Надо же было этому несносному домовому эльфу нарушить его покой. Драко поклялся себе именем Салазара, что, случись это ещё хоть раз в ближайший час, он сошлёт его к матери во Францию. А что? Двум ссыльным явно будет веселее вместе, нежели поодиночке.

— Хозяин Драко, — как нарочно, окликнул его Тикси, прерывая неспешный и мстительный ход мыслей парня.

— Что на этот раз?

— Тикси не хочет вас беспокоить, Тикси хочет быть хорошим эльфом, но к вам посетители. Стучатся в камин.

— Кто? — Драко почти физически ощутил, как кровь лилась по его венам, жгуче, стремительно.

— Мисс Джиневра Уизли, господин.

— Я открою ей доступ к Мэнору, пусть она проходит, а потом пригласи её сюда, в библиотеку, — небрежно приказал слизеринец, хотя внутри у него все замерло от любопытства. Неужто девчонка хочет защитить покой своего драгоценного шрамоголового женишка от назойливых расспросов школьного недруга? Что же, с таким опозданием?

Через несколько минут тяжёлая дубовая дверь в библиотеку отворилась с протяжным скрипом, и в комнату ввалилась младшая Уизли, раскрасневшаяся, полная решимости. На Малфоя она взглянула только мельком, как будто убеждаясь, что тот действительно находился в обозримой близости. Владелец замка решил не прерывать этой непонятной ему игры, пока его ещё не посвятили в её правила, и ему ничего не оставалось, как молчаливо наблюдать за порывистыми действиями незваной гостьи. Та же, обнаружив французский стол эпохи Великой Революции на изящных изогнутых ножках, бросила на него свою кожаную сумочку и, повозившись с замками, стала бережно доставать из неё какой-то предмет, явно тяжёлый.

— Магия расширения пространства? Впечатляет.

— Гермиона научила, — бросили ему через плечо. — Военные нужды заставили её напрячь воображение.

Тут Драко, наконец, обратил внимание на саму вещь на столе:

— Это что, Омут Памяти?

— Как видишь.

— Уизли, зачем? Если ты оскорбилась тем, что я сказал во время суда, — прости, но я, действительно, не помню того, что сделал. Проверяй ты мою память или нет, ничего это не изменит, и в первую очередь — приговора.

— Малфой, — девушка нетерпеливо выставила вперёд ладонь, демонстрируя, что его словесные излияния ей уже успели надоесть. — Я здесь не для этого. Я здесь, чтобы показать тебе делиберацию судей. Гарри дал мне свои воспоминания, но он не знает, что я покажу их тебе.

Драко, пожалуй, впервые в жизни почувствовал себя глупым до невозможности, от волнения у него даже вспотели ладони, чего с ним вообще не бывало до войны.

— Я посылал ему письмо, спрашивал его о суде. Почему он не захотел мне помочь?

— Потому что тебе уже достаточно помогли, Малфой, — процедила Джинни. — И меня бы тут не было, если бы я не думала, что ты обязан знать об этих жертвах. Он…он думает, что ты ему ничего не должен, ты же его ни о чем не просил, — тон девушки все набирал темп, — но не спасать же тебя такой ценой! Он всё потерял, всё! Никто с ним не разговаривает, никто не хочет его знать!.. — В бирюзовых глазах стояла дымка из слез, и слизеринец, пусть всё ещё недоумевая, едва подавил в себе нелепый порыв успокаивающе погладить Уизли по плечу.

— Я, честно, не знаю, как там меня спасал Поттер, но чтобы из-за меня сложилась такая ситуация вокруг Героя… Уизли, право, он убил Воландеморта, кому какое дело?

Джинни шумно вздохнула, на секунду прикрыв глаза, словно собираясь с силами.

— Ты дальше носа своего не видишь, а, Малфой? Скажи: есть ли хоть кто-то в твоей жизни, ради которого ты бы решился предать своих близких?

— Это, эммм, слишком резкая смена темы, не находишь? — губы Драко растянулись в нервной усмешке. — Не знаю. Глупо такое спрашивать, право: полагаю, что только ради своих близких и можно решиться на предательство.

Наступила неловкая пауза, в течение которой девушка оценивающе рассматривала его с ног до головы, как если бы примеряясь, являлся ли он достойным её (Поттера?) тайны.

— Ладно, — наконец изрекла она, — не мой это был выбор, не мне и судить. А из тебя, пока не поймёшь, о чем я тут вообще говорю, все равно никакого толка не выйдет. Эх, да и потом, — тут рыжая неопределенно махнула рукой, — может, что и тем более…

— Уизли, либо ты показываешь, что в Омуте, либо не трать мое время.

— Да, ты как раз так занят, — хмыкнула Джинни. — Окей, Моргана с тобой.

И она отошла от Омута, пригласительно протянув руки в демонстративном жесте.

Драко, мало волнуемый поведением девчонки, приблизился к Чаше и застыл перед ней в нерешительности. Слизеринцы в целом и Малфои в частности особо не заботились о правде, когда дело касалось самосохранения, так не будет ли разгадка этой тайны стоить слишком дорого для его спокойствия?

Плевать! Плевать. Было бы, что терять.

Не дав себе времени на продолжение лишних размышлений, парень приблизился к самой дымчатой поверхности волшебного сосуда.

Картинка проступила сразу же: тесный зал, простые деревянные столы и лавки, непрекращающийся гомон.

— Гарри, я все понимаю, ты благодарен ему и его матери, но он же убийца! — Грейнджер активно жестикулировала, как будто это делало её аргументы более очевидными. — И вся эта история с «я чувствовал, что у меня не было выбора», — она скорчила гримаску, — это полная ерунда. Выбор есть всегда!

— Гермиона права! Он пустил Пожирателей в Хогвартс! — встрепенулся Невилл.

— Я нахожу наиболее отталкивающим тот факт, что мистер Малфой отказался взять на себя ответственность, — чопорно поддержала своих бывших учеников Макгонагалл.

— Он Малфой, ради всего святого! Они только и умеют, что отнекиваться и увиливать. Не вижу, чем его пребывание на свободе будет полезно новому обществу, которое мы стараемся построить, — высказался Кингсли.

— Я…честно, я не знаю… На шестом курсе он постоянно выглядел таким напуганным. Ему необходим шанс, я думаю? — промямлил Поттер в ответ на обрушившийся на него поток мнений.

Шум голосов был прерван грохотом мощного кулака Рона Уизли об стол.

— Прекратите немедленно! Вы забываетесь: Дамблдор был в курсе всего, Гарри правильно сказал! Почему же мы не судим его за роль, сыгранную его же играми в нападении на школу? Посмертно, ну? Ведь в этом весь сыр-бор, скажете, не так? Он взрослый, Малфой — подросток! Где ваши мозги?

Если бы Драко, не будучи лишь проекцией сознания в воспоминание, сейчас мог вскрикнуть от удивления, он бы это сделал. Уизел. Его. Защищает.

Коллеги рыжего гриффиндорца были поражены не меньше.

— Почему ты защищаешь Малфоя? — мгновенно взвилась Грейнджер, одним небрежным жестом перебрасывая густую копну волос с одного плеча на другое.

— Хорошим вопросом тут было бы — почему вы его не защищаете? Мне казалось, это наша работа, быть максимально объективными и всё такое, — было ей немедленным ответом.

Вдруг подала голос до того безмятежно глядевшая в потолок Лавгуд:

— Рональд, скажи правду. Ты ведь просто не можешь иначе, да? Ты бы защитил Драко любой ценой?

Уизли покраснел удушливой волной, но все остальные, приняв это за неприятие подобного комментария, лишь поморщились. Драко кивнул про себя: ну да, Полоумную Лавгуд никто и никогда не принимал всерьёз. Только вот это не помешало ей отличиться на войне.

— Так, ладно, — отмахнулся Рон от слов девушки, — другой момент. Малфой ведь говорил правду. Он действительно не помнит того, как открыл Пожирателям доступ в школу или как убивал директора. Это могло быть вызвано чем угодно: он мог быть под Империусом или другим заклинанием, мог быть напоен сывороткой. Или, положим, Снейп придумал какой-то коварный план. Он ведь хотел помочь Малфою, но не травмировать его, он дал слово Нарциссе. Но и не совершить убийства Драко, хотя бы на словах, не мог, это бы значительно ухудшило положение для него и его семьи. А ещё, может…- вдохновенно продолжил было своё теоретизирование Уизли, но был прерван раздражённым покашливанием Кингсли.

— Рон, мы поняли тебя. Ты почему-то очень хочешь справедливости для своего школьного врага, — иронично заключил Министр. — Но самый простой ответ иногда и есть самый правдивый. В данном случае вероятнее всего то, что Малфой был в состоянии шока после того, как увидел, что совершил, — его память не смогла этого вынести.