* * *

– Что с вами, Ксавье? – Эль Санто задержал взгляд на появившемся коменданте.– Вам жарко?

– У меня красное лицо? – де Хурадо торопливо посмотрел в зеркало.

– Нет, розовое. Но вы так взволнованы, так возбуждены… Ах да, простите, ваша несравненная опять рожает. Одиннадцатый по счету, Ксавье?

– Двенадцатый, ваша светлость,– маскируя свою раздраженность за наигранной улыбкой, поправил комендант.

– Поздравляю вас, Ксавье. Вы неутомимы.– Дон Хуан подмигнул другу и шутливо погрозил пальцем: – Скоро у нас солдат будет больше, чем у герцога. Надеюсь, ждете сына? Он будет nec plus ultra27.

– Да, ваша светлость,– Де Хурадо склонил в почтении голову и прошел к столу занять указанное ему место.

– Мир, в котором мы живем, чудовищен…

Дон Хуан замолчал и долго смотрел на своего помощника. В тишине комендант почувствовал, как жжет ему лицо тяжелый, вопрошающий взор, и невольно ответил:

– Но так было всегда, ваша светлость.

– Нет, Ксавье, нет,– губернатор вздохнул и потер лоб.– Впрочем, зачем об этом сейчас… Что будем делать? Посоветуй. Происшествие на Славянке – дело нешуточное. Со дня на день жди русских послов.

– Да, случай из самых неприглядных, но, увы, реальный факт. Убитых русских не воскресить.

– Но ведь это… по сути, начало войны…

– Вы полагаете, нам не удастся их образумить?

– Что ж, за свою жизнь мне приходилось выбивать стулья из-под разной дряни. Выбью и из-под них… Но боюсь… Они всё равно встанут, как кошки на лапы… Да и нам ли нынче тягаться с ними? Русские разбили непобедимых французов! Фердинанд благодаря Александру возвращается из Версаля в Мадрид и, бьюсь об заклад, не одобрит нашей стратегии.

– Но мы же не убивали русских. Это дело рук не наших солдат…

– Бросьте, Ксавье! Так они и поверят нам. Скажите, что еще они сами сделали это…

– Но тогда кто?

– Я бы сам хотел знать, кто! – Эль Санто сверкнул на собеседника глазами.

– А что по этому поводу думает ваш сын? Вы доверяете Сальваресу?

– Сальваресу? А при чем здесь Сальварес? Или Луис?

– Доверяете или нет? – комендант был настойчив.

– Да,– после раздумчивой паузы выдохнул дон Хуан, а сам подумал: «Я никому не доверяю… да, собственно, мы и не говорили об этом с сыном». Губернатор расстегнул серебряные пуговицы камзола, вытянул ноги.

– Странная штука жизнь. Вы не находите, Ксавье? Сколько бы мы себя ни обманывали, будто ставили паруса или гребли к берегу под названием «счастье»… на самом деле Фатум нас тащит невидимым течением к неведомой нам цели.

– Зачем столь обреченно, ваша светлость? Кстати, что, на ваш взгляд, «счастье»? – в голосе коменданта засквозило нетерпение и интерес.

– Счастье? – де Аргуэлло удивленно наморщил лоб.—Пожалуй, это когда тебе не объясняют, что такое счастье… Но мы отклонились от темы, дорогой Ксавье. Ныне наш крест – найти правильный выход, не поддаться эмоциям… Быть может, это провокация, и кому-то выгодно, чтобы Калифорния, а за нею и вся Новая Испания была ввергнута в войну… Ну, скажем, тем же иезуитам… Вы, надеюсь, наслышаны, сударь, о новости, что Орден восстановлен?

– Да, но его сиятельство вице-король… разве не есть щит от сей холеры?

– Это отдельный разговор, де Хурадо… не путайте меня, не сейчас.– Эль Санто подавил внутреннее желание по-делиться соображениями о герцоге. Риск был слишком велик. «Вдруг, да всё это происки интриганов, дворцовые сплетни скучающих болтунов?..»

Рамон, хватаясь за пистолет, настороженно повернулся на звук и почувствовал, как язык его плотно подлип к нёбу. Его окружали Черные Ангелы. Лиц было не разобрать, только зеленые кошачьи глаза на черном фоне да широкие рукава мантий, точно крылья летучих мышей.

– Брось оружие, дель Оро, если не хочешь подавиться пулей.

Лицо метиса сделалось серым – призраки пустыни знали его имя. Последняя решимость слетела с лица, и он бросил на землю одно за другим всё оружие, понимая, что стоит ему дать малейший повод, как эти демоны разорвут его на куски.

– Что вы хотите со мной сделать? – Сыч чувствовал, что сходит с ума от страха. Слеза выкатилась и пропала в сухих складках морщин.

– Этот вопрос стоит задать ему, а не мне.

Рука в черном указала направление.

Рамон судорожно крутнул шеей и не удержался от вскрика. За его спиной в нескольких футах на смоляном коне сидел ОН. Белую кость черепа обрамлял черный клобук монашеской рясы, правая рука сжимала мерцающий меч-эспадон.

– Это ты убил падре Игнасио?– немигающие глаза пристально смотрели из глубоких провалов глазниц. В них, как причудилось Рамону, таились глубины веков.

– Нет,– просипел Сыч. Колени его подламывались, а язык распух так, что упирался в зубы.

– Ты лжешь! Зачем? – с укоризной произнес голос.

– Нет! Нет! – глаза полукровки скакали по черным всадникам.– Клянусь Христом распятым, это неправда!

Он упал на колени и, поднимая дрожащие руки к небу, стал призывать в свидетели Господа.

– Не тяни время. У меня его мало. Ты всё равно скажешь правду. И не трепи Имя Божье, которое ты никогда не чтил.

– Пить! Пить! – хватаясь за горло, взмолился метис.—У-умоляю, дайте глоток! Мой язык… он распух…

– Прежде чем он задушит тебя, ты можешь проколоть его ножом и напиться своей крови. У тебя же есть нож, будь мужчиной.

Дель Оро дрожал, голова у него шла кругом. Он прижал пальцы к горлу, в красных глазах застыл нескончаемый ужас. Над головой в высоком небе, ему казалось, выл и стонал ветер, точно сонм томящихся в муках погибших от его рук душ.

– За что ты убил драгуна?

– На нас напали… инсургенты… – из горла Сыча вырвался сдавленный всхлип. Пальцы в отчаянье скребли землю, сдирая их в кровь. Потом, схватившись за ворот, он разорвал серапе вместе с рубахой так, что они свисли двумя лохмотьями с бедер.– Вы что же, не верите мне?

– Конечно да,– участливо произнес голос.– У меня есть чувство, которое всегда подсказывает, кто начинает слишком много вилять хвостом… Ты предал своего друга, собачье мясо, и обокрал его… Или хочешь сказать, что это твои сапоги, а он добровольно разбил себе голову?

– Боже, помоги мне! – воскликнул дель Оро, но голос его надломился в глотке и он захрипел: – Боже, по-моги…

– Где пакет? – белую кость черепа раскроила черная щель ухмылки.

– Какой пакет? Я не знаю… Нет, нет! Это мое. Он мне нужен…

– Тебе уже ничего не нужно,– глаза сверкнули зеленым огнем, вертикали зрачков потемнели.

Обезумевший Сыч прижался спиной к горячему камню, с ужасом глядя на приближающуюся смерть.

– Хозяин,– задыхаясь от кашля, проблекотал полукровка, протягивая обшарпанный пакет.– Я умоляю вас! Не убивайте, я буду служить вам по гроб…

Степной Дьявол навис над ним, забирая пакет:

– Умирать надо тише, дель Оро. Ты знаешь, какая страна лежит за теми горами? – черная перчатка с пакетом махнула в сторону северо-востока.

– Знаю, что большая…

– Ты бывал там?

– Нет,– дель Оро с судорожной надеждой сшеркнул рукавом пот.– Выше Эль-Пасо мой конь не забирался. Туда только птицы летают. Да, похоже, бежит вот та река…

– Тогда тебе будет интересно отдаться ее течению… —меч вспыхнул огнем на солнце.– Хотя даже и это путеше-ствие для тебя роскошь.

Старик замолчал, уперевшись взглядом в чернильный прибор. Он смотрел немигающим взглядом на одну давно примеченную им царапину и думал, как слаб и как одинок он на пороге опасного решения. Его Монтерей, да что там —вся Верхняя Калифорния – кишела подчиненными ему людьми, но не было ни одной души, которая постучала бы к нему в двери и разделила его муки: безумно горделивые помыслы о величии и убийственное сознание беспомощности. «Тот же Ксавье: славный малый, но скользок, что угорь, и изменчив, как хамелеон,– резюмировал де Аргуэлло.– Сто против одного – комендант будет с тем, кто останется в выигрыше».