Немного в стороне от одинокого куста шиповника, возвышалось этакий миниатюрный вулкан. Высота его едва достигала полутора метров. Из жерла выливалась не лава, а густая, сиреневая субстанция. Там где она касалась земли, почва в буквальном смысле закипала, и тут же застывала дивными аморфными фигурами.

Я судорожно схватил телефон, но от страха он едва не выпал. Превозмогая упадок сил, я переключил скорость и поехал по идущей под гору тропе. Наконец жуткое место осталось за спиной. Вскоре я оказался дома. Ночь окончательно вступила в свои права. Редкие прохожие, а также кутёж соседей меня совершенно не волновали. Поставил велосипед в сарай, вошёл в дом, страх не разжимал крепких объятий, скотина этакая. Переглядел фото в телефоне. Пожалуй, даже фотографии приведения или летающей тарелки не были бы так впечатляющи, как мои снимки. Вдруг пришло на ум, а что если правда наступает конец света, напророчили, твою мать. Это вам не метеорит бах и капут всей планете. Это вам перерождение природы. Причём мгновенное.

Что будет с людьми? В кого они превратятся? Кем станут подонки? Кровожадными зобми? Э, нет, для начала нужно вытрусить из головы остатки киношного апокалиптического бреда. Пожалуй, более всего я опасался за детей, малявочек, у которых вся жизнь впереди. Какая она будет? И без того в чёртовом государстве жизнь не сахар, но, что ждёт малюток в том новом мире? Хотя, может так статься, что они то, как раз и будут лучше всего к нему приспособлены, а их сверстники из породы хомо-вульгарис, людишки вместе со старшими поколениями ступят на тропу динозавров.

Размышления прервало сильнейшее желание полакомиться сладким. Я вспомнил, о баночке отменного земляничного варенья, сокрытого от глаз сластен на полках погреба. Обыскивая пыльные полки, я дёрнулся, услышав, стук захлопнувшейся крышки. Ну, думаю, может, просто крючок сломался. Попробовал поднять крышку, а она не поддавалась. Вдобавок свет погас, и меня неожиданно склонило в сон.

Я очнулся у себя в комнате. Казалось, всё случившиеся приснилось. Даже страха след миновал. Судя по календарю на виртуале ЛИИСа, с момента моей отключки до пробуждения, прошло шесть дней. Чувствовал я себя отвратно. Первым делом утолил жажду и унял голод лёгким перекусом. Думаю, потом лучше ещё раз поем, не хватало мне только несварения. Затем решил ещё раз съездить на то самое место.

*

– Слушайте, вы, что сговорились так ладно сочинять? – Не вынимая зубочистку изо рта, поинтересовался спонсор первых бокалов пива для рассказчиков.

– Делать нам больше нечего! – Буркнул Гришка.

– И в мыслях не было, сам диву даюсь. Гриша первый канат бросил к причалу моей истории. Теперь это делаю я. Это так…, – Руслан Ярославович замешкался, подбирая слово, – это так клёво, чёрт возьми, – в поблекших глазах старика загорелись задорные огоньки.

Лёля хлопотала на кухне. Григорий, погрузился в оперативный объем лабильной искусственной интеллектуальной системы. Из головы не шёл разговор с Винтом. А ещё было чертовски стыдно, что он так распрощался с другом. И чего он так взъерепенился? Из ладони выдулся небольшой морф, Гриша погладил его как кота, жаждущего ласки. Недовольство и необъяснимый страх стали улетучиваться.

«Решено сегодня позвоню Винту и встречусь с ним». Гриша всё больше не узнавал себя, страшась происходящего с ним. Кошмарные сны, странные недомогания, сумбур в мыслях.

– Гриш, идём ужинать, – донеслось из кухни. Он влез в пушистые тапки и потопал на зов жены. Медленно поглощая пищу, Гриша снова задумался о рассказе Винта.

– Дорогой, чего ты такой хмурый? Случилось чего? – Поинтересовалась Лёля. Карие глаза маленькие, брови ниточкой, уста узкие.

– Не обращай внимания. Просто работой завалили.

– Правда?

– Правда, – солгал он. – Его выручил звонок Винта. Голос друга был взволнованным. Просил немедленно приехать.

*

Квартира Винта порядком не щеголяла. То там, то сям встречались всевозможные приборы и приспособления, припорошенные солидным слоем пыли. На полу так вообще можно было отсчитывать эры питания хозяина. Вот слой упаковок вермишели быстрого приготовления, поверх него слой пакетов эры пельменей и вареников, конфетная эпоха и прочее, прочее, прочее. Удивительно, но в ванной, вопреки канонам жизни холостяка, царили порядок. Григория это всегда удивляло. Пётр угостил друга чаем с бутербродами, а когда убрал посуду, поставил на стол коробку из-под обуви. На дне ящика покоилась обещанная волшебная палочка.

– Смотри, только на стулья не садись, хочешь присесть садись на диван. – Сказал Винт, пригладив засаленные волосы. Взяв палочку, он погладил её рукой и слегка стукнул по столу. Послышались удивительные звуки, и всё вокруг стало скукоживаться, превращаясь в радужные комки разных размеров. На месте же техники покоились те самые самоделки из отработавшего свое хлама. Через пару тройку минут осталась пустая комната как после выезда из квартиры. Только морфы прыгали повсюду. Единственными предметами, сохранившими форму, стали диван и медиарий.

– Видал? Это иная степень превращения. То только техника превращалась, а это и остальное тоже.

– Винт, что ты мне в чай подмешал? – Испугано поинтересовался Гриша.

– Ничего. Ты ж просил тебе палочку показать, вот она в действии.

– Как это мы ещё с тобой уцелели.

– Хочешь потрогать?– Предложил Пётр пойманного морфа.

– Почему бы и нет, – сказал Гриша, стараясь скрыть волнение. Оказавшись в руках морф, прыгал, словно мячик для пинг-понга.

– Эй, с тобой что-то не то. Он должен был к тебе прильнуть и…

– Ну почему, просто я ему не понравился.

– Нет, Гриш, я уже проверял.

– На ком?

– Не важно. – Винт странно усмехнулся. – Вот гляди, ко мне они тоже не прилипают. Видать, ты тоже сними уже, общался. – Друзья уселись на диван.

– Ты прав, – Гриша рассказал без утайки обо всём случившемся в том памятном новорожденном аноре.

– Хм тот анор сейчас закрыт. Там техника загибается на раз. Контуры не выдерживают.

– А что ты скажешь об оживлении? –Спросил Григорий.

– Вот тут анор не виноват. Хоть стреляй меня. Уверен, Хельга была права насчёт нанитов. Как по мне наверное, конец света подкрался незаметно. Не зря же столько предсказаний напридумали. Бедные майа со своим злополучным календарём чего стоят.

– Ой, молчи. Кто-то заработал крупненькую сумму на этом запланированном тысячи лет назад конце света.

– Насчёт конца света, не скажи Гришка, не скажи. По мне так просто долгая ночь сменяется рассветом.

– Как бы там не было, ты так больше не делай, я не хочу.

– Что ты не хочешь? Знать правду? Ты её уже узнал. – Ученый потер шершавую поверхность палочки.

– Забуду.

– Забудешь, – покивал Винт. – Очки сползли с носа, назад пути нет. – С этими словами вещи вернули себе иллюзорную форму.

Мысли Гриши улетели далеко, далеко, взгляд наполнила глубина.

Больничный Грише продлили. Гриша с подозрением относился ко всему этому, он боялся, в нем давным-давно распознали аномала и просто чего-то выжидают. Вернувшись, домой утром он первым делом попытался связаться с Винтом, но тот как в воду канул. Все эти недели он молчал. И это было странно. Ну, нельзя обмануть ЧИЛ. Остаток дня до вечера Григорий провёл в оперативном объёме ЛИИСа, часто именуемом медиарием. Спустя пару тройку часов свет операционного поля медиария погас. На фоне бархата воцарившегося мрака возникла зелёная надпись. Буквы кривые, словно кто-то писал от руки:

«Это для тебя, Гриш, с надеждой на окончательное освобождение». Григорий, выругавшись, открыл глаза. Когда это медиарии ломались? Освещение комнаты безжалостно резануло по глазам. Томимый вынужденным выходом Гриша решил сварить крепкий кофе.

Перезагрузив медиарий, он радостно прыгнул в виртуальные приключения. Больше всего Гриша любил внедряться в любимые фильмы на правах либо нового героя, либо уже имеющегося и на своё усмотрение кроить и перекраивать сюжет. Пресыщаясь, он отдавался на волю игрового поля всевозможных игр. Спустя почти двадцать минут его снова выбросило из операционного объема медаирия. И снова перед глазами раскинулась тьма, только на сей раз украшенная серебряными гвоздиками звёзд.