— Дорогой, — в тон ему ответила Киса, — ты не учитываешь одну маленькую деталь, совсем крошечную, — с некоторой издевкой продолжила она, — суккубы умеют принуждать не только человеческие расы, но и себе подобных. А ты очень даже подобен.

Мирти губы поджал, признавая, что слова Кисы его задели, но комментировать не стал. С Кисой бесполезно спорить, особенно когда она права.

Лакей распахивал дверцу сменившей отъехавшую кареты, помогал подняться леди, ждал, пока сядут кавалеры и, закрыв ее, давал знак вознице, чтобы трогался в путь. С остальными происходило то же самое, выверенными, доведенными до автоматизма движениями, лакей распахивал дверцу, помогал подняться, кивал вознице, и так бесконечно много раз.

От дворца к воротам выстроилась длинная очередь, к моменту нашего приближения к воротам дворец покинула половина гостей. Лакей, отвесив небольшой поклон, распахнул дверцу белоснежной кареты с витиеватой золотистой росписью, подставив руку для упора. Я подниматься боялась, особенно боялась наклониться, чтобы забраться внутрь и еще больше боялась сесть, ощутив голой пятой точкой мягкую обивку сидений. Лакей понял мой страх по-своему, мягко сказав:

— Вам следовало захватить плащ, миледи. Вы дрожите.

Я в ответ с благодарностью улыбнулась, с горечью понимая, что лучше бы дрожала от холода.

Подтянув юбку платья вверх, перед тем как сесть, я слегка успокоилась. Руки продолжали мелко дрожать, но думать, что кто-то узрел мой многострадальный зад категорически не хотелось, поэтому едва все расселись, задала вопрос:

— Кто-нибудь знает, Генрих будет на приеме?

Вопросительные взгляды устремились к Алину. Он пожав плечами, ответил:

— Либо явится сам, либо придет с Лосом.

— Не, он вчера с восторгом рассказывал о своей спутнице на этот вечер, — усмехнулся Мирти. — Блондинка, грудь, ноги, попа, всё, как любит этот мелкий покоритель женских сердец.

Мне вдруг стало дико обидно. Вместо того, чтобы пойти на этот вечер со мной, тоже блондинкой, тоже с грудью и на попу еще никто не жаловался, хоть ее никто и не видел… Ну, почти никто. Вместо этого он идет с кем-то… И даже ничего не рассказал!

— Все, она его мысленно расчленила, — с притворной мрачностью констатировал Мирти, следя за выражением моего лица.

— Просто не могу поверить, что он променял меня на какую-то блондинку.

— Ты тоже блондинка, — заметил Алин, широко улыбаясь.

— Да, но у нас с ним была радость, горе, гнев, погони и вообще мы как семья, — выдохнула я, разглядывая свои пальцы.

— Мы с тобой тоже как семья, — согласился Алин, — но я не сопровождаю тебя на прием.

Стало вдвойне обиднее.

— Вот! — воскликнула я, не поднимая глаз. — Все меня бросили…

Киса саркастично хмыкнула.

— Кто тебя бросил, дорогая? Тебя в этом платье вообще с поля зрения выпускать нельзя, не говоря уже о том, чтобы бросить.

— Я как-то не задумывалась… — посмотрела на друзей, осознавая, что от них мне действительно лучше не отходить.

Оставшийся путь Бэль безуспешно старалась унять учащенное сердцебиение, которое мы отчетливо слышали. Главным образом на это повлиял Мирти, в задумчивости и по неосторожности погладив Бэль по коленке. Когда опомнился, было уже поздно. Киса с Алином воспользовались моментом и открыли спор. Киса утверждала, что Бэль не выдержит, а Алин верил в железную волю к победе над родителями. Мирти углубился в свои мысли еще глубже и видимо сам склонялся к тому, что Бэль не выдержит. Она, конечно, закалена и крайне терпелива, но, похоже, тот самый край, от которого не отойти, настал.

Карета остановилась недалеко от ворот в ожидании своей очереди. За окном высился уже знакомый нам дворец приемов, к сожалению воспоминания не самые приятные. Перед дворцом собралась масса народа. Те, что классом пониже, стояли в стороне, ожидая, когда прибудут все высокопоставленные гости, лорды, милорды, миледи, леди, так же сюда относились все стражи и представители закона. Дальше шел средний класс и ниже, но их, как правило, на подобные мероприятия не приглашают.

Подъехав к воротам, дверцу распахнули, приглашая на выход. Первыми по правилам приличия вышел Мирти, подав руку Бэль и, водрузив ладошку на локоть, они зашагали вперед. Фэн проделал то же и они с Кисой двинулись вперед, при этом он раскланивался и здоровался с представителями других кланов и важных персон. Алин выскользнул вперед меня и я знала, что он подаст мне руку и испарится, чтобы встретить Алину, ехавшую за нами в следующей карете. Мне предстоит одной пройти во дворец, через огромный двор усеянный людьми, и от этого чувства стало досадно. Дав себе четкую установку не раскисать в такой момент, натянула на лицо улыбку и вложила руку в подставленную раскрытую ладонь. Только спустившись с узеньких ступенек я обратила внимание, что мою руку держит вовсе не Алин.

— Прекрасно выглядите, миледи, — раздался над ухом знакомый до дрожи в коленях голос.

— Благодарю, — я слегка склонила голову в знак уважения, невольно отметив, что Ам сегодня прекрасен, как никогда.

Черная рубашка из дорогого южного атласа, повязанный из такого же материала красный платок-галстук под воротом, начищенные до прозрачного блеска ботинки, брюки с четкими и ровными стрелками, на указательном пальце левой руки перстень с фамильным гербом, что говорит о главенстве в семье и дает понять, кто в роду решает практически всё. Волосы уложены красивым каскадом назад, открывая взору блестящий камень на мочке уха.

Амори учтиво улыбнулся, повел меня вперед. В воротах остановилась одна пара, у леди сломался каблук. Ам пропустил меня вперед себя, вдвоем пройти оказалось не под силу, и я даже успела забыть о вырезе на спине, и об отсутствии белья тоже, когда мне об этом напомнил злой рык за спиной и гневное в ухо:

— Какого… черта, Светозара?

Да, я знаю! Я все знаю! Но и другого платья у меня не было. А это… шикарное ведь… И Киса старалась… Да и вообще я имею право хотя бы платье себе выбрать?

— Что-то не так? — я с видом ничего не понимающей девушки моргнула, взмахнув длинными ресницами, ожидая, когда Ам встанет по правую руку, я положу пальчики на его локоть… Но он не спешил выходить из-за спины.

— Дорогая… моя, — взяв себя в руки, ровным тоном произнес он все так же мне в ухо, — а ты со спины себя в зеркало видела?

— Видела, — подтвердила я, — неужели спину замарала? — притворно удивилась я, уверенная на сто процентов — спина чистая.

Амори обменялся приветствием с… министром безопасности природы и решительной твердой рукой направил меня с главной дороги по каменистому ответвлению. Если он хочет, чтобы я сломала ноги, то с большой долей вероятности это случится.

— Ам, — мгновенно отреагировала я, — что происходит?

Химик не ответил, продолжая уверенно направлять меня, держа за талию.

“Злится, — мрачно резюмировала я, воспользовавшись моментом, что никто меня не видит, скривилась, как если бы съела целый лимон без сахара. — Прискорбная реакция на одно лишь платье.”

Направляясь за изгородь с меня ростом, я думала только об одном — лишь бы не кричал и никто не подумал, будто мы завернули в укромное место для всяких непотребств. И если первое я переживу легко, второе так же легко может осложнить мне жизнь.

Оказавшись за изгородью, я посмотрела на Ама. Лицо его не выражало ничего, превратившись в лицо коменданта. Глаза выдавали бурю эмоций, но… он молчал. Сложив руки за спиной он молча всматривался в мое лицо.

— Что случилось? — решилась я робко поинтересоваться, приблизительно догадываясь, каким будет ответ.

— Видела массовое смертоубийство? — задумчиво поинтересовался он.

— Нет, — я нервно усмехнулась, пораженная его вопросом.

— Хочешь увидеть? — все тем же тоном задал он вопрос.

— Нет, — все так же потрясенно ответила я.

Ам кивнул и в следующий миг вкрадчиво, с толикой злости проговорил:

— А какого черта тогда ты стремишься устроить могильник во дворце?