Я не собиралась, да, но лишь потому что была… нетрезвой я была, вот почему.

— Случайная ошибка. — Я постаралась скопировать его тон, но получилась жалкая пародия. — Именно во избежание повторения я переехала.

— Даже глупое желание леди — закон. — Безразличие, холодность, бесстрастность… Чертов следователь.

“Глупое”… Не глупое, разумное! Я не хочу потом жалеть о том, что сделано на эмоциях. А рядом с ним сложно контролировать любые эмоции. Грань словно стирается, не оставляя даже следа. Ни намека на то, где она до этого была.

Отвернувшись лицом к спинке дивана, я продолжила недовольно сопеть. Ну, хоть леди назвал, и на том спасибо. Значит о приличиях еще помнит. И правильно! Все равно обидно… Обидно, что он может говорить о прошлой ночи с таким холодным безразличием…

***

В сон я провалилась незаметно. Я все думала, какой все-таки Амори… сухарь. Под эти мысли благополучно заснула, проснувшись на том же самом диване.

Следователь сидел за столом, продолжая возиться с бумагами.

— Скучная у тебя работа. — Сонно пробормотала я, переворачиваясь на другой бок. — Геморрой себе насидишь.

Пребывая в полудреме гораздо легче не следить за словами, чем следить.

— Я предпочел бы креслу место на диване рядом с тобой, но ты будешь против и работы меньше не станет.

Да, я против. Я вообще только “за” то, чтобы вернуться в лагерь. Спать на этом диване не очень удобно.

— Прогуляться у вас тут хотя бы можно? — Я потянулась, рубашка задралась… — У меня спина затекла от твоего дивана. — Амори проводил взглядом задравшуюся рубашку, проследил, как она опускается… и вынес вердикт:

— Нет.

— Я не буду поднимать руки. — Заверила я, сложив их за спиной.

Амори побарабанил пальцами по столу, поразмыслил…

— Нет.

— Почему? — Я по-детски надула губки и даже ножкой по полу пошаркала.

— Потому что сотрудники всех отделов просто перестанут работать, когда увидят одиноко гуляющую девушку по коридорам штаба. — Снизошел он до объяснений.

— Ой, да что они там не видели! — Воскликнула, поправляя прическу и забыв, что рубашка не безразмерная…

Химик уперся взглядом в мой зеленый купальник и выдал беспрекословное:

— Нет.

— Ты нудный сухарь… — Я упала обратно на диван, не потрудившись одернуть рубашку. Я в купальнике, в конце концов, а не в белье. И вообще, не он здесь главный. — Где кабинет Лоса? — Я решительно подошла к двери. — Спрошу разрешение погулять по коридорам у него.

Комендант прищурился, отразив на лице недовольство. Его сиятельство недовольно тем, что я упомянула Лоса или тем, что собираюсь спросить разрешение главы штаба?

— Ладно, — нехотя сдался он, — иди. Выше седьмого этажа не ходи, ниже третьего не спускайся.

Я кивнула, радостно улыбнувшись.

Ничего сложного — выше не ходить, ниже не спускаться… все просто! Главное — я могу спокойно посмотреть на штаб изнутри. Это же… это же святая святых нашего Королевства. Сюда даже доверителей Короля редко пускают… Папа рассказывал. Он здесь служит в отделе по правам волшебных существ. Отец редко распространяется о работе, им, вроде как, запрещено. Мне одно время было интересно, а потом я потеряла интерес и переключилась на биологию.

Узкий коридор резко вильнув уходил вправо. Серые стены без каких-либо лишних украшений, серая плитка на полу, лишь потолок белый. На дверях ни одной таблички, никаких опознавательных знаков.

Чем дальше я шла, тем четче понимала — заблужусь. Я уже после десятка одинаковых дверей с обеих сторон забыла, в какую сторону шла. Все слилось воедино и я приняла решение двинуться вверх по лестнице.

“Выше седьмого этажа”… Так, а где здесь седьмой? И на каком этаже была я? Здесь же даже цифры не удосужились написать. Дальше штаба все равно не уйду, правильно? Правильно. Да и что такого может быть на седьмом этаже? Пыточные если и есть, то наверняка в подвалах. Не средневековье, все-таки. Пыточных пора забыть. Секретные разработки — вряд ли. Это штаб, а не лаборатория. Наверняка Амори специально сказал, чтобы я просто далеко не уходила. Я вообще не собиралась, но пока буду блуждать в поисках обратного пути, наверняка забреду на какую-нибудь секретную территорию. Получу потом по самые уши от следователя, и от главы штаба, наверное, тоже… Но зато будет, что вспомнить.

Поднявшись выше на один этаж, пошла прямо по коридору в другую сторону. Единственное, чем он отличается от нижнего — цвет. Бледно-желтые стены и такой же пол. Двери без табличек, на стенах — никаких указателей… Никакого развлечения…

Свернув влево на лестницу поднялась еще один пролет. Здесь бледно-голубой коридор, в остальном без изменений. Следующий этаж оказался бледно-коричневым, а за ним — бледно-зеленый. Порадовавшись любимому глазу цвету, я медленно побрела вперед.

Вот интересно, Амори здесь все знают? Просто если меня спросят “Откуда ты, девочка, здесь взялась?”, а я отвечу, что меня привел дяденька Амори Лес, поверят ли или скажут “У нас таких сотрудников никогда не было”?

— Хорошо, Брут, я завтра отправлю тебе на заверение. — Донеслось из-за ближайшей двери, распахнувшейся через мгновение. — Не затягивай с подписью, мы должны открыть дело в кратчайшие сроки.

Мужчина закрыл дверь, мимолетно глянув на остолбеневшую меня, пошел вперед. Буквально через пару шагов замер, обернувшись с лицом, на котором… ну… шок.

— Света? — Воскликнул… папа. Я нервно улыбнулась, без энтузиазма помахав ему рукой.

Черт! Что за… мне везет. Иначе и не назовешь.

— Что ты здесь делаешь? — Он оглядел меня с ног до головы, подходя на минимальное расстояние. — Почему ты в мужской рубашке? — Сыпал вопросами пораженный до глубины души отец. — Как ты сюда попала?

— Привет, пап… Я… понимаешь, я со следователем сюда прибыла, но он занят и мне разрешили побродить по коридорам… — Папа то бледнел, то зеленел… — Со мной все в порядке, правда! — Я обняла отца, пытаясь унять дрожь в коленях. — Просто мне надо рассказать кое-что следователю, поэтому я здесь…

— Хорошо, допустим, — вернул дар речи папа, — почему ты в мужской рубашке? Где твоя одежда?

— В лагере. — Смущенно улыбнулась я. — Мы поплавать решили и… ну, там длинная история… Я потом обязательно расскажу…

Наверно…

— Света, не пугай меня. Что слу… — Он осекся посреди слова. — Мистер Амори, добрый день! — Отец приветливо улыбнулся, глядя мне за спину.

— Здравствуйте, Арнольд. — Этот тон невозможно спутать ни с каким другим.

Боги, пожалуйста, сжальтесь надо мной… Только не очередной конфуз…

— Удивительное дело, — начал папа, — я наткнулся в коридоре на свою дочь.

— Да? — Почему-то Амори не особо удивился. — Мне тоже интересно, что она делает на восьмом этаже.

— Восьмом? — Переспросила я, получив в ответ утвердительный кивок и недовольный взгляд.

— Она с Вами прибыла, мистер Амори? — Нервозные нотки прорезались в голосе отца.

— Да, Арнольд. Со мной. — Химик едва заметно улыбнулся. — Не беспокойтесь, верну в лагерь в целости и сохранности.

— Раз она с Вами, тогда я спокоен. — Папа улыбнулся в ответ, поцеловав меня на прощание в щеку и, распрощавшись, ушел.

А я вот не спокойна… Сейчас ведь наслушаюсь от него…

— Я же говорил тебе не ходить выше седьмого этажа. — Амори быстрым шагом начал спускаться вниз по лестнице, ведя меня за собой за руку. — Я бы не обрадовался, если бы увидел свою дочь в мужской рубашке в Королевском штабе.

— Просто кто-то не дал мне возможности одеться нормально. — Сказала в свою защиту, понимая весь… диапазон ситуации. Только бы маме не рассказал… Она же… в лагерь потом примчится точно. — И вообще, они сами подписали чертово разрешение на переселение к тебе, пусть знают, чем все это закончилось.

Химик резко остановился, впечатав меня в стену.

— Разве чем-то закончилось? — Он навис надо мной, не позволяя отвести взгляд. — Ты собрала вещи и ушла. Не думаю, что это тот конец, о котором стоит волноваться.