительно для себя. Иначе, мне кажется, я бы перестал дышать сам.